Второй раз она шла по этой дороге, теперь в одиночку. Спать в тёмное время суток не рисковала — дневные хищники предпочитали не связываться с хозяевами планеты, но ночная кровососущая мелочь была слишком тупа. Зато днём Орелик позволяла себе несколько часов сна в развилке ветвей. Привязывалась к стволу, чтобы не свалиться ненароком, и засыпала. Это тоже мера предосторожности — против хищников двуногих.

Впрочем, ни шо-ачи, ни кто другой на её пути не встал. Наверное, слишком странно выглядел со стороны этот неправильный, высокий, голокожий рта. На девятый день Русана благополучно вышла к знакомому тирчу. Последние километры топать дорогой стало опасно, потому женщина свернула в лес. Пробираться сквозь заросли было не в пример тяжелее, но предосторожность была вознаграждена: среди травы и палой листвы журчал ручеёк. Едва Русана услышала звук, увидела блики, сразу же пересохло во рту. Не мешкая опустилась на колени, зачерпнула воды. В ладони помещался только глоток, поэтому она растянулась на животе. Напилась вволю и на смену жажде пришёл голод. Сумка давно опустела, а весенний лес ещё не готов прокормить путешественницу. Не страшно, через полчаса она будет в Джасжарахо, и там уж сможет наесться досыта. Пусть даже и орче…

Среди деревьев раздался чуть заметный треск. Сухая веточка отвалилась? Или переломилась под чьей-то ногой? Орелик мгновенно подобралась, готовясь вскочить… сразу же расслабилась. К ручейку шли охотники: Зурси с четвёркой ачи. Русана села, позволяя увидеть себя.

Встреча ошеломила рта не меньше, чем в самый первый раз, на южном острове. Замер, присел на полусогнутых, положил руку на рукоять меча. Затем решил, что этого мало, выхватил оружие и медленно пошёл к ней, выставив вперёд острие. Ачи сыпанули в стороны с явным намерением обойти со спины. Это было забавно — наблюдать за охотой. Если бы объектом её не была она сама.

Русана на всякий случай помахала рукой, окликнула:

— Привет, Зурси! Это я, Русит.

— Русит? Как ты можешь быть живой? Ты разве не ушла с Джуга? Тхе-шу ртаари и её орайре неразрывен.

Значит, Турнир состоялся, и Джуга больше нет… Мысль отвлекла на секунду, и Орелик не заметила, как охотник оказался рядом, в пяти шагах. И продолжал приближаться, по-прежнему направляя меч ей в грудь. Русана поспешно вскочила.

— Да, верно. Но…

— Почему ты жива, Русит? Это неправильно, стыдно. Ты позоришь себя, позоришь наш тирч. Если тебе страшно, я сделаю это для тебя. Закрой глаза и не думай о боли.

Русана еле успела выхватить меч и парировать удар. Рта был фехтовальщиком опытным и умелым, но она сильнее, выше и проворнее. Теперь — намного проворнее. Отбивать выпады, уклоняться, оказалось не сложно, выглядело почти игрой. Но игра затягивалась.

— Зурси! Прекрати!

Бзимм!

— Я не хочу с тобой драться!

Сссах!

Кажется, он не слышал её слов. Желал одного: избавить подругу от агонии, в которую превращается жизнь орайре после ухода ртаари. Он действовал так, как действовали его предки многие тысячи лет. Увещевания и аргументы тут бесполезны.

Орелик могла закончить поединок — Зурси открывался на доли секунды, этого было достаточно. Однако в планы Русаны не входило тяжело ранить охотника или, тем более, убить. А обезоружить не удавалось. Да и помогло бы? Ачи с копьями наперевес следили за каждым её движеньем, сбежать не позволят. И некуда ей бежать от кхиров. Она ведь шла к ним, стало быть, обязана принять их законы.

Пришлось рискнуть. Они «танцевали» на берегу ручья минут десять, и Зурси начал уставать. Рука его держала меч уже не так цепко. Изловчившись, Орелик сильно ударила по лезвию у самой рукоятки, снизу вверх. Сообразила, что подошла слишком быстро, что нарвалась-таки. Чужое лезвие прорвало тунику слева на рёбрах, разрез сразу же начал багроветь, намокая кровью. Но меч Зурси уже отлетел в сторону, и сам он, не удержавшись на ногах, опрокинулся. Не дожидаясь, когда наконечники копий упрутся в спину, Русана рухнула на колени, направила лезвие собственного меча себе под рёбра.

— Я не боюсь! Я сама справлюсь, видишь?! Но не здесь и не сейчас! Я должна это сделать в Джасжарахо. Перед со-ртох.

Зурси, мигом откатившийся к своему оружию, недоверчиво уставился на неё. Сел. Потом поднялся на ноги, потирая ушибленную руку. Подошёл, целя острием в лицо.

— Гур одинаков хоть здесь, хоть в тирче…

— С каких пор рта судят о целях ртаари? Я сделаю то, что велела мне Кхарит-Джуга.

— Джуга всё равно, она в Усыпальнице… — пробормотал охотник.

Некоторое время они так и стояли рядом: Русана на коленях, целя себе в солнечное сплетение, и Зурси над ней, готовый в любой миг воткнуть лезвие в глаз. Раньше Орелик подумала бы, что рта размышляет над её словами, теперь знала — слушает её ощущения. Пусть, обманывать его сотрясением воздуха она не собиралась.

— Я прошу помощи не в том, чтобы завершить тхе-шу, а чтобы завершить его достойно.

Зурси отступил. Произнёс, всё ещё неуверенно:

— Я провожу тебя в Джасжарахо, но меч отдай. В тирче я верну, чтобы ты могла сделать гур, как настоящий рта. Хоть ты и не рта.

Орелик разжала ладони, позволяя забрать оружие. Поднялась с колен.

— Я не рта, и меч мне больше не понадобится. Сохрани его… для моего сына.

* * *

Слух о её возвращении облетел Джасжарахо, словно искра. Что-то подобное было, когда их с Арояном впервые принесли, нанизанными на шесты как охотничью добычу. Такое же изумление на лицах, и со-ртох также спускалась навстречу по парадной лестнице.

Конечно, это была не Ишбит, — первая мать ушла, узнав, что Джуга больше нет. Преемницей стала та, кого Претендентка вела в танце последнего Кхи-охроэс, как и предполагал Жуби. Только была это не Турха, а Дарса! Почему так произошло, никто из кхиров не понимал, Первые Матери тирчей могли лишь догадываться. Джуга-Кхарит ушла, и вместе с ней ушла Турха. Хранительницей стала огненная ртаари. Что ж, это тхе-шу, его следует принять и идти по нему далее.

Спустя час Русана и со-ртох Ракиш сидели напротив друг друга в комнате на самом верху дома Джасжарахо, в маленькой башенке, поднимающейся над черепичными крышами. Комната была совершенно пуста: голый пол, голые стены. Когда-то они с Арояном считали, что со-ртох использует это помещение для медитаций. Оказалось, для разговоров с ртаари.

Раньше Русана была едва знакома с этой арт: неделя совместного паломничества в ц’Аэр, а до этого ядовитая рыбёшка, сунутая в клетку инопланетников, — больше они не пересекались. Поэтому сейчас старались понять, услышать друг друга. Внешне со-ртох мало походила на предшественницу: тёмношерстая, кареглазая, достаточно молодая. Она говорила медленно, тщательно выговаривая слова, и делала долгие паузы между фразами. Слушала. А Орелик слушала её.

Странный двойной Турнир остался позади, Дарса вернулась в небесный дворец Хранительницей, и постепенно жизнь в Кхарите начала возвращаться в привычное русло. Во всяком случае, так видели это кхиры. До со-ртох долетали отголоски странных бурь, продолжающих сотрясать чце-ригхтоэ’ох. Но Дарса не хотела беспокоить свой народ, и Первые Матери хранили молчание.

Русана опустила глаза на тхе-гур, лежащий на полу между их коленями, — протяни руку и возьми, даже наклоняться не нужно. Собственно, именно этого ждала от неё Ракиш. И все её соплеменники внизу. Не исключено, что острая бронзовая игла когда-нибудь закончит путь жизни Русаны Орелик. Но пока думать об этом рано.

— Ты говоришь, Дарса стала хорошей Хранительницей?

— Как иначе? Каждая ртаари мудра и сильна. Хранительница всегда лучшая из них.

— Всегда?

Губы женщин не шевелились, разговор был слишком серьёзен, чтобы сотрясать воздух. Каждая из собеседниц слышала немного больше, чем говорила другая.

— Я орайре, со-ртох. Не пытайся молчать.

— Орайре, оставшаяся без своей ртаари. Мне жаль тебя.

— Ты пытаешься быть верной Дарса, я — частица Джуга, хранившей Кхарит многие годы. Она чувствовала, что с её наследницами может случиться беда, и оставила помощь для них. Если всё благополучно, помощь не понадобится, мой путь будет закончен, — Орелик провела пальцами по игле. И сурово добавила: — Если же нет — я должна передать в небесный дворец послание моей Хранительницы. Пока Кхарит ещё существует.