Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Прилично. Соболь, куница, лиса. Каждых десятка по два будет.

– И все сама? Вот молодец! Даром, что девка! – Восхитился возница, – Ануша, дочка, дерюжкой прикрой. Да вон ту шкуру сверху брось. Сдаётся, быть дождю, – сощурившись, он посмотрел вдаль. – Вона марево повисло какое.

– И воробьи в пыли купаются с самого утра, – встряла девочка.

– Кир, ты влезай на телегу, успеешь ещё накататься верхами. Сейчас холмами пойдём, кобылу только зря маять, – Аккарий придержал коней.

Охотница не стала спорить. Спешившись, привязала поводья к телеге. Взялась рукой за деревянный борт и лихо запрыгнула, вызвав лёгкую усмешку мужика, и наблюдая округлившиеся глаза девчушки.

Но! – Причмокнул дядька, хлестнув вожжами, и кони затопали веселей.

Все обозники уже собрались на окраине сразу за овинами, чтобы дружно отправиться в путь. Ехали на летнюю ярмарку в Птичий Терем. Ждали только Аккария, с которым в последний момент напросилась и Кира. Как водится, она сперва поспорила с матерью, кому ехать. Потом убедила, что меха зря пропадают, лёжа без дела, пригрозила деревенским раздарить. Тут Анасташа и не устояла – столько труда положено, чтобы добыть, да и дочке ведь приданое надобно. Отпустила. Вот и задержался Аккарий, завернув к ним на двор.

– А что, много нынче наших-то на ярмарку едет? – Поинтересовалась Кира, издалека вглядываясь в лица.

– Возов семь-восемь. С виду наши все здесь, а там, может, ещё с Вороньих Гнёзд кто примкнёт, ежели раньше не уехали.

Аккарий завсегда в головах обоза ходил, как бывалый. Он был в курсе всех купеческих дел, да и дорогу хорошо знал.

В груди томилось радостное волнение. Кира торговать ехала впервые, да и за пределами Орешков ещё не бывала – отец даже в Вороньи Гнёзда не отпускал к двоюродной бабке по матери. Каррон её и так баловал, привозя из столицы ленточки и леденцы. Правда, платья не возил, так и зачем они ей в деревне? Хотя поговаривали, что в городах сарафаны только бедняки и носят.

Кира в это не верила. Считала, что платья для княжён, да заморских принцесс. А она, Кира, вовсе не принцесса. Она – охотница. Ей куртка добрая, да штаны милее любого сарафана, даже матерью вышитого. И, тем паче, какого-то там платья. Да и хороший лук, радовал больше, чем все бусы и ленты вместе взятые. Тем более, что они как-то сами собой расходились по подружкам. Родители устали с ней бороться. Так появились Полночь, хорошая упряжь, доброе оружие, одежда и обувь, какой в деревне не раздобудешь, Туман…

«Отец…»

– Тя-ять, а леденцов купишь? – Заканючила Ануша, прервав грустные мысли.

– Куплю, куда от вас деваться? – Пробурчал с деланным недовольством дядька Аккарий.

– А пряников расписных?

– И пряников.

– Тя-ять, а ленточек?

– И ленточек. Тю! Разорительницы.

Кира рассмеялась. Отец восьмерых дочерей постоянно становился целью для незлых насмешек, но попыток обзавестись наследником не прекращал. Его жена Лушана и сейчас была на сносях. Аккарий продолжал надеяться, несмотря на то, что Матрёна уже напророчила ему девятую девочку.

Ануша, четвёртая по старшинству, смешливая, большеротая, с огромными голубыми глазами и едва заметными веснушками на светлой коже, радостно улыбалась, сверкая белыми зубами – отец взял её на ярмарку, даром что от себя и на шаг не отпустит, потому и трещала без остановки, что сорока.

Ехали не спеша, обоз растянулся на всю дорогу. Последние не видели скрывшихся за холмом первых. На соседнем возу, загруженном плетёными корзинами, сундучками, шкатулками и даже детскими игрушками – слыхивали у городских богатеев такие в почёте, особенно ежели расписать покрасивше, ехал Лютобор. Кира хотела было пересесть к нему, но передумала: «Хватит с меня сплетен. Ещё скажут, что я и Люту у Ламиты отбить хочу. Ну их!»

Ануша, будто подслушав её мысли, задала вопрос:

– Кира, а правда, что тебя Защитник Пасита поймал в ночь Киаланы?

– Правда, – охотница поморщилась, но отпираться не стала.

– А правда, что ты Микора больше не любишь? У тебя будет сын от Защитника?

– Аннуша! – Рявкнул дядька Аккарий.

– Чего? – Невинно протянула девчонка. – Мне про то Егорша сказывал.

– А я вот выдеру тебя, как вернёмся. Мала ещё с Егоршей знаться!

– Ну не мне – Луссанке. А я – подслушала.

– Много знает твой Егорша, да и Луссанка вожжей давно не получала. Приеду – напомню. Такое болтать – к Защитнику на столбы напрашиваться! Не смей больше это повторять, поняла?

– Но…

– И матери скажу, ужо она тебя крапивой-то отходит! Научишься отца уважать, – девчонка, испуганно выпучив глаза, притихла. – Кира, ты на них внимания не обращай, продолжил Аккарий. – Где дыра – там и ветер.

Он, не оборачиваясь, махнул рукой. Кира опечалилась: «Значит, вот какие слухи по деревне ходят. Интересно, мама уже знает?»

– Ануша, Микор мне друг. Не больше. Вот вернёмся, самолично намну бока Егорше, да и Федуньке заодно, чтоб языки зазря не распускали! – Кира с усилием заставила себя разжать кулаки и расслабиться. – Пасита на меня случайно в лесу наткнулся. Поцеловал, как водится, да больше для смеха. На том и отпустил, – выдала она смягчённую версию. – А Егорша твой с Федулом дружит. Они оба меня недолюбливают.

– А за что не любят? – Оживилась Ануша.

– Я их как-то побила. Гордость в них говорит мужская, и уязвлённое самолюбие, – ввернула умные слова, сказанные отцом по тому случаю.

Ануша захихикала, радуясь – будет теперь, что с подружками обсудить. Не удержалась от новых вопросов:

– А как же ты их побить смогла? Они же парни. Да ещё такие здоровые!

– Меня же Защитник драться учил. Я хорошо умею, – Кира улыбнулась.

– Покажешь? – Глаза девчушки загорелись азартом, она вперила взгляд на последний воз, как раз взобравшийся на вершину холма. Там ехал Федул со своим отцом.

– Обязательно! – Охотница потрепала девочку по каштановым с рыжинкой волосам и тоже посмотрела в хвост обоза: – Как только момент подходящий выдастся…

До Птичьего Терема доехать можно было меньше чем за день, но это, если верхами. Обоз же шёл не спеша, жалея лошадей. А посему выходили загодя, планируя ночёвку, ведь ещё день потом торговать.

Одолев две третьи пути, остановились в перелеске. Как водится, выстроили возы кругом. Разожгли костры, занялись обустройством и ужином. Всего на ярмарку отправилось семнадцать человек, не считая четверых подростков.

Ближе к вечеру, когда приблизились к болотам, небо затянуло, пошёл дождь, чему уставшие от жары люди и лошади только обрадовались. Но тот скоро закончился. Прохлады толком не принёс, а вот комарья нагнал тьму-тьмущую. У огня было жарко, зато не докучали кровопийцы – то дядька Аккарий кинул в пламя припасённых еловых шишек. Знахарка Матрёна раздала желающим отвар полыни, чтобы намазаться. Кира же никогда не страдала от насекомых. Те то ли не могли прокусить её одежду, то ли причина крылась в чем-то ином: «А, может, кровь у меня попросту невкусная?»

Когда с делами было покончено, утомлённые дорогой путники расселись вокруг огня, принялись ужинать, да судачить. Кира, прихватив кружку кваса, отошла в сторону и расположилась чуть поодаль. Не хотелось ни с кем разговаривать: «Ну как вопросы задавать начнут не хуже Ануши? Вон какие взгляды бросает Федунька, когда думает, что я не вижу. Небось наплёл уже больше, чем у Лютобора товара в возу припасено».

Заговорил дядька Майрат, темноволосый, с плоским носом и чуть раскосыми, вечно прищуренными глазами, отчего казалось, что он смотрит на собеседников с затаённой хитринкой:

– Слыхал я, на дороге разбойники объявились, сартог их в печень. Озорничают!

Его пра-прабабка была, как ни странно, из степняков, наверное, поэтому природное чувство юмора не позволяло и слова вымолвить, не помянув при этом своих предков.

– Да неужто? – Всплеснула руками Матрёна, самолично отправившаяся в город прикупить редких заморских ингредиентов для мазей и снадобий. Не отважилась послать преемницу.

674
{"b":"898441","o":1}