— Ну… Давай метрах в полутора от земли попробуем… — переглянулась с супругом царевна, уловив общую мысль ковра, но не решившись погрузиться в подробности, дабы не запутаться в некотором обилии «некоторых». — Чтобы вслуччего падать было не так больно.

— В случае чего это? — насторожился Ахмет, не любивший падать ни больно, ни не больно.

— Ну, если на большой скорости в башню врежемся, — развела руками Сенька. — Кириан ведь прав насчет времени … в кои-то веки…

Самодовольно усмехнувшись при первых словах царевны и пропустив мимо ушей пассаж насчет коих век, поэт воспрянул духом.

— Друзья мои, летим вперед, нас где-то рядом башня ждет! — бодро оттарабанил он и Масдай, словно получив команду на старт, вперед и рванул.

Рожденная коллективным разумом тактика через какие-то десять минут принесла свои плоды — правда, маленькие, кособокие и кислые, как выразился бы велеречивый шатт-аль-шейхец.

Если бы успел.

Потому что на скорости уже не торопливого пешехода, но нетерпеливого всадника ковер налетел внезапно на нечто неподатливое и, судя по твердости, каменное и рухнул вниз, щедро рассыпая пассажиров, их оружие и багаж по неровному дну долины.

— Кабуча!.. — только и успел воскликнуть задремавший маг, как оказался распластанным под тяжестью калифа на холодной, ощетинившейся разнокалиберными каменюками земле.

Где-то рядом слышались сдавленные вскрики и возня: мягкой посадки явно не испытал никто.

Постанывая сквозь стиснутые зубы, Агафон оперся на посох, поднялся, сделал шаг вперед…

И наткнулся на каменную стену.

— Ну, наконец-то… — выдохнул он с облегчением, расхохотался нервно, пока другие не слышат, и от всей души припечатал задумавшую поиграть с ними в прятки башню кулаком.

Башня дала сдачи.

Чудом не выронив посох, волшебник ласточкой[607] отлетел на несколько метров, сбивая в процессе кого-то большого и мягкого.

Затормозив об другого кого-то — неподатливого и массивного[608] — Агафон съехал по нему на землю, сложился пополам и закашлялся, сипло втягивая воздух в зашибленную грудь и удивляясь, почему в ней нет сквозной дыры от удара.

— Это кто? — нащупала его шиворот и поставила на ноги мощная рука.

— Я… Олаф… — прохрипел волшебник, расставаясь, как ему казалось, с последними миллилитрами воздуха.

— Олаф — это я, — терпеливо поправил его отряг за спиной. — Ты опять голову зашиб, что ли?

— Олаф… — издавая звуки, более приличествующие сдуваемому резиновому матрасу, распрямился и дернулся маг. — Там… мы на что-то… налетели…

— Не может быть! — хохотнул рыжий воин.

— Кабуча, оно дерется!!! — вскричал Агафон, не в силах выразиться понятнее. — Большое!!! Бежим!!!

— Куда?! — всполошился отряг.

— Туда! — рванулся в направлении прерванного полета чародей.

Без дальнейших расспросов и уточнений конунг выпустил воротник товарища, выхватил из-за спины топор, вытянул руку и двинулся вперед.

— Да в другую сторону, идиот!!! — покачнувшись и прокрутившись пол-оборота вокруг вошедшего в землю посоха, волшебник упал на колени и замер в полной дезориентации.

Куда теперь бежать?

«Надо предупредить остальных!» — мелькнула в раскалывающейся и гудящей голове мысль, и он немедленно приложил ладони рупором ко рту и завопил, что было мОчи:

— Там в тумане что-то есть!!! Бегите к выходу из доли…

Туманное молоко в той стороне, куда ушел отряг, потемнело вдруг, набрякло угрожающей массой…

Волшебник осекся и вскинул руки, призывая все доступные ему сейчас силы, чтобы продать свою жизнь подороже.

— О!.. В мои уши вливается неземной сладости голос, принадлежащий самому несравненному из чародеев современности! Я спасен! — нараспев проговорила тень.

Но не успел самый выдающийся чародей прокомментировать слова умильно улыбающегося калифа, как неистовый рев прорезал влажную тишину в нескольких метрах от них:

— ХЕЛЬ И ПРЕИС…

Что-то огромное вылетело на них из мглы, сбивая, распластывая, давя — и растянулось сверху.

И в ту же секунду туман заклубился, обретая объем, и расступился перед… домом?..

Башней?

Скалой?..

Высотой метров пять и шириной поменьше лишь раза в два.

Горный демон!..

— Кабуча… — с тихим отчаянием пискнул маг, рванулся подняться, столкнулся с отрягом, снова упал — и в падении вскинул в рефлекторном жесте руку, посылая в надвигающуюся на них махину огненный шар средних размеров — и огненности приблизительно такого же качества.

Комок плюющегося мокрыми искрами огня ударился в прущего на них монстра и расплескался, на пару мгновений прожигая туман вокруг себя — и оставшейся невредимой, хоть и слегка притормозившей, цели.

Освещая ее.

— Кабуча габата апача дрендец… — ошеломленно просипел волшебник, увернулся от неуклюже пытающегося встать отряга — похоже, сильно оглушенного ударом — и не столько яростно, сколько испуганно засадил в ходячую гору новым зарядом.

Но на этот раз демон оказался проворней, и успел откачнуться в сторону — снова теряя на несколько секунд темп наступления.

Шар, обрызгав верхнюю часть увертливого чудища каплями густого пламени, умчался дальше, шипя и мечась из стороны в сторону, как шутиха, но этих секунд оказалось достаточно для блуждавшего всего в десятке метров слева Иванушки.

— Агафон, держись!!!.. — иссиня-черной молнией сверкнул в угасающем свете клинок, и лукоморец рванулся к едва восстановившему равновесие противнику.

В верхней части монстра, которую, поднатужившись, можно было назвать головой, пронзительно сверкнули алым две точки, из утробы его донесся приглушенный рык, и не успел Иван добежать до каменного противника, как от ходячей стены отделился не то маленький простеночек, не то громадная рука, и метнулась к приближающемуся неприятелю.

Встречаясь с волшебным клинком.

Синие искры вперемешку с щебенкой полетели из-под лезвия в разные стороны, пожирая, будто засасывая в себя туман — вслед за самим мечом и его хозяином.

Забыв про волшебника, демон с глухим ревом развернулся и подался вперед за откатившимся на несколько метров обидчиком, огромные лапы протянуты на добивание…

— Иван!!!.. — взвыл чародей, отчаянно вскинул руки с растопыренными пальцами и проорал нечто нечленораздельное.

И в ту же секунду из кончиков пальцев выстрелили светящиеся зеленые лучи, мгновенно переплетшиеся в сияющую сеть, подпрыгнувшую было вверх — но тут же опустившуюся под ноги монстру.

Рявкнув что-то презрительное, тот шагнул вперед, втаптывая дрожащие световые волокна сетки в землю…

И взлетел вместе с нею.

Невысоко, метра на полтора, после чего зеленые веревки вытянулись в нитки и рассыпались изумрудной пылью — но и этого оказалось достаточно, чтобы растерявшееся чудовище взмахнуло ручищами, едва не сбивая вскочившего Иванушку, и грохнулось всей тушей наземь — словно камнепад загрохотал с вершины.

— А-а-а, кабуча драная!!! — взвыл торжествующе волшебник, вывернулся, наконец, из-под контуженого отряга, снова выбросил руки вперед и затараторил полный текст заклинания, выплетая сеть, способную на этот раз связать и удержать чудовище.

Выметнувшаяся лапища монстра застала его врасплох, сшибая, прижимая к земле, притискивая, давя, выжимая воздух и жизнь, и неоконченное заклятье вспыхнуло, брызнуло грязно-зеленым облаком, освещая такое же лицо чародея — и набросившегося на монстра с засапожным ножом лукоморца.

Вторая ручища, взмахнув словно невзначай, уложила рядом с волшебником и его.

Ярко-красные рубины глаз чудовища загорелись адским светом, голова его склонилась над ними обоими, волшебник на последнем дыхании зашептал новое заклятье — закончить которое, он знал, было ему не суждено…

И вдруг из каменной утробы донеслось рокотание — точно обвал загрохотал в ущелье, алые огни рубинов-глаз мигнули, притухая…