Великая Мать! Это же я в комнате у Верда Аллакири!

А передо мной во всей красе собственно хозяин помещения. Спокойно без суеты он протянул руку и взял со спинки стула знакомые мне уже штаны от пижамы, надел и только тогда повернулся. Сразу стало как-то полегче, хотя я все равно залилась краской. Еще не до конца забылся тот жуткий вечер, когда он, обезумев, попытался мной овладеть в коридоре, да и штаны эти треклятые с тех пор засели в памяти…

Поспешно вскочив с кровати, я поторопилась убраться и вскрикнула, когда копчик отозвался болью. Вмиг вернулись оттесненные было замешательством и удивлением разочарование и обида. Я злилась за испорченное настроение и неоправдавшиеся ожидания.

– Что с тобой? – участливо бросился ко мне, наконец разморозившись, этот болван.

– Ничего, придурок! – рявкнула я. – От тебя одни неприятности! Не хочу тебя видеть!

Довольно лицемерное утверждение, после того как я имела возможность все отлично рассмотреть, но… Боль и необходимость показаться доктору лишили меня всякого такта. Злые слова сами сорвались с языка. На побитом лице Верда отразилось такое искреннее чувство вины и досада, что на мгновение стало неловко, но выяснять отношения прямо сейчас совершенно не хотелось.

– Льяра, прости…

Проигнорировав его раскаяние, я постаралась гордо прошествовать к двери, насколько это было возможно сделать с откляченной задницей, – держать осанку, увы, не получалось. Однако выйти за дверь не удалось.

На плечи мягко, но уверенно опустились теплые руки, и я замерла, невольно зажмурившись от их прикосновения.

– Пусти! – постаралась сказать я твердо, но, видимо, на сегодня чудесная способность управлять людьми была исчерпана. Никто не послушался.

– Льяра, я был не прав. Не знаю, что на меня нашло…

– Мне неинтересно. – Я упорно сверлила взглядом дверь, стараясь не видеть нависшее над плечом лицо, не обращать внимания на опаляющее шею дыхание, страшась расклеиться совсем. Не хватало еще разреветься перед ним от избытка эмоций. – Пусти!

– Хорошо, но… Оэльрио, не стоит давать лишних поводов для сплетен.

Я не успела обидеться еще и на этот дурацкий официальный тон, как Верд развернул меня и, притянув ближе, обнял. Я не смогла его оттолкнуть, да и не старалась, испытав новое странное чувство, когда все внезапно показалось неважным. Готовая забыть все обиды, лишь бы стоять вот так, прижавшись к теплому телу, вдыхая будоражащий запах, от которого голова приятно шла кругом, а собственное тело, предавая, покрывалось мурашками. Чувствовать его дыхание, обжигающее макушку, обнаженную грудь под щекой и ладонями. Сейчас на нем не было брони, а тонкие пижамные штаны не являлись преградой, позволяя сполна ощутить степень его желания.

Я почувствовала, как он поднял голову, его губы больше не касались моих волос. Тяжелый, почти горестный вздох вырвался из могучей груди, и у меня, как обычно бывает при переходе тенями, закружилась голова. А в следующий момент Верд отстранился.

Мы находились в моей комнате.

Раздался звон разбитой чашки, ее выронила от неожиданности Кэс, застывшая с так и не донесенным до рта пирожным. Тилья лила из чайника кипяток мимо чашки, и ее рука медленно смещалась, грозя обварить ей же ноги. Верд, сделав шаг, аккуратно забрал чайник и поставил рядом на стол.

– Леди, – вежливо кивнул он на прощание, и его фигура, мгновенно окутавшись черной марью, исчезла.

– Что это было? – ошеломленно выдохнула Кэс.

Ругательство, которое выдала Тилья, увидев творение рук своих, никак не вязалось с романтичным образом утонченной леди, но именно оно привело меня в чувство. Охнув, я опустилась на ближайшую кровать.

– Льяра, это Верд Аллакири?

– Что случилось? Что вы делали вместе?

– Да еще в таком виде! Почему он голый!

– Он тебя обидел?

Меня буквально засыпали вопросами.

– И да, и нет, – ответила я на два последних, пытаясь осознать свои чувства. – Не голый, а в штанах…

– Льяра, ты просто обязана немедленно нам все рассказать! – накинулись девчонки, плюхнувшись с обеих сторон и, видимо, на всякий случай схватили меня под руки, будто я убегу. – Ты же не желаешь нашей смерти?

– Чего? – протянула я.

Кажется, до меня все еще плохо доходил смысл происходящего.

– Ничего! От любопытства умрем, говорю, а она издевается! – тряхнула волосами Тилья.

– Ох, да не издеваюсь я. – Внезапно меня одолело зверское чувство голода, что было неудивительно после всех приключений и такого расхода магической энергии. – Сначала накормите! Я не обедала, – покосилась я в сторону блюда с пирожными.

– Именно поэтому мы прихватили кое-что для тебя. – Кэс торжественно извлекла из маленького холодильного шкафа большую тарелку с мясом и сунула в разогревалку.

Радостно вскочив, я направилась к столу, но тут же охнула от боли.

– Ты чего? – взгляды подруг стали тревожно-подозрительными.

– Копчик ушибла. Надо бы к доктору сходить…

– Хочешь, взгляну? – понимающе предложила Тилья.

И я чуть не растрогалась от такого внимания подруг. И накормили и грозятся вылечить. Подумав пару секунд, я поняла, идти в лазарет мне совершенно не хочется. А особенно не хочется показывать пятую точку Хросту, почему-то в последнее время мной занимается исключительно он. Похоже, выполняет приказ ректора. К счастью, ничего серьезного, просто ушиб. Умений подруги-врачевательницы оказалось достаточно, чтобы избавить меня от неприятных ощущений.

За столом я между делом пересказала девчонкам свои приключения, начиная с Первой ночи. Мое повествование прерывалось растроганными вздохами и комментариями в стиле «Великая Мать! Как романтично!»

Когда дошла до брутально-самцовой драки, еще некоторое время назад показавшейся мне такой ужасной и глупой, девчонки чуть не умерли от хохота. Думаю, нас слышали даже соседние ветви.

– Прямо вот совсем голые?! – уточнила Тилья. – Совсем-совсем? – она многозначительно помахала расслабленно опущенной вниз ладонью, намекая на кое-что.

– Угу, – кивнула я, откусывая пирожное. – Совсем-пресовсем. – И ответила ей тем же жестом.

Они с Кэс в очередной раз огласили пространство воистину лошадиным ржанием.

– Смешно, а я теперь твоему брату не смогу в глаза смотреть, – укорила я Кэс.

– Ничего, – всхлипнула та. – Как-нибудь все образуется.

Веселье, а также дружеские подколки подруг заставил меня иными глазами взглянуть на ситуацию, теперь все произошедшее не казалось чем-то из ряда вон. И я смеялась вместе с ними, пока не пошел носом чай. Это неожиданное происшествие всех доконало. Девчонки повалились на кровати, едва не рыдая, а я побежала умываться в ванную.

Холодная вода немного остудила, и я улыбнулась своему раскрасневшемуся от еды и смеха отражению. Увиденное, несмотря на некоторую растрепанность, мне понравилось. Отчего-то вспомнились слова Михаля, сказанные на прощание: «Госпожа, вы такая красивая. Будьте осторожны». Наверное, об этом он и предупреждал, мой мудрый симпатичный конюх, первый поцелуй с которым безжалостно стерся за пару дней, не в силах конкурировать с новыми впечатлениями.

Не в силах конкурировать с поцелуями Верда Аллакири.

В этот момент я поняла, что полностью простила его. Странно осознавать, что с одним человеком за три неполных дня у меня может быть столько всего связано. Стало немного страшно за брошенные в горячке слова. Надеюсь, он не воспримет их всерьез и не станет меня избегать?

Было и еще кое-что, что меня пугало. То, о чем я не стала упоминать в разговоре с подругами. То, отчего я второй раз в жизни потеряла сознание, и то, что послужило причиной моему зверскому голоду.

Моя странная способность управлять людьми.

Никто мне про это не рассказывал, да, возможно, о таком и не принято распространяться? Я слышала от отца, что порой встречаются уникальные умения, их обладателей охотно привлекают к императорской службе.

Тем лучше, будет чем потом заняться. Сидеть и дальше в поместье я больше не намерена. Пожалуй, все же стоило сходить к доктору Хросту. Он ведь сказал, если случится что-то из ряда вон, то нужно срочно прийти. Похоже, это оно самое «из ряда вон» и есть. Я покосилась на пузырек с пилюлями, на полочке под зеркалом. Нет, все же пока я не буду их пить.