Он постарался сгруппироваться, поджал ноги, выбрал место, кажущееся самым безопасным. Но как следует оттолкнуться не успел — дверца пассажирского салона щёлкнула, распахнулась, придав телу вращение. Приземлиться, как хотел, не получилось. Левая нога зацепилась за что-то, тут же плотно заклиниваясь, а инерция бросила тело навзничь. Давид вскрикнул от боли, когда острый сук прошёлся по рёбрам, разрывая одежду. И тут же огнём полыхнуло в ноге — одна или обе берцовые кости переломились чуть выше лодыжки.

Времени на боль не было ни секунды, громада флаера висела прямо над ним. Ароян, стиснув зубы, попытался отползти, но покалеченная нога сидела плотно, ветви, удерживающие её, превратились в ловушку.

Дерево с шумом и треском повалилось на землю. С ещё большим грохотом опрокинулся кверху брюхом флаер. Давид зажмурился, готовясь к неизбежному — быть раздавленным стальной тушей, размазанным по земле и древесному крошеву. Почувствовал, как подкинуло, толкнуло в сторону. Как вывернуло, разрывая сухожилия, сломанную ногу… но это была не боль смерти. Когда шум и треск утих, он отважился разлепить веки.

Каким-то чудом флаер рухнул, не раздавив его. Но до попавшей в капкан ноги было уже никак не добраться, металлический бок машины вздымался перед самым лицом. А в каком-то полуметре зияло открывшееся при ударе о землю нутро двигательного отсека. Там что-то трещало, искрило, и ветви, забившееся в эту дыру, начинали дымиться от жара повреждённой батареи. Минут пять-десять — и полыхнёт.

Давид скривился. Какая глупая смерть… Наверное, этого и следовало ожидать, ведь и жизнь у него получилась ненамного умнее.

Эвелин предпочитала долго не размышлять, принимая решение, действовала, повинуясь первому порыву. Когда Ароян рассказал о существовании других островных государств, предложил лететь на поиски хранительниц, первым порывом было — согласиться! Но она сдержалась. Слишком уж несовместима эта фантазия со здравым смыслом. Она даже вспылила тогда — очень хотелось, чтобы Ароян предоставил хоть какие-нибудь доказательства. Понимала — нет у него никаких доказательств. Одна вера в существование этих самых хранительниц.

Она была не права, Ароян знал, что ртаари существуют. Верить и знать — далеко не одно и то же. Точно так Эвелин знала, что есть Бог, что Император — его наместник среди людей. Не просто верила, а именно знала. Поэтому искала малейшие зацепки, способные логически обосновать слова Арояна. Не для себя искала — для Мердока, Байярда, остальных. Она не могла без объяснений взять флаер и увезти пленника! Не могла, потому что не она руководит экспедицией.

Или всё же она? Как сказал Император? «Возможно, экспедиция обернётся полным провалом. Тогда потребуется сделать что-то особенное, неординарное. В таких обстоятельствах я хотел бы надеяться на тебя». Если Ароян прав, то всё произойдёт именно так. Император не ошибся, он не мог ошибиться. Мердок и Байярд ведут экспедицию к катастрофе, и лишь одна Эвелин знает об этом. Молчать будет преступлением, необходимо рассказать обо всём. О беседе с Императором, о выживании человечества, о спрятанной в ДНК информации, о хранительницах. Рассказать так, чтобы поверили! Эвелин приняла решение и очень гордилась собой. Да, это будет не импульсивный поступок, а обдуманное, хорошо выверенное действо, достойное будущего руководителя экспедиции, губернатора Шакха.

Заснула она под утро, поэтому не удивительно, что проспала завтрак. Может, и до обеда не встала бы, но… сирена тревоги наотмашь ударила по ушам. Не успев как следует проснуться, Эвелин скатилась с койки. Из интеркома гудел голос Байярда:

— Капитан Кэри! Где вы есть, дьявол вас побери?!

Путаясь в штанинах, она допрыгала до терминала связи, дёрнула тумблер.

— Что происходит?!

— Ваш подопечный сбежал! Немедленно на командный пункт!

Ароян сбежал?! Новость оглушила сильнее, чем сигнал тревоги. Эвелин сразу поняла, что он задумал, и могла лишь корить себя за вчерашнюю резкость. Если бы не отказалась так непреклонно, если бы оставила ему надежду на положительное решение, ничего бы не произошло!

В штабе было полно народа: Мердок, Байярд, Брагински, офицеры-десантники. И Микки с перевязанной головой забился в угол. Толстяк с возмущённой миной на физиономии ходил вокруг него, Байярд и остальные толпились у передатчика.

— Немедленно разворачивай машину, я приказываю! Не вынуждай применять силу.

Полковник переключил терминал связи на приём, но динамики молчали, экран оставался мёртвым. Байярд выругался.

— Не отвечает, подонок. — Он повернулся к Кэри: — Что, капитан, просрали пленного? Ваш «робинзон» саданул Когана табуретом по башке, спокойно вышел из бокса, сел во флаер и улетел! Развели гуманизм, мать вашу!

Эвелин чувствовала, как щёки начинают пламенеть, но возразить было нечего. Ответственность за лабораторный корпус и всё, что в нём происходит, лежит на ней.

Байярд повернулся к офицерам.

— Уотерс, бери своих людей и за ним!

— Есть, сер!

Кэри недоуменно посмотрела на полковника. Сообщила:

— Ароян в прошлом пилот-косморазведчик, флаер водит профессионально. Его теперь не остановить.

На лицах у всех мужчин как по команде появилось снисходительное выражение. Мартин даже хмыкнул. Пообещал:

— Не беспокойтесь, понадобится — остановим. Это не ваша забота, капитан.

«Понадобится — остановим». Остановить флаер с угонщиком можно единственным способом. Кровь отхлынула от лица Эвелин.

— Вы собираетесь сбить его? Но ведь это… это… — под насмешливо презрительными взглядами военных она окончательно растерялась. Затем выпалила: — Я тоже должна лететь!

Мердок мигом оказался рядом.

— Тебе там нечего делать, Эва! Арояна заставят посадить машину и привезут обратно. Твоя помощь не потребуется.

— Да пусть летит, — неожиданно оборвал его Байярд.

Кэри не стала ждать, когда полковники разберутся в своём старшинстве. Рванула из командного пункта вдогонку за Уотерсом.

Ей разрешили сесть рядом с пилотом, и, взлетев, Эвелин попыталась докричаться, вызвать Арояна на связь. Но тот упрямо молчал, гнал и гнал к ц’Аэру. Его машина шла с отрывом в двадцать с лишним минут, сократить расстояние не удавалось. Возможно, это внушало беглецу надежду, что у него есть шанс?

Когда до лежащей посреди Кхарита долины осталось совсем чуть, удовлетворённый голос Байярда сообщил: «Готово. Ароян пытается совершить вынужденную посадку, укрыться в лесу. Придётся прочёсывать местность».

Прочёсывать не пришлось. Они увидели место посадки ещё сверху, вернее, место падения: накренившиеся стволы деревьев с обломанным ветвями, опрокинутый силуэт флаера под ними. Посадить бот не получилось, пришлось спускаться на десантных линях. Когда выпрыгивала Эвелин, парни смотрели недоверчиво. Должно быть, забыли, что она не кабинетный ученный, а косморазведчица.

Флаер разбился при посадке, но Ароян был жив, просто угодил под перевернувшийся корпус и выбраться самостоятельно, судя по всему, не мог. Десантники, окружившие место падения, не спешили идти ему на выручку. Кэри подскочила к Уотерсу.

— Лейтенант, почему ваши люди стоят как истуканы?! Вы что, не видите, — его придавило! Нужно быстрее помочь!

Десантник хмуро возразил:

— Опасно подходить. Двигатель может взорваться в любую секунду.

Эвелин задохнулась от возмущения.

— Тем более, нужно его срочно вытаскивать!

Она бросилась к машине. Вокруг флаера громоздился стёсанный при падении древесный мусор вперемешку с вывернутой корнями рухнувшего дерева землёй. Чтобы преодолеть это препятствие, ей понадобилось минуты две.

— Давид, вы меня слышите?

Он был в сознании. Повернул голову, даже улыбнуться попытался. Только очень уж кисло.

— Что с вами? — допытывалась Эвелин. — Как вы себя чувствуете? Где болит?

Наконец она была рядом, наклонилась, чтобы подлезть под корпус машины.

— Ногу придавило, — заговорил Ароян. — Выпрыгнул, а она застряла между веток. И сломалась… наверное.