— Я не шучу. Судьба моего королевства выше жизней каких-то двух никчемных гвентянских клоунов. И если я решил, то слово мое — закон. И только двинься, ты, рыжий пентюх, и их головы покатятся тебе под ноги как яблоки!

Выронивший короля и дернувшийся было в атаку Олаф застыл, но не разжал стиснутых на рукояти топора пальцев.

— Невеста моя, сюда иди, — ровным голосом человека, готового на всё ради намеченной цели, и смирившегося с этим, повторил Морхольт.

Клинок его угрожающе дрогнул.

— Да какая я тебе… — возмущенно упер свободную от посоха руку в бок чародей.

— Иди, милочка, не перечь супругу, — шелковым смиренным голоском вдруг прощебетала Серафима с таким постным выражением шкодной физиономии, что на нем без труда можно было жарить картошку. — Ибо сказано: муж да жена — один сумасшедший дом. Ступай к повелителю своему, спаси двух идиотов, не способных пробежать как все десяти метров, не отставая, и живите с его первым рыцарством в мире, дружбе и гармони.

— Но?..

— И да благословит вас святой Агграндар.

Бросив на Сеньку вопросительный взгляд, Агафон словно прочитал вмиг по ханжески умильной мине ее мысли, быстро скрыл хулиганскую ухмылку за разметавшимися по глазам останками куафюра и, псевдопокорно склонив голову, послушно засеменил вперед.

— Благослови, батяня… на подвиг брачный… — тоскливым загробным голосом депрессивного привидения простонал он, не оборачиваясь. — Если не вернусь… считайте уладкой…

Это разбило сердце и терпение отца.

Повторно кинувшегося наперерез чародею Конначту конунг еле успел ухватить за ноги и затолкать подмышку.

— Погоди, не подпрыгивай, — терпеливо посоветовал он воинственному правителю Гвента, беснующемуся как лев в смирительной рубашке. — Что ни делается — всё к лучшему, как говорит моя невеста…

— Дворовая девка!!!..

— Богиня любви и красоты, — не очень обиделся отряг и несильно щелкнул правителя по лбу (Синяк сошел уже через месяц). — И ей лучше знать.

Конначта отчаянно взвыл, в полминуты растранжирив все многовековые запасы неподцензурной лексики своего народа.

Меж тем его премудрие — одухотворенное олицетворение смирения и кротости — почти поравнялся с герцогом и остановился в шаге от него, очи долу, руки покорно сложены на посохе.

Морхольт с превосходством усмехнулся, отпихнул сжавшихся и застывших в напряжении заложников, и они грузно и неуклюже повалились ничком на ломкую бесцветную траву вершины холма, наперебой хватая ртами сырой холодный воздух и выкашливая застоявшиеся в легких проклятия.

Следующим гладким отточенным движением бойца Морхольт, всё еще не выпуская меча, выбросил освободившуюся руку вперед и ухватил своенравную невесту за плечо.

Но совершенно случайно ли, или по чьему-то вредительскому намерению, в жестко сомкнувшихся пальцах его внезапно оказалась не костлявая анатомия главного специалиста по волшебным наукам, а нечто иное.

Тонкое, гладкое и обжигающе холодное, больше всего похожее на…

На посох Агграндара.

За всю историю сей неприглядной местности, от дня появления ее на карте Белого Света и до грядущего в туманном будущем дня Судного, вопль такой силы и ярости не оглашал ее тихо содрогнувшиеся холмы и равнины. Смертоносный клинок с глухим звоном повалился на землю, и первый рыцарь Улада заскакал-запрыгал вокруг него, исступленно рассекая воздух моментально опухшей и побагровевшей кистью левой руки, помогая ей из солидарности правой.

— М-мда. Пренеприятное ощущение, как специалист заявляю, — почти сочувственно покачал головой в адрес своего несостоявшегося жениха Агафон и машинально полез в рукав за шпаргалкой. — Думаю, дня два в образе какого-нибудь грача или ежа будут полезны для флуктуации его самооценки и…

Для чего еще может оказаться полезным пребывание в роли своего собственного меньшего брата для первого рыцаря Улада так и осталось неизвестным широкой публике, потому что в этот момент нечто длинное, тонкое и хлесткое выбросилось из кустов и ударило по ногам сначала Руадана, и тут же — мага.

— Ай!.. — вместо завершения лекции о пользе преобразований воскликнул волшебник, хлопаясь немедным тазом поверх своего уроненного воздыхателя.

Посох вылетел из его рук и откатился под покрытые зеленоватым лишаем лишайника камни метрах в десяти от них.

Через долю секунды с десяток новых тварей выбили ноги из-под Бриггста, свалили на каменную россыпь только поднявшегося Кириана, дали подножку Олафу, всё еще удерживающему Конначту, завалили Сеньку, и принялись усердно обматывать все, что попадалось под их склизкие объятия.

— К-кабуча!.. — только и успела воскликнуть царевна перед тем, как быть поверженной на вершину кучи-малы.

— Что это?!.. — позабыв стенать и выражаться, вскочил Ривал — одна рука на кинжале, другая готовая дать отмашку спринту к горизонту, но и эта пара ног была обвита невесть откуда вырвавшимся гладким блестящим змееподобным существом с присосками на брюхе и ловко выдернута из-под его сиятельства.

— Это сувенир!!! — радостно проорал ответ Олаф, одним взмахом топора перерубил застигшего его врасплох противника и бросился на выручку товарищам. — Это можно повесить ей на окнах!!! Для занавесок!!! Или раму для картины сделать!!! Или во дворе протянуть!!! Белье сушить!!! (Конечно, идея была неплоха, особенно если учесть, что присоски могли бы быть использованы вместо прищепок — но только при условии, что Аос согласилась бы лицезреть такой подарок каждый день)

При каждом махе грозного оружия от гибких черных тел, жарко обвивавших конечности и туловища злосчастных искателей и находителей приключений на свои ноги, куски летели во все стороны. Но с каждой новой секундой мощные гибкие твари всё прибывали и прибывали, прямо на глазах увеличиваясь в толщине и силе, и снова хватали и заваливали наземь освобожденных было людей.

Выпущенный удачным ударом Олафа Морхольт рванулся, подныривая под просвистевшую мимо живую лиану, выхватил свой меч из-под беспомощно барахтающейся в сжимающихся кольцах монстра туши эрла и мигом отсек смолянистый пульсирующий шланг. Вторым ударом герцог разрубил тварь, прижавшую к земле Бриггста, третьим — освободил Конначту, но в следующее мгновение сам был повален вырвавшейся из кустов плетью толщиной с бревно, ударный конец которого был скручен в огромный кулак.

— Агафон!!! Убери их!!! — жалко провыл голос барда из-под мерзкой живой шевелящейся осклизлой сети. — Помоги!!!..

— Их слишком много!!! — прохрипел маг, сдавленный по рукам и ногам как кукла в подарочной коробке. — И я двинуться не могу!!!..

— Оно одно!!! — проорала Сенька, ведущая отчаянную и, похоже, обреченную на поражение битву с тремя чересчур проворными шлангами. — Это не много тварей!!! Это щупальца!!! Одной, но большой!!!

— Хвала богам… — полузадушено просипел придавленный менестрель, отплевываясь от набившейся в рот травы и земли. — А я-то думал… их много…

— Я понял!!! Это же щупальцерот!!! — выкрикнул Конначта, безуспешно стараясь рассечь чудом сохраненным олафовым ножом заново обвившую его, пульсирующую зеленоватой жижей отрубленную Морхольтом плеть толщиной с ногу гиперпотама и приблизительно такой же мягкости.

— Таких огромных не быва… — начал было, но тут же был уткнут хлестким монстром физиономией в сухие лопухи Ривал.

— Он сидит где-то в тех кустах!!!.. Они все выскакивают только оттуда!!!.. — отчаянно выкрикнула Серафима перед тем, как пасть жертвой выметнувшегося из-за камней подкрепления.

— Агафон, сделай что-то!!! — проревел отряг, из последних сил отмахиваясь от наседающего со всех сторон врага. — Их не перебьешь!!!..

— Мне нужен посох!!! Он под валунами!!! И руки!!! Они подо мной!!! — не оставляя попыток вырваться, вывернуться, выкрутиться, выскользнуть или хотя бы просочиться из хватких склизких объятий, сипло и отчаянно провопил волшебник.

— Хель и преисподняя!!! — взревел конунг, махнул топором так, что сразу три щупальца отлетели, навеки покинув своего хозяина, и рванулся к обросшим лишайником камням по телам поверженных товарищей, погибших врагов и отсеченным и живым конечностям монстра.