— Зачем вы здесь?! — вопрос прозвучал зло.

— Вот тебе и благодарность! — укоризненно покачал головой тин Хорвейг, глядя на Киру с такой неподдельной нежностью, что ассасина зло взяло и как никогда захотелось сверунть Защитнику шею.

— Киррана, почему? — рыкнул Райхо, перехватив запястье любимой. — Отчего ты каждый раз бежишь?

— Глупые! Уходите, пока непоздно! Вы же можете погибнуть!

— Видал, убивец? Это она нас так бережет! — многозначительно прикрыл глаза тин Хорвейг. — Уже чувствуешь себя сокровищем?

— Заткнись, ублюдок!

— Кира, его ж за своего тут приняли, заметила? — Пасита не обратил внимания на выпад. — Одни крылья только чего стоят! Что твоя летучая мышь, — он сплюнул вниз.

Путь был свободен, твари обходили их стороной, и Киррана, не обращая внимания на перепалку, снова рванула вперед, спеша к Излому.

— Куда?! Выберемся отсюда, я тебя самолично выпорю! — заорал тин Хорвейг, догнав ее несколькими мощными взмахами крыльев.

— А я столбы вкопаю и плеть подам! — не отставал от него Райхо, разозлившись не на шутку.

В этот момент крылья точно потеряли силу, вынуждая всех снизиться. Стоило коснуться сырой земли, превращенной в месиво множеством ног, копыт и лап, как Кирины светлячками разлетелись в стороны, у Паситы осыпались снопом искр, а его собственные попросту истаяли, точно растворившись во мраке.

— Да остановись же!

Нагнав обезумевшую Защитницу, ассасин преградил путь. Поймал, заключая в объятья, и крепко прижал к груди. Киррана дернулась, пытаясь вырваться, но действовала как-то странно. Прежняя могла освободиться одним приемом. Словно по наитию, Райхо поймал ее губы и поцеловал. Любимая замерла, но не ответила. Зато схема потоков, наконец, стала единой.

«Вот что было не так!»

Стоило этому произойти, как Хепт-тан вдруг понял — Кирой движет чужая воля, так похожая на то, что скрывается внутри его самого.

— Хайшшат-вассор! Тин Хорвейг, подойди-ка ближе!

— Ну нет, я на такое не подписывался! — делано ужаснулся тот, а в глазах ярче вспыхнуло пламя.

— Не до шуток сейчас!

Райхо развернувшись, подтянул бывшего друга за рукав. К счастью, и того хватило, чтобы в кружевную вязь потоков добавилась огненная нить. Глаза Киры словно прояснились, она посмотрела на одного, на другого, отчего-то заливаясь привычным румянцем.

— Ты куда так спешишь? — ассасин выдохнул с облегчением. — В Излом?

Киррана бросила долгий взгляд в сторону вспучившегося над ним нарыва, и согласно кивнула:

— В Излом…

Земля больше не дрожала, а будто натужно скрипела. Гул стоял неввобразимый. Ели не боевой транс, пришлось бы орать, чтобы друг друга услышать. Внутри Излома, до которого теперь было рукой подать, точно выросла гора. На ее вершине угадывалась увенчанная рогами голова чудовища непревзойденных размеров. Оно напрягалось и тужилось, стремясь разорвать созданную древней Защитницей препону.

Поток тварей потихоньку иссякал. Голодные и жаждущие крови, они проносились мимо, спеша поскорее выбраться из пустошей туда, где жизнь. Как и прежде, твари сторонились незваных гостей. Пасита мимоходом сжег десяток, затем послал вслед гигантскую стену огня, которая с ревом пронеслась с полверсты, сжигая чудищ точно бересту.

— Все нашим будет полегче, — пояснил он, мотнув головой в сторону заставы, и пустил еще две влево и вправо.

— Ты бы силушку-то придержал, на дело и не останется, — укорил его Райхо, так и не выпустив Киру из рук.

— Это я так, разминаюсь.

— Тин Хорвейг, не время для баловства! Сейчас оттуда этот самый Хыынг-Нуур вырвется, а ты — пустой.

— Не переживай, убивец. Здесь еще много, — Пасита глухо хлопнул себя кулаком по солнечному сплетению. — Дар Керуна. Сосуд безграничен, наполнять только яростью, — Защитник горько рассмеялся. — А этого добра у меня столько, что уже и не лезет…

Райхо скрипнул зубами, внезапно ощутив тоску бывшего друга. Даже горло перехватило.

— Кира, зачем нам идти ближе? Ты ведь наверняка и отсюда дотянешься. Попробуй.

Окончательно стряхнувшая чужую волю Защитница осторожно высвободилась. Сияющие глаза сузились, будто она примерялась. Лицо приобрело сосредоточенное и решительное выражение.

— Пожалуй, смогу.

Защитница выставила руки ладонями вперед и глубоко вздохнула.

Глаза вспыхнули ярче. Белый свет заструился из них туманом. По волосам побежали мерцающие искорки, и Райхо залюбовался.

— Хашайт… Как ты там ругаешься? — тихо спросил тин Хорвейг.

— Хайшшат-вассор… — без эмоций подсказал Райхо.

— Ага, Хайшшат-вассор, дери меня сартог! — благоговейно выругался Пасита, выпученными глазами наблюдая за происходящим.

Райхо и сам недалеко от него ушел.

Посмотреть было на что.

Вдоль всего Излома в обе стороны куда хватало глаз засветилась белесая полоса, с каждым мигом она становилась все ярче и ярче, а потом принялась расти.

Громко сглотнув, Пасита прошептал:

— Не может быть! Она что, весь разом накрывает?

Райхо и сам не ожидал от Кирраны подобной мощи. Любимая выглядела спокойной, ее ладони не дрожали, лишь челюсти упрямо стиснула, выдавая, что нелегко приходится.

В крови Паситы тин Хорвейга все еще играла жажда битвы. Ярость, в которую он превращал свою боль, заполняя Керунов сосуд, готова была, и правда, выплеснуться наружу. Особенно когда тин Рейт принялся целовать девчонку прямо у него на глазах.

«Нашел же время!» — возмутился Защитник, борясь с желанием подпалить ассасину зад. Но тот неожиданно позвал, да еще и за рукав дернул. От такой наглости Пасита даже оторопел, но желание сломать гаду челюсть, отступило и вовсе забылось, как только их схема потоков стала единой. Теперь он и сам чувствовал, что с Кирой неладное. Правда, объяснения найти не смог, а тут уже все и прошло, и Кира принялась запечатывать Излом.

«Как-то слишком легко все выходит… — вредная мыслишка, точно навозная муха назойливо жужжала, не оставляя в покое. — Добрались на крыльях. Твари не трогают Кира действительно обрела силу…»

Еле оторвав взгляд от разрастающейся белой полосы, он вовремя успел увидеть, что-то изменилось.

— Райлег! Твари!

Чудовища словно только что заметили тройку чужаков на своей территории. Те, что бежали мимо, остановились. Другие даже стали возвращаться. Медленно, но верно Защитников брали в кольцо. Десяток стай баргестов — тварей, похожих на псов с мертвенно-зеленой шкурой, рычали и взлаивали. Гигантские пауки с человеческими головами угрожающе затрещали, растопырив жвала. Они не стояли на месте, беспрестанно перебирая членистыми иссиня-черными ногами. Другие, похожие на косеносцев, угрожающе шевелили слишком тонкими на вид конечностями, усыпанными ядовитыми иглами.

— Окружают! Готовься!

Напали разом. Лая, воя, рыча. Другие хохотали точно безумцы, стонали, плакали. И все как один старались добраться до Киры. Мелькали когти, зубы, щупальца, хлопали крылья. Бесплотные духи пикировали сверху, пытаясь ее коснуться. Они не шумели, в отличие от прочих, но при их приближении противно сводило зубы.

Оставалось только поворачиваться, чтобы не позволить им приблизиться. Пасита рубил и жег огнем не переставая, совсем не используя морозных приемов. Мрачная радость, охватившая с головой, не мешала разуму оставаться холодным. То же самое рядом делал и Райхо, вдобавок ловко орудуя кривой саблей, которая светилась почище, чем его собственный бастард. По клинку ассасина, мерцая, змеилась рунная вязь, и одного прикосновения было достаточно, чтобы раз и навсегда развоплотить духа.

Тела тварей оседали пеплом, делая черную землю серой. На их место тут же вставали другие. Кого только не было! Искореженные Изломом змеи, черви, тараканы, птицы, прочая живность. Шипя, испарялась черная кровь. Падали, продолжая дергаться, отрубленные конечности, и Пасита дожигал их походя на всякий случай. Смрад стоял такой — нутро выворачивало. А Кира словно бы и не замечала, того что твориться, и продолжала дело. Пасита невольно проникся еще большим уважением за стойкость и выдержку.