Мне нужны документы. Это самое главное.

Если я хочу устроиться, спасти себя и защититься от Лиама и Шада — я должна раздобыть новое имя. Только не на Григе, для этого придется покинуть планету. Здесь меня быстро найдут.

У Шада не так много путей, чтобы решить проблему в моем лице.

Моя смерть — действительно лучший для него выход. Боюсь, рано или поздно родные его уговорят. А я… У меня нет иного выбора, кроме как выжить вопреки.

Поэтому думай, Рива. Думай быстрее.

Я оставила зал ожидания пассажирского сектора и пошла дальше. Денег нет, а без них здесь делать нечего. Путь мой лежал к сектору торговых, технических и прочих кораблей, которые чаще всего пускают с глаз долой на дальние неприметные причалы, а их пассажиров и экипаж выпускают подальше от основного потока пассажиров. В конце концов, богатеньким путешественникам может не понравиться, что с ними в одной очереди в счастье стоят оборванцы.

Я решительно прошла сквозь следующие стеклянные двери и попала в зал победнее.

Все равно слишком хорошо.

Следующий подошел: здесь у пассажиров были усталые лица, изможденные мужчины небриты, а у женщин ранние морщины. Здесь на меня смотрели, провожали взглядами. Я прикусила губу: девушка в дорогом платье и без документов вызывала подозрения. Я не смогу сесть на борт так, чтобы не заметили.

Я встала у облупленной стены, осматривая зал. Внимание привлекла худощавая девушка. Она спала на ряду кресел, подняв подлокотники. Под головой рюкзак. Молодая, но тревога на лице была даже во сне, между бровями хмурая складка, словно она никогда не расслаблялась. Примерно моего сложения. Размер должен совпадать.

Я подошла и деликатно тронула ее за плечо. Она встревоженно открыла глаза и резко села, моргая.

— Чего тебе? — она начала с агрессии, как принято в этой среде.

— У меня предложение, — тихо сказала я и расправила свое платье. — Меняемся? Я тебе платье, а ты любые свои шмотки.

— Разыгрываешь? — она осмотрела платье, огляделась, словно ожидала, что сейчас кто-то выскочит из-за угла и расхохочется над ней и, решив, что это отличный шанс для нее, воскликнула. — Пошли в сортир!

Несмотря на то, что, как она выразилась «сортир» был просторным, народа было битком. Мы вместе спрятались в кабинку — никто не удивился. Она уселась сверху на унитаз и расшнуровала рюкзак, поставив его в ноги.

— Вот, — она вытащила поношенные штаны. — Дырявые, но совсем чуть-чуть. Других нет. Еще майку дам…

— И рубашку, — сказала я, заметив ее в глубине рюкзака.

— Это моя любимая, — возмутилась девушка, но, подумав, приплюсовала и ее.

За платье можно выручить намного больше, чем за все вещи, вместе взятые.

Я стянула платье через голову и бросила ей. Она привстала, приложив его к себе, и помахала подолом, представляя себя в обновке. Лицо осветилось изнутри — платье ей нравилось. Затем девушка помрачнела, сложила платье и спрятала в рюкзак. Посерьезнела, будто боялась, что украдут такую ценность.

— Ну, пока, — сказала она и вышла из кабинки, не предупредив.

Я едва успела вновь запереться, прежде чем вломились.

Штаны оставляли желать лучшего — старые, дырявые на коленке, но хотя бы чистые. Они плотно облепили ноги, серо-зеленый цвет отдаленно напоминал военный, но сейчас такое в моде… Майка из белой хлопчатки — мягкой и приятной к телу. Рубашка в черно-белую клетку из более плотной ткани и могла сойти даже за легкую куртку. Несмотря на то, что вещи были дешевыми, я решила, что это выгодная сделка. Натянула рубашку, закатала рукава и застегнула на одну пуговицу.

Только обувь — туфли с открытыми пальцами, не подходили к этому наряду.

Я вышла из кабинки, подошла к ряду умывальников. К ним тоже была очередь, пришлось подождать. Я рассматривала себя в зеркало: нужно переделать прическу, она напоминает иларианскую, да и свободный узел больше подходит благородной девушке, чем той, что носит такую одежду.

Я распустила волосы, и они мягкими волнами упали на плечи. Можно обстричь — жаль, но что делать. Лиам запрещал мне стричь волосы.

Пока я их просто намочила, чтобы они выглядели приглаженными, и быстро заплела косу. Лицо стало другим: не таким мягким, с заострившимися чертами. Да, татуировка вокруг глаз никуда не делась. Контраст с волосами и бледное лицо намекнут мгновенно, что я с Иларии, но ведь можно сослаться на то, что я притворяюсь иларианкой. У нас красивые девушки. В некоторых мирах им подражают. Хорошая идея.

Покрутившись еще перед зеркалом и привыкнув к своему новому виду, я вышла из туалета.

С опаской огляделась, но девушка, с которой я менялась, куда-то пропала. Надеюсь, побежала продавать платье, а не звать полицию.

Я смешалась с толпой, стала одной из них — теперь, одной из нас. Что дальше?

Рассмотрела табло, изучая рейсы. Скоро вылетают несколько кораблей, один шел в столицу — отметается. Второй слишком большой — такие тщательно досматривают и внимания к ним больше, на случай если мухлюют с документами или везут контрабанду. Третий шел через планету с мощным трафиком — тоже привлечет внимание.

Я с трудом подобрала себе корабль — не большой, и не маленький. Который летел подальше отсюда и не планировал заходить в миры, где власть Лиама была особенно сильна. Надо поговорить с ними. Сверившись с номером корабля, я пошла искать капитана.

Обычно по номеру можно найти место в зале ожидания для персонала и экипажей, либо найти причал корабля. Но в зале было пусто, и я пошла искать капитана на корабле. У ворот номер триста двадцать семь я никого не обнаружила и направилась по коридору дальше.

Стоянка корабля была снаружи и за воротами начался длинный прозрачный коридор, ведущий к шлюзу. Сквозь прозрачный пластик било солнце — искрилось на поверхности, и во мне шевельнулись робкие ростки оптимизма.

Я боялась. Боялась, что откажут, что сдадут полиции или охране, когда выяснится, что нет документов. Боялась всего. Хотя умом понимала: большинство страхов пусты. На таких кораблях всегда что-то нечисто, много проблем и мало желания связываться с властями. Самое страшное, что случится: мне откажут и выгонят.

Тогда я пойду искать другой корабль.

На крайний случай остается последний вариант: угол на площади.

Я нервно сжала кулаки, чувствуя, как твердые ногти впиваются в ладони. Коса непривычно била по спине. Коридор закончился, и я вышла на просторную площадку, залитую специальным покрытием. Оно звонко гремело под ногами, словно я била чечетку, а не шла.

Звук добавил напряжения. Он далеко разбегался по площадке — сразу слышно, что идут. А я так боялась привлекать внимание…

Корабль оказался здоровым.

Вернее даже не совсем корабль — так, основной модуль. На орбите он пришвартуется к платформе с грузами, прежде чем уйти в рейс. Но здесь только маленькая часть корабля: основная жилая и рубка управления, пара двигателей. Старый класс, дешевый и надежный, как говно древних, как выражалась сестра Шада.

Благодаря современному покрытию, страхующему площадку от разогретой плазмы двигателя, меня услышали. Из шлюза выглянул парень и уставился на меня. Симпатичный, улыбчивый, в новом комбинезоне. Я уже было собралась поздороваться и изложить цель визита, как заметила на воротнике знак космопорта. Технический сотрудник. Хорошо хоть не григорианец. Если бы я увидела в шлюзе одного из них, умерла бы от страха.

Им лучше не мозолить глаза. А мне бы убраться поскорее, пока меня не поймали.

— Где хозяева? — робко спросила я.

— А зачем они вам? — он хмыкнул, оглядывая меня сверху донизу.

Я растерялась — какое ему дело? Вроде и знать ему это незачем, но и вопрос подозрительный.

— Тебя с вышки прислали? — продолжил он. — Давай без них разберемся, что к чему… Тащи кабель.

— Н-нет, — растерялась я, не понимая, о чем речь. Он принял меня за кого-то другого, но за кого и что это сулит — выгоды или опасности?

— А ты кто? — он нахмурился.

— Ксено-этик.