— Двести?! Фундаментальное у вас образование, я бы столько не выдержала, — засмеялась и Русана. — Всё-таки жаль, что это сон. Что тебя не существует в действительности.

— А вот это дудки! Ещё как существую. Просто во сне с тобой легче общаться. И легче учить.

— Ты собираешься меня учить? Чему?

— Для начала — разговаривать.

Сахра приходила в сны. А в явь: Айрих, Хефиз, Тиркит — какая-то из орайре Кхарит-Джуга появлялась, стоило только окликнуть. Они возникали из-за колонны, из белого марева, прямо из воздуха посреди комнаты, — пришлось привыкнуть и не воспринимать девушек овеществлёнными голограммами. Приходили и тут же начинали радостно щебетать, рассказывали о небесном дворце и его обитателях. В третью явь после сна, где Сахра научила её говорить, не пользуясь языком и губами, Русана задала новым подругам все вопросы, какие хотела. И получила ответы.

Восемь королев обитают в чце-ригхтоэ’ох.

Джуга, светлейшая и мудрейшая, Хранительница Кхарита, песня звёздных лучей, ведающая все пути в прошлом, будущем и настоящем, наследница и живое воплощение прародительницы Рахда.

Турха, солнечноглазая, первая помощница Джуга. И соперница, обладающая властью и могуществом пятой ступени света.

Гзура, нежная и трепетная, шёпот юной листвы на деревьях, плоть, выросшая в лоне Джуга. Повелительница энергий четвертой ступени.

Дарса, музыка молнии и огня, плоть от плоти Турха, стремящаяся превзойти могущество родительницы.

Расша, мимолётный лунный блик, хозяйка снов и видений, старшая дочь Джуга и Турха, соединившая две пряди света в один жгут, ртаари третьей ступени.

Хайса, небесная лазурь, смотрительница золотого дворца, вторая дочь Джуга и Турха, как и сестра, поднявшаяся на третью ступень света.

Рисха, шорох прибоя, плеск морских волн, продолжательница жизни. Дочь Джуга и Гзура, ступившая на первую ступень.

Сахра, младшая. Терпкий клёкот жизненных соков, дочь Джуга и Расша, готовящаяся постичь силу и мудрость ртаари.

Ещё во дворце жили три десятка орайре. Служанки, подруги, наперсницы королев. Несомненно, любовницы. Русана не спрашивала об этом напрямую, но и так понятно. Слишком уж явственно блестели глаза у девчонок, слишком заметно учащалось дыхание, когда принимались рассказывать о Джуга. Дифирамбы любимой королеве они могли петь часами без устали, не прочь были посплетничать об орайре других ртаари. Однако стоило задать магические «как» и «почему», и собеседницы обескуражено замолкали. Хефиз провела во дворце три Лазоревых Дня, Айрих — девять, Тиркит — шестнадцать. Но знали они о нём поразительно мало. Орелик начинало казаться, что большую часть жизни девчонки проводили в полусне-полудрёме, мало заботясь о том, что происходит вокруг.

«Русит, я всего лишь орайре. Моя забота — любить свою ртаари, помогать ей быть сильной». — «А сами ртаари? В чём их «забота»?» — «Ртаари делают Кхарит»… Делают Кхарит? От расспросов орайре толку было немного. Орелик предпочла бы сама разобраться, увидеть, что происходит во дворце собственными глазами. Но и с этим выявилась неувязка.

Её странная комната не была тюрьмой. Стоило заикнуться, и Хефиз, схватив за руку, увлекла в путешествие по дворцу. Белое ничто расступилось, открывая бесконечные анфилады комнат, залов, коридоров. Даже идти не приходилось, пространство неслось навстречу куда быстрее, чем они передвигали ноги. Меняли цвета полы, колонны чередовались с тяжёлыми портьерами и переплетением живых беседок, искрились в лучах света фонтаны и мозаики из драгоценных камней, ноздри не успевали различать ароматы. Сколько длилась экскурсия? Орелик остановилась, поняв её бессмысленность. В башне не могло уместиться всё это. Очередная иллюзия? Клоны её собственного воображения? Или фантазий Хефиз? Все помещения были пустыми.

«Где же хозяева, где ртаари? Почему мы никого не видим?» — «Увидеть ртаари можно, если они сами этого пожелают». — «Хорошо, а орайре?» — «Тиркит и Айрих сейчас с Кхарит-Джуга. Кого ты хочешь увидеть?» — «Да мне без разницы! Лишь бы убедиться, что этот дворец обитаем».

Помедлив, Хефиз свернула направо. Один шаг, и они оказались в привычном квадрате комнаты. Малахитовые колонны вместо стен, под ногами мягкий изумрудный ковёр, крохотный бассейн, смахивающий на джакузи, посередине. Да, эта комната не была пустой: в ванне нежилась девушка-арт, ярко-рыжая как сама Русана.

— Шорих, привет! Русит хотела увидеть тебя.

Девушка открыла глаза. Удивлённо уставилась на незваных гостей.

— Меня? — по Хефиз она едва скользнула взглядом, зато от чужеземки глаз не отводила. — Ты хотела меня о чём-то спросить, Джуга-орайре?

— Да в общем… — Орелик растерялась. Она была почти уверена, что никого не встретит в этом лабиринте. Что и сам лабиринт не существует, а они по-прежнему стоят в её апартаментах. И теперь не знала, о чём спросить незнакомку. — Извини, не хотела тебе помешать.

— Ты мне нисколько не мешаешь.

Шорих встала, вышла из ванны. Взяла откуда-то — Русане показалось, что прямо из воздуха, — мохнатое голубое полотенце, обернулась им, убирая влагу с шёрстки.

— Ты забавная. И такая же рыжая, как я. Что ж, присаживайтесь.

Пуфы уже стояли в углу возле колонны. Как и диванчик, куда забралась с ногами хозяйка, уже одетая в бело-лазоревую тунику. Цвета ртаари Хайса — Орелик училась распознавать местную символику. Спросила первое, что в голову пришло:

— Мы тут уйму комнат видели, пока к тебе добрались. Ты не знаешь, как они вмещаются внутри дворца?

В голубоватых глазах девушки появилось недоумение, рука потянулась ко лбу. И Орелик поняла, что разговор с этой орайре окажется не более содержательным, чем с остальными. Единственно полезным стало наблюдение за взаимоотношением обитательниц чце-ригхтоэ’ох. Они старались выглядеть добрыми соседками, но некоторая натянутость ощущалась.

Орайре были неважными помощницами в изучении тайн золотого дворца, а ртаари не спешили уделять внимание гостье. Русана начала злиться. На собственную беспомощность прежде всего. И на ту, что обещала «показать» и исчезла. «Русит, не сердись! Джуга очень занята». — «Что же она делает?» — «Она делает кхиров». Ощущение было, будто разгадка проскальзывает сквозь пальцы.

Когда Сахра вновь заглянула в её сон, Орелик спросила: «Почему ты не приходишь ко мне наяву? Не хочешь, чтобы я увидела твой настоящий облик?» Девчонка утвердительно тряхнула головой: «Угадала». — «Но мне надоела эта неопределённость! У вас здесь всё призрачное, иллюзорное, — комнаты, предметы. Может, я и не просыпаюсь вовсе? Может, это сон во сне?» Сахра задумалась. «Что есть сон, что есть явь? Как ты их различаешь? Сознание оперирует образами, рождающимися в мозгу. Как узнать, что стоит за ними?» — «Тогда…» — Русана лихорадочно искала контраргумент. Реальность небесного дворца затягивала как трясина. Она барахталась, пыталась найти опору и не находила. «Тогда что мне здесь делать? Это бессмысленно — жить, не имея уверенности ни в чем! Могу я уйти?» — «Тебе не нравится наш дом?» — «Не нравится! Мне нужно хоть что-то вещественное! Увидеть, потрогать…»

— Хочешь видеть — смотри!

Голос вторгся так резко, что Русана проснулась. Открыла глаза и замерла. Рядом с ней на краешке кровати сидела светловолосая женщина в рабочем костюме космофлота. Елена Пристинская из дедушкиного мем-альбома. Нет, Кхарит-Джуга.

— Это явь, — подтвердила ртаари, едва их взгляды встретились. — Извини, я оставила тебя слишком надолго.

— Да уж, — приходя в себя, хмыкнула Орелик. — Я уже пожалела, что приняла твоё приглашение. Внешний мир мне нравится гораздо больше, чем эти ваши постоянные иллюзии.

— Это не иллюзии. Здесь всё не менее вещественно, чем снаружи. Это твоё сознание пытается защищаться — мир, в котором ты родилась, слишком статичен, я недооценила это. Тебе в самом деле нужна передышка. Сходи, прогуляйся.

— Как?!

— Девочки не догадались показать тропу… — Джуга встала, протянула руку: — Пошли, я покажу.