— Вот так-то лучше, лебедь умирающий, — довольно хмыкнула она. — А теперь кончай агонизировать и слушай меня. Сейчас мы закончим латать снасти и отправимся за беглецами.

— Но никто не знает, куда… — в противовес своим безнадежным словам радостно встрепенулся лекарь.

— Никто — не знает. Я знаю, — самодовольно усмехнулась она. — Когда мы их перехватим, ты сможешь приготовить свою отраву?

— Мои зелья — не отрава!

— От них очень большая польза, — усмехнулась царевна. — Ну, так сможешь?

— Да.

Эрл оживился и так энергично потер пухлые ладони, что если бы между ними были бы зажаты две деревяшки, из рук его уже вырывалось бы пламя высотой с отсутствующую грот-мачту.

— На веслах они не могли далеко уйти, если даже поймали течение! Через час-другой мы уже будем у них на хвосте! А вечером, голубь ты мой сизокрылый… — Ривал прищурился плотоядно, — когда моя племянница будет приведена в чувства… мы подумаем, что делать с тобой. А то ишь — мы его на помойке подобрали, а он нам…

— Капитан, капитан, беда!!!..

Едва не снеся на своем пути торжествующего эрла, снова впавшего в отчаяние Друстана и загадочно ухмыляющегося архидруида, в королевские покои снарядом из царь-катапульты влетел, беспорядочно размахивая руками и ошалело вращая глазами, запыхавшийся Фраган.

Дверь под его ногами тихо порадовалась своевременной отставке.

— Капитан!!!..

Щеки верного боцмана были покрыты малиновыми пятнами, челюсть отвисла, волосы стали дыбом и, похоже, пытались сняться с якоря и отправиться в поисках местечка поспокойнее.

— Я тут не при чем! — автоматически занял оборонительную позицию специалист по волшебным наукам, но на этот раз, как ни странно, противного никто и не утверждал.

— Что случилось? — побледнел и схватился за сердце Гильдас. — Пираты? Только не это, только не это…

— Не это, — поспешно успокоил капитана старый моряк. — Не пираты. Хуже пиратов.

Гвентяне быстро сложили два и два и побелели уже всей диаспорой.

— У…улады?.. — с бесплотно-бесплодной надеждой на отрицательный ответ выдавил Ривал.

— Они самые, чтоб их сиххё утащили… — непроизвольно перекосило боцмана. — Уладский флагман. По левому борту. С вымпелом самого Морхольта. Подняли сигнальные флажки — сообщают, что мы находимся в их территориальных водах, строго на восток от Бриггста, часах в двух пути. А еще они спрашивают, как у нас дела.

— Пусть лучше в подзорную трубу поглядят, как у нас дела!!! — на секунду позабыл о государственных проблемах и вскипел давно копившейся истерикой капитан. — Эту проклятую заплатку как раз должно быть видно из воды! Вместе со всеми щупальцами! И клешнями! И стрекалами! И глазками, если это можно так назвать!!!..

— Наверное, поглядели уже, — со страдальческой гримасой, будто у него заболели все зубы сразу, сообщил Фраган. — Потому что они еще спрашивают, как себя чувствует ее высочество и не хочет ли она перейти на их корабль.

В каюте воцарилась звенящая, дрожащая и вибрирующая на грани взрыва тишина.

Капитан молча осел на перевернутую банкетку, Огрин сделал шаг назад, споткнулся о собственную ногу и бухнулся на колени капитану, Друстан выронил шляпу прямо в лужу разлитых чернил, Кириан подавился поднятым украдкой минуту назад с ковра засахаренным инжиром…

Ривал выглядел так, словно боцман только что объявил день и час его похорон.

И до начала мероприятия оставалось не более двух часов.

— И что ты им ответил? — перехватила выпавшие из гвентянских ослабевших рук бразды правления чрезвычайной ситуаций Серафима.

— Ничего. Пока, — торопливо добавил боцман. — Но если уладский военный фрегат задает вопрос…

— Ха! Фрегат! Военный! — сипло и не слишком убедительно попытался изобразить воинственно-презрительный смешок капитан. — Калоша рваная, а не фрегат! Да если бы «Морская дева» не попала в этот треклятый шторм, не потеряла плавучесть и мореходные качества, и нам не пришлось бы сбросить все катапульты, мы бы от этого так называемого военного фрегата камня на камне… доски на доске… гвоздя на гвозде…

— Просигналь им, что у нас всё в порядке, — предоставив Гильдасу предаваться сладким грезам, деловито распорядилась царевна. — Скоро будем.

— Как скоро? — не уходил Фраган.

— Как только, так сразу, — исчерпывающе пояснила Сенька.

Моряк кинул вопросительный взгляд на вернувшегося в окружающую действительность капитана, угрюмо жующего пегий ус, получил подтверждение неохотным кивком, заторопился выполнять, но вдруг встал в самых дверях и размашисто и звучно хлопнул себя подзорной трубой по лбу.

— Ах, болван… Совсем забыл. Еще они говорят, что проводят нас до Бриггста. Чтобы не подвергать опасности жизнь невесты их драного Морхольта еще раз, — походя уложил на свежевырытую могилу эрла стотонную гранитную плиту хмурый боцман, смачно выругался и вприскочку помчался к сигнальной мачте.

— А вот это — дренцец, — проследив задумчивым взором, как косолапая коренастая фигура боцмана исчезла за углом, проникновенно и глубокомысленно выразила всеобщее настроение царевна. — И, не исключено, что на холодец.

— Но мы должны догнать Эссельте!

— Но мы не сможем оторваться от уладов!!

— Но мы не смеем рассказать всё Морхольту!!!..

— Почему? — вклинилось недоуменное олафово в слаженный гвентянскрий хор.

— Что — почему? — в унисон воскликнули эрл, Гильдас и Огрин, и прерванные гвентянские страдания неоконченной лебединой песней повисли в воздухе.

— Почему бы ему всё не рассказать? — повел крутыми плечами простодушный и прямолинейный, как выстрел в упор, конунг. — Он ведь жених. Он поможет их искать.

— Кто бы сомневался, — загробным голосом провозгласил Кириан. — Поможет. Найдет. А что потом? Воображаю счастливые выкрики уладских сплетников (В отличие от остального Белого Света, профессия сплетника в Уладе приносила лицам, ее выбравшим, не только чувство глубокого удовлетворения, но и хорошие прибыли. На городских улицах профессиональные сплетники выкрикивали заголовки своих сплетен. Джентльмен или леди, заинтересованные услышанным, подходили к разносчику известий, платили ему за выбранную новость, и он на ушко рассказывал им всё, что знал. И, заодно, всё, что не знал)! «Принцесса гвенянтская нагло сбежала из-под венца!» «Невеста Морхольта застукана разъяренным женихом наедине с брутальным незнакомцем в самый интересный момент!» «Эссельте Златокудрая опоена колдовским зельем вероломными гвентянами, чтобы обесчестить первого рыцаря короля!» «Побег принцессы накануне свадьбы — насмешка или издевательство над достоинством брата королевы?» «Срам самого Морхольта выставлен на всеобщее обозрение!» Как оно?

— По-моему, не очень. Особенно последние, — честно призналась Сенька, но бард, увлеченный и вдохновленный собственной речью, на ремарку царевны внимания демонстративно не обратил.

— …это же дипломатический скандал чистой воды! — с горящим в предвкушении новых тем для своих баллад взором вещал он. — А дальше что? Всеобщий позор? Кровная месть? Третья столетняя война? То, что бедолагу Конначту, да упокоится в мире его незадачливое величество, ни мы, ни вы после такого фортеля природы больше не увидите — я даже не упоминаю!..

— Что?! — подскочили в полном составе гости. — Как это — «не увидим»?! А ваш уговор по обмену?!

— Нарушенный нами же? С таким резонансом и последствиями? Не будьте детьми!

— Мы объясним им про Гаурдака!

— Да даже если бы сам Гаурдак явился, чтобы объяснить им про Гаурдака, ославленного на всё Забугорье Морхольта это бы не остановило!

— Он что — идиот?

— Он — Морхольт.

— Понятно. Гораздо хуже, — угрюмо вздохнула царевна.

— Угу, — неожиданно запрудил поток красноречия и уныло ссутулил пухлые плечи миннезингер. — Есть такие люди… И он — не то, чтобы один из них… Он из них — самый первый.

— Уразумели… — обменялись пасмурными взглядами бойцы маленького отряда. — И что теперь будем делать?

— Нам нужно догнать Эссельте!..