Рэндалл грустно улыбнулся. Он ожидал, что Аврора воспримет новость о его происхождении без особой радости. И не ждал, что она простит его. Не ждал, что она примирится с этим. Он обрек совершенно молодую девочку на жизнь с тем, кто ей противен. Снова накормил досыта внутреннего демона своей плотью.

Он уставился на свой набросок. Даже рисование не смогло отвлечь его от ноющей боли в груди. Рэндалл потянулся за лежащей на кресле рубашкой, чтобы одеться и отправиться на тренировочную арену, как дверь спальни снова отворилась. Его рука так и замерла, коснувшись ткани рубашки.

Аврора подошла к нему и уселась на пол напротив камина.

– С приездом.

Он повернул голову и с интересом осмотрел ее с ног до головы. Аврора переоделась в тонкое синее платье со шнуровкой на груди.

– Спасибо.

Аврора долго смотрела себе под ноги, пока, в конце концов, не решилась поднять глаза на Рэндалла. Он пытался распознать в них злость или отвращение, но видел лишь смущение, растерянность и печаль.

– Как прошла поездка?

Рэндалл был в замешательстве. Он ждал очередной порции оскорблений и гневных обвинительных речей. Так какого дьявола она ведет с ним светские беседы как ни в чем не бывало?

– Без происшествий, – будничным тоном сказал Рэндалл и опустил взгляд.

Аврора заметила этюдник в его руках.

– Ты рисуешь? – с удивлением спросила она.

– Да, – коротко ответил Рэндалл, захлопнув этюдник. – Но показывать свои художества не буду, не проси.

– Я и не собиралась, – обиженно сказала Аврора и отвернулась к камину.

Близость Авроры напрягала. Он не знал, как вести себя с ней после того разговора, и это выбивало из колеи. Но виду он, конечно, не подавал. Внешне Рэндалл выглядел совершенно спокойным и равнодушным, несмотря на лютые беснования демона в ледяной клетке. Он открыл было рот, чтобы извиниться за недавнюю грубость, но она его опередила.

– Рэндалл, прости меня.

В камине громко треснуло горящее полено. Даже огонь изумился словам северной княжны.

– За что простить, Аврора?

Ее щеки мгновенно залил румянец, но она упрямо смотрела Рэндаллу в глаза.

– За то, что назвала тебя мерзким бастардом.

Рэндалл нахмурился. Что произошло с его несносной вредной женой за время его отсутствия? Всего за неделю она успела избавиться от предрассудков, вбиваемых ее народу веками?

– Аврора, почему ты извиняешься за правду? Я и есть мерзкий бастард. И я это осознаю. – Рэндалл вонзился в нее тяжелым взглядом. – Просто не позволяю другим говорить так о себе.

– Нет, – Аврора тяжело вздохнула, будто набираясь смелости, чтобы продолжить. – Ты не мерзкий.

Рэндалл замер. Почувствовал, как острые когти впиваются в его сердце.

Ее губы нервно подрагивали.

– Не мерзкий, говоришь? – С этими словами Рэндалл медленно пригнулся к ее губам, но Аврора тут же отпрянула. Из его груди вырвался горький смешок. – Твои обвинения никак меня не тронули, так что можешь оставить свои неловкие попытки извиниться. Я на тебя не обижаюсь. – Рэндалл отстранился от нее. – Вот только мне интересно, с каких пор ты с таким благоволением стала относиться к проклятому дитю тьмы? С каких пор я не вызываю у тебя отвращения?

Аврора стушевалась под его взглядом. Рэндалл вспомнил, в каком виде она вошла в покои – с паутиной на одежде и в волосах. Но ее обувь была чистой. Где в замке, каждый уголок которого слуги начищали до блеска, его женушка отыскала паутину? Разве что любительница изучать каждый закоулок старинного здания нашла тайный проем.

Рэндалл вспомнил странные звуки за гобеленом в покоях отца. В какой-то миг ему даже почудилось, что тяжелая ткань отодвинулась, будто кто-то подглядывал через щель.

В следующую секунду Аврора вскрикнула от испуга, когда Рэндалл схватил ее за горло и повалил на пол, подмяв под себя. Он не забыл при этом подложить под ее затылок ладонь, чтобы она не ушибла при падении голову.

– Ты не только невоспитанная воровка, но и любопытная нахалка, вторгающаяся в чужие покои? – прошипел он ей в самые губы.

В глазах Авроры читался страх. Она тяжело дышала и нервно кусала губы, но даже не попыталась высвободиться, продолжая смотреть ему в глаза.

– Ты подслушала мой разговор с отцом? Отвечай!

Рэндалл чувствовал, как в сердце нарастает гнев. Демон довольно зарычал и в предвкушении начал точить свои когти о ледяную стену.

– Да, прости… Я случайно нашла тайный проем в западном крыле и не знала, куда он приведет меня.

– Что ты успела услышать? – Рука Рэндалла чуть сильнее сжала тонкую девичью шею.

– Все. То, что ты женился на мне, чтобы Уилл мог жениться на Анне, и… – Аврора замолчала.

– И что?

– И все, что думает твой отец об этом… о тебе…

Рэндалл с шумом втянул носом воздух, почувствовав приятный аромат хвои, снега и мяты.

– Гордая северянка, презиравшая бастардов, вдруг сменила гнев на милость. С чего бы это? – Он наклонился к лицу Авроры и коснулся губами ее скулы. Он услышал судорожный вздох, ощутил, как участилось ее сердцебиение. Приблизившись к ее уху, Рэндалл вкрадчиво спросил: – Бедного мальчика презирает собственный отец, и ты решила его пожалеть, верно?

– Нет, – еле слышно прошептала она.

– Тогда что, Аврора? Какого черта ты поменяла свое мнение обо мне? Говори, – зло прошипел он.

– Я увидела тебя настоящего…

Рэндалл замер и удивленно моргнул глазами. Ослабив хватку на ее шее, он провел пальцами по воротнику платья. Ему было тяжело сдерживать рвавшийся наружу гнев, но внешне он оставался спокоен. Лишь тяжелое дыхание свидетельствовало о том, что он сейчас ходит по лезвию ножа и рискует сорваться в пропасть.

– Настоящего? Это какого? – Рэндалл отодвинул край платья и медленно провел костяшками пальцев по коже, спрятанной под мягкой тканью. – Сломленного, разбитого, грустного? Такого, Аврора? Думаешь, это был настоящий я? Нет, душа моя, определение моей истинной сущности ты дала неделю назад. Я – омерзительный бастард. Проклятое дитя дьявола.

В глазах Авроры зародилась решительность. Она упрямо смотрела на него и твердым тоном произнесла:

– Нет, Рэндалл, это не так. Ты не омерзителен.

Он громко рассмеялся. Казалось, последняя капля его самообладания с глухим стуком упала в горящую пропасть и с шипением растворилась в огне гнева.

– Помнишь, что я тебе говорил, Аврора? Никогда не заходи в клетку с хищным зверем, если не знаешь, как его приручить. Хочешь узнать меня настоящего? Получай!

Рэндалл вжался в ее рот яростным поцелуем. Хотя нет. Это был даже не поцелуй. Он терзал мягкие губы Авроры, облизывая и кусая до боли. Он не хотел, чтобы ей нравилось, – он, напротив, добивался того, чтобы она оттолкнула его, чтобы скинула в пропасть его персонального ада. Но Аврора терпеливо сносила этот натиск. Не предпринимала никаких попыток сопротивляться.

Он с силой потянул ткань платья, обнажая ее бледную кожу, и град грубых поцелуев обрушился на нежную девичью грудь. Ему хотелось выплеснуть всю свою боль, что ослепляла и сдавливала грудную клетку, не позволяя свободно вздохнуть. Но что-то удерживало его на краю пропасти. За каждым жестким поцелуем следовал более нежный и чувственный.

– Я могу взять тебя прямо здесь и сейчас, могу причинить тебе боль, – с надрывом простонал он ей в шею. Его тело сотрясала мелкая дрожь, а гнев переходил в удушающее отчаянье.

Аврора робко коснулась его обнаженных плеч.

– Я могу заставить тебя страдать, – тихо прошептал он, звуча уже неубедительно.

Она смотрела на него блестящими глазами, но без тени страха в них.

– Знаю, – прошептала она.

– Посмотри, что я сделал с тобой, Аврора.

Рэндалл окинул ее грустным взглядом: волосы выбились из косы, щеки блестели от слез, а на шее и полуобнаженной груди расцветали красные следы от укусов. Демон внутри него жалобно взвыл от прикосновения нежных, холодных пальцев к разгоряченной коже. Он судорожно вздохнул и отчаянно прошептал: