На севере у границы проклятых лесов куда-то торопилась Стая. Западнее на краю пустошей кипело сражение. То Защитники плечо к плечу с простыми ратниками не на жизнь, а насмерть бились с тварями, озаряя темноту огнем. Изредка среди них мелькали серые рясы, братьев Керуна, посохи которых рассыпали золотые искры. Южнее, там, где блестела гладь Широкой, на обоих берегах сартоги бились с сартогами. Орда шла на орду. Сартоги же бились и с тварями. Повернув назад, туда, где полыхал зловещим пурпуром Излом, увидела разрастающийся огненный шар и белую фигурку поодаль, протягивающую к нему руки. Ее держала вторая — темная, одновременно успевая отбиваться от обезумевших тварей, которые бестолково метались то ли от страха, то ли, утратив контролировавшую их волю.

Крик разорвал грудь, и Кира очнулась в собственном теле. Райхо крепко обнимал уговаривая.

— Кира, пожалуйста, Кира! Пусть его жертва будет не зря.

Чудовище вновь ударило рукой, и полыхающий шар, погас. Сколько ни вглядывалась Киррана в темноту, даже кошачий глаз не помог разглядеть обгоревшие останки Защитника.

«Пасита пожертвовал собой, чтобы я успела закрыть Излом…»

Эта мысль отрезвила, помогла собраться. Защитница перестала виснуть на руках у Райхо, но отпустила его не сразу. Сначала зажмурилась, прибегая к привычной технике медитации, а заодно напитываясь спокойной уверенностью, что излучал ассасин.

«Не время для слез, сожалений… Не время для чувств…»

Она вздохнула и, сжав напоследок его предплечье, убрала руку, загоняя поглубже рвущую душу боль. Когда распахнула глаза, они снова светились силой.

Чудовище еще не выбралось наружу, но уже высвободилось до пояса. Оглушительно рыкая, тужилось, словно стягивая тесные штаны. Удары гигантских кулаков рушили края разлома, расширяя дыру. Каждый заставлял землю вздрагивать так, что валились с ног твари, еще больше зверея.

«Если оно вылезет, уничтожит весь мир!»

Хотелось повернуться и бежать без оглядки так быстро, насколько хватит сил и способностей, но страх тоже пришлось спрятать подальше.

«Хаанас-Маалун. Дева-Зима…» — отчего-то вспомнилось, как ее назвал сартог.

Ледяное спокойствие стало наградой. Сосредоточившись, Кира забыла о чудовище. Не замечала, как тенью мечется вокруг Райхо, отбиваясь от ополоумевших тварей. Лишь походя соорудила защитную сферу, давая ему передохнуть. Отстраненно прикинув высоту купола, вспомнила очертания Излома.

Потянулась, точно взвешивая доступную силу — вокруг осталось еще много.

«Но нужно больше».

Вдохнула полной грудью вонючий, густой от смрада воздух, стягивая всю доступную силу к Излому. Его края снова засветились белым, принялись расти. На этот раз дело пошло намного быстрее. Далеко на севере, прорезая льды, и на юге в степях края «веретена» неправильной формы уже сошлись. Слой за слоем, пласт за пластом, создавался хрустальный саркофаг, заключая в себе погибель.

Словно почуяв беду, тот, кого сартоги звали Хыынг-Нууром, раздраженно заревел. Витые, похожие на бараньи рога ударили в пока что слишком тонкий край будущего барьера, отколов кусок. По виску щекотно потекла капелька пота, Кира едва не до крови закусила губу и даже зажмурилась от натуги — все равно, чтобы строить, ей зрение не требовалось. Над дырой в другой мир это делать было намного сложнее, будто что-то мешало. Что-то еще, кроме гигантской туши демона.

«Главное, не дать ему выбраться, заточить там… Потом хоть и год за годом буду укреплять, пока сил хватит… Чтобы никто больше и никогда…»

Демон повернул рогатую голову к ней. В малюсеньких, для таких размеров глазах, мелькнуло осознание. В тот же миг внутри черепа будто что-то взорвалось. Оглохнув и ослепнув, Защитница упала навзничь. Не увидев, почувствовав, как мелькнул и погас щит, прежде чем настало блаженное забытие.

«Я в тебя верю…» — тин Хорвейг, живой и настоящий, улыбался. Кира пришла в сознание, от понимания, что его больше нет.

— Райхо?

Сесть с первого раза не вышло, пришлось перекатиться на бок и встать на четвереньки. Носом шла кровь, голова раскалывалась так, что она почти ничего не видела. Уронив ее в ладони и тихо скуля, сосредоточилась на заживлении, ускоряя его насколько можно, благо силы в крови хватало с избытком. Когда полегчало, и она смогла хоть что-то разглядеть, увидела под носом радужную пленку почти истаявшего звездного щита. Вокруг валялись горы мертвых тварей, а из схемы потоков неумолимо исчезала темная нить.

— Райхо, нет!

Превозмогая боль и головокружение, вскочила на ноги озираясь. Казалось, кто-то выкосил всех тварей на расстоянии нескольких верст. Лишь одна огромная, антрацитово-черная, в бронированной шкуре, покрытой шипами, приближалась к голове Хыынг-Нуура, размеренно махая уже не призрачными, а настоящими кожистыми как у летучей мыши крыльями. И эти крылья до боли знакомые, как и голубое лезвие выкованного когда-то в ордене кылыша. Сейчас грозное оружие напоминало детскую игрушку, по-случаю очутившуюся в огромной когтистой руке.

Словно почувствовав, что она очнулась, Райхо обернулся. Скрытые под тяжелыми надбровными дугами глаза, вспыхнули ярким зелено-синим светом, и Кира открыла рот, насильно заставляя себя дышать. Замотала головой, отказываясь верить.

— Нет! Только не ты! Пожалуйста, нет! Киалана, Керун! — губы сами шептали не в силах кричать, но боги оставались глухи.

Как во сне Защитница наблюдала бой. Такой маленький по сравнению с иномирным демоном ассасин, кружил, что слепень над быком, больно жаля, но не в силах убить. В какой-то момент ему сломали крыло, гигантская рука подхватила за второе, смяв в кулаке, и поднесла к клыкастой пасти. Хыынг-Нуур заревел, и изломанная фигурка обмякла, заставив сердце Защитницы пропустить удар. Но вдруг на миг ожила, с размаху вогнав кылыш прямо в зрачок. «Кошачий глаз» позволил Кирране углядеть, как кривое лезвие, пущенное умелой рукой, целиком провалилось внутрь узкой щели. Рений жег демона изнутри, причиняя чудовищную боль, а вынуть его он попросту не мог.

От дикого рева снова хлынула носом кровь. Гигантский кулак, ударил о землю несколько раз, прежде чем зашвырнуть странным образом изменившегося ассасина куда-то в степи. Кира снова поднялась на ноги, чувствуя небывалую пустоту внутри. Повинуясь ее воле, все пространство вокруг демона ощетинилось громадными сосульками, а края незаконченного барьера, теперь напоминающие острозаточенные лезвия, принялись неумолимо расти, грозя сомкнуться точно ножницы портного под рогатой головой.

Хыынг-Нуур продолжал беспрестанно реветь и метаться, раня себя, но Защитница больше его не слышала из-за разорванных перепонок, которые не успевала восстанавливать силой. С остервенелым упорством она снова и снова поднимала «частокол», взамен сокрушенного демоном. Его пики становились длинней и острей, росли до тех пор, пока не пронзали насквозь поганое, но, как оказалось, уязвимое тело. Киррана не жалела силы, забирая всю. Прогоняя через себя, даром что потоки превращались в пепел.

И вот, пронзенный множество раз Хыынг-Нуур уже не мог шевельнуться, его взгляд постепенно остановился и потух, когда с двух сторон в отвратительную плоть ножом врезались смыкающиеся края купола. Кира давила до последнего, чувствуя, как ломаются кости, ощущая смрад исходящей паром проклятой крови, что пятнала безупречную поверхность хрустального гроба.

Отрезанные наискось башка и грудь соскользнули, шмякнувшись по эту сторону, и Кира опустила дрожащие руки. Наклонилась, пытаясь отдышаться, и чувствуя дурноту. Позволила себе слабость очистить желудок. Слух постепенно восстанавливался, как и другие не видимые глазу повреждения — рев демона был способен превратить внутренности в месиво. Превозмогая усталость и боль, Защитница, пошатываясь, направилась к останкам того, кто проиграл эту битву за мир. Огонь призвала с величайшим трудом, но все же сумела их сжечь. Дождавшись, пока останется только пепел, побрела прочь, не понимая зачем, вообще, переставляет ноги. Знобило будто от холода, по ледяным щекам непрерывно катились слезы, а позади занимался рассвет.