— Ишбит, постой! Где Русит?

— Русит осталась разговаривать с Кхарит-Джуга. Она вернётся, когда разговор будет закончен.

— Что?! А как же я?

— Дади может идти домой и ложиться спать. Как мы все.

— Но как же…

Обескураженный, Ароян поплёлся следом. Да, во дворце были не просто танцы. Там многое было «не просто». Сейчас трудно сосредоточиться, нужно отдохнуть, выспаться. И тщательно обдумать всё произошедшее. Не исключено, что он получил ответы на какие-то из своих вопросов, только не в силах увидеть их.

Однако почему для разговора выбрали Русану?! Это несправедливо, он изучил кхиров куда более тщательно! Лучше знает их язык, их мифологию. Должно быть, ртаари сначала поговорят с Орелик, потом с ним. Для «танца» её ведь тоже выбрали первой. Вполне естественно, Орелик выглядит куда заметнее, ртаари могли посчитать её главной хотя бы из-за роста.

Успокоив себя так, Давид уже веселее зашагал по лестнице к нижнему ярусу дома Джасжарахо, следом за притихшей компанией рта.

* * *

Утром небо вновь было затянуто тучами, и по крыше барабанил успевший надоесть дождь. Давид проснулся последним — от звона большого золотого колокола над входной дверью. Колокол звонил впервые. Несколько минут Ароян лежал, прислушиваясь к звукам в соседних комнатах. Спросить, что означает сигнал, было не у кого, — спальня пустовала. Затем, решив, что может пропустить важные события, вскочил, быстро оделся, кинулся к выходу. И столкнулся в дверях с Жуби. На лице рта застыла кислая мина.

— Можешь спать, Дади. Сегодня д’арше для тебя не приготовлено.

Жуби расстегнул ремень, швырнул в сторону тунику и забрался под одеяло, намереваясь последовать собственному совету. Занавесь на двери опять колыхнулась, впуская ещё двоих жильцов. Ароян озадаченно поинтересовался:

— Я слышал колокол. Кто-то приходил?

— Служительницы дворца. Зурси получил приглашение. Счастливчик!

Кое-что становилось на свои места. Вчера состоялся «экзамен», результаты которого объявляют не сразу. Шесть дней служительницы будут водить во дворец Избранных из Избранных рта. Затем — шесть дней перерыва. И шесть дней — для арт. Всё это время гости ц’Аэра будут томиться надеждой и сомнениями. Давид посочувствовал соседям, а вспомнив прикосновения ртаари, посочувствовал ещё сильнее. Он пока не разобрался в природе этих существ, но они были вполне реальны и телесны. Значит и разговоры о «д’арше» были не метафорой, не простым звуком. Остаться с такой партнёршей наедине… Это было почти то же самое, что умереть. Лишь существа, считающие смерть естественным завершением пути, а самоубийство — обыденным поступком, могли находить в этом удовольствие. Очень сомнительное удовольствие, учитывая явное превосходство ртаари над кхирами. Всё равно, что человеку заняться любовью с шимпанзе, только в обратную сторону.

Сравнение было некорректным, Давид понимал это. Нельзя считать кхиров «обезьянами» в мире ртаари. Он не был уверен, что ртаари принадлежат к другому виду. Он ни в чём не был уверен. Оставалось и самому с нетерпением и страхом ожидать приглашения на беседу с Кхарит-Джуга.

На утренней трапезе Русана отсутствовала. И на дневной, и на вечерней. Судя по всему, «разговоры» во дворце затягивались. А Зурси вернулся, когда за окном начало темнеть. Уставший, промокший — забыл укрыться «зонтом» на обратном пути, — но ужасно довольный. Обмылся, кое-как дождался ужина и, спустившись после трапезы вниз, сразу же завалился спать. Д’арше забирало сил больше, чем дневной переход.

Второй день ожидания тоже начался дождём и звоном колокола. В этот раз повезло сразу двоим, и рта приободрились — хорошая примета. А вот Орелик так и не появилась. На вопрос Давида Ишбит лишь повторила прежнюю фразу: разговор с Кхарит-Джуга продолжается. Однако уверенности в её голосе Давид не услышал и заподозрил, что у со-ртох просто нет новостей из дворца. Пришлось учиться терпению у соседей.

На нижнем этаже царила атмосфера ожидания и надежды. Лишь настроение Зурси разительно выделялось. Отоспавшись и отдохнув, он снова сделался весёлым и беззаботным. В его тоне появились снисходительные нотки. Молодой охотник открыто гордился собой — в этом году он прошёл «экзамен» первым из роя, стал своего рода «отличником». Сородичи с расспросами не приставали, боялись спугнуть удачу. Время делиться впечатлениями пока не пришло.

На третий день во дворец взяли лишь одного. Оставшиеся явно приуныли. И беспокойство Давида усилилось: Орелик не возвращалась, Ишбит ничего не могла сказать о ней.

Четвёртый день начался лучами солнца, пробившимися сквозь листву деревьев, окружавших дом. Весёлые зайчики запрыгали по лужам, по мокрым стёклам окошек, в небе, наполовину лазоревом, наполовину сером от туч, вспыхнула яркая радуга. Арт высыпали со своего этажа и азартно следили за шуточным поединком, который устроили Зурси и трое других счастливчиков. Остальные рта к веселью не присоединились — этим утром колокол не звонил, из роя Джасжарахо во дворец никого не пригласили.

И пятый день выдался пустым. Опять шёл дождь, то мелкий, нудный, то переходящий почти в ливень. Давид сидел на пороге и старался представить, где сейчас Орелик, чем занимается? Он почти убедил себя, что девушка проведёт во дворце ровно шесть дней. Затем будет шесть дней перерыва, и пригласят его. Какой-либо логики в этих рассуждениях не было, но иного объяснения столь длительного отсутствия подруги Ароян не находил.

Наконец пришёл шестой день. Последний раз на первом ярусе звонил колокол, и служительницы увели во дворец последнего счастливчика — Жуби. Пятеро неудачников сразу же сникли. Впрочем, пол дня им хватило, чтобы справиться с разочарованием. Да, им не повезло разделить д’арше. Но они побывали в небесном дворце, танцевали с ртаари, — это уже награда. Когда Жуби вернулся, его, в отличие от предшественников, встречали весёлыми шуточками и расспросами. Беречь удачу больше смысла не было.

Ароян надеялся, что вместе с охотником вернётся и Русана, но Жуби пришёл один. Чинно сложил мокрый зонт и отмахиваясь от снующих вокруг приятелей, прошествовал в умывальню. А погрузившись в воду, многозначительно объявил:

— Я был с Турха. И завтра расскажу кое-что важное!

Орелик не вернулась и на седьмой день, когда в доме воцарилось затишье. Рта теперь могли веселиться и отдыхать, для них табу завершилось. Но пришла очередь арт готовиться к д’арше, они сидели у себя на этаже, не высовывая носа на улицу, хоть солнце всё чаще прорывало тучи, обещая скорое окончание затяжного дождя. Единственное место, где их можно было увидеть — трапезная, да и там женщины усаживались отдельно от мужчин. Расспросить Ишбит, не переступая этот барьер, казалось невозможным. А она лишь бросила короткую реплику во время дневной трапезы: «Русит останется во дворце до конца праздника». Зачем, почему — вопросы Давид мог задавать разве что самому себе. Ясно одно — до беседы с ним ртаари не снизойдут. Это было несправедливо, обидно, но изменить что-либо он не мог. Оставалось дожидаться возвращения подруги, а пока что довольствоваться рассказами рта.

В беседах на первом ярусе недостатка не было. Лишённые женского общества охотники не отказывали себе в удовольствии посплетничать о подружках в перерывах между трапезами и играми. Однако стоило разговору коснуться ртаари, как они сразу же становились сдержаннее. Никто из «обделённых» не поинтересовался у «счастливчиков» подробностями недавнего д’арше, поэтому и Давид не знал, разрешено ли вообще касаться этой темы.

Рассказ Жуби оказался единственным исключением, и тот Ароян едва не пропустил. После завтрака он по обыкновению сидел в одиночестве на крыльце, рассматривал взбиваемые каплями пузыри на луже и размышлял. А когда вернулся в дом, в комнате для бесед шёл ожесточённый спор. Здесь собралась вся компания — небывалый случай!

— Ты не можешь этого знать! — Зурси яростно махнул рукой перед лицом — жест полного отрицания. — Джуга всегда была Хранительницей! И когда я родился, и когда ты родился. Даже когда родилась Ишбит!