— Нет, — с почти физически ощутимым сожалением покачали головами хозяева.

— Что-то мне это не нравится… Ой, как не нравится…

— А уж нам-то как не нравится… — от всей души поддержал волшебника министр.

— И что-то мне это напоминает… что-то… далекое… неясное… смутное…

— Туманное, — подсказала Сенька.

— Да, именно! — обрадовался было чародей, но тут же скис. — Не помню… Хоть съешь меня этот туман — не помню… И не надо так переглядываться, багинотцы! Я в своей жизни забыл в сто раз больше, чем вы все вместе взятые когда-либо знали! И если я этот мелкий незначительный фактик из своей перегруженной значительными сведениями памяти выкинул, значит, сия информация была второстепенна и несущественна, как для фундаментальной науки, так и для дела всей моей жизни! Подумаешь — туман! Ха! Да вся ваша проблема, сдается мне, и выеденной дырки от бублика не стоит!

— Вам и нам повезло, что Адалет с нами, — лучась гордостью и благоговейно косясь на волшебника, прочувствовано проговорил лукоморец. — Для него ваш туман — как пыль на шкафу. Тьфу — и нет его.

— Это хорошо, — слегка повеселел король. — А то, с тех пор, как мы клич кликнули, уже двенадцать рыцарей в полном снаряжении ушли на бой с ним и не вернулись. Последний — неделю назад.

— Заблудились? — предположил Олаф.

— Заржавели? — полюбопытствовала царевна.

— Хотелось бы верить, — снова помрачнел монарх Багинота. — Но после того как пропал бесследно в его клубах граф де Рюгин, куда бы мы не рассылали глашатаев, какие бы ни предлагали награды — все решили, что потратить лишние две недели на объезд Бараньих гор лучше, чем остатки дней своих — на их освобождение от этих проклятых осадков…

— Что-что вы предлагали? — прикрыла хищно сверкнувшие при волшебном слове «награды» глазки и рассеянно переспросила Сенька.

— Что?.. А-а… награ…

Худая рука с королевской печаткой со смачным шлепком захлопнула королевский же рот.

Но было поздно.

— И какова же ставка? — не терпящим отговорок и уверток голосом полюбопытствовала царевна.

Одобрительное ворчание Олафа, заинтересованное хмыканье Адалета и возмущенное «Сеня!!!» Иванушки последовали почти одновременно.

К последнему проявлению царевна оказалась глуха, как стена.

— Сказали «награ», говорите и «да», — посоветовала она багинотцам.

— Сумма и раньше была невелика, — всё же сделал попытку увильнуть министр, — а теперь, когда столько времени прошло без прохожих и проезжих, королевство настигли тяжелые времена…

— В смысле, еще более тяжелые, чем если бы туман остался в целости и сохранности и пополз дальше? — невинно уточнила Серафима.

— Э-э-э-э… — сдался загнанный в угол Август Второй.

— Н-ну-у-у-у… — попробовал вывернуться и не смог Гогенцолль.

Сенька опрокинула на стол остатки рагу в томатном соусе и демонстративно-медленно вывела кровавую, с ароматом лука и базилика, цифру.

— Нет!!! — подскочил министр.

Вместе с ним подскочило блюдо с сельдью в горчичной заливке.

Министр тут же приземлился в исходную точку.

Блюдо не было так удачливо.

Схватив услужливо подсунутую хозяином тряпку, Гогенцолль тщательно стер красную цифру, и на ее месте быстро появилась другая, горчичного цвета.

— Скока-скока?!..

Желтая цифра пропала под натиском ветоши, и новая красная заняла ее место.

— Лучше туман!..

Желтая.

— Воля ваша.

Красная.

— Имейте совесть!..

Снова желтая.

— Совесть у нас в избытке. У нас денег нет.

Новая красная.

— Но, может, вас устроит?..

Желтая.

— Устроит. Если утроить.

Впрочем, торговля продолжалась недолго: следующая селедочная сумма была принята Иваном волевым решением.

— Сеня, нельзя же так наживаться на чужом горе! — уткнувшись носом супруге в ухо, укоризненно прошептал он.

Та пожала плечами.

— Да меня и первое их предложение удовлетворило, на кой пень нам такая куча золота? — прошептала она.

— А что ж ты тогда?!..

— Ты же знаешь, что мне не деньги нравятся, а процесс их получения. Это такая игра. И они продули. Да ты не расстраивайся за них. Поглядим, если по весу много выйдет, лишку им обратно высыплем. А то Масдай взбунтуется. Ну, что? Компот допиваем и выходим?

Возражений ни у кого не было.

— Выходим, — ласково погладил рукоять боевого топора номер пять отряг.

— И, кстати. Ваше величество. Нам понадобится проводник, — спохватился на пороге Адалет.

После того, как сумма вознаграждения от хозяина, от короны и лично от первого министра Гогенцолля была установлена едва ли не на заоблачном уровне (Правда, если стоять в не слишком пасмурный день очень высоко в горах), работники мастера Карла стали тянуть каминные спички — короткие и длинные.

Кудрявый конюх вытянул короткую.

Шепелявому Гуго спички не досталось.

— Ну, что ж, парень, приятно было с тобой поработать, — крепко обнял долговязого белобрысого паренька лет двадцати штатный кузнец постоялого двора.

— Ты был должен мне сорок единорогов, но я тебе прощаю, — скорбно похлопал его по руке краснолицый повар. — Твоя вдова вернет.

— Какой ты, оказывается, отважный… — с некоторым сожалением вздохнула мятой и медом ему в подбородок воздушная, как безе, кондитерша.

— Я всем буду рассказывать, что знал тебя, — скупо проронил лютнист и пробежал тонкими пальцами по расстроенным струнам.

— И я тоже… — нашел, наконец, слова и нервно отозвался Гуго, заработав, к своему удивлению, от жеманного музыканта кисло-соленый взгляд…

Когда все труженики «Мудрого Бруно» получили возможность сказать собирающемуся пропасть без вести герою поневоле всё, что о нем думали, Иван и Олаф бережно подхватили несопротивляющегося труженика метлы и лопаты под белы рученьки (Отпусти они его хоть на секунду — и случилось бы нечто непредсказуемое: он или упал бы, запутавшись в собственных ватно-резиновых ногах, или бросился бы бежать без остановки до самой Лотрании) и вывели на улицу.

Провожать их до ворот высыпал весь персонал двора, плюс правящая элита королевства.

— Удачи вам!.. — махал извлеченной по такому торжественному случаю из кармана плаща короной Август.

— Да не дрогнет ваша рука!.. — напутствовал Гогенцолль.

— Ваши руки!.. — уточнял хозяин.

— И ноги!.. — вторил ему повар.

— И всё остальное!.. — звенел арфой музыкант.

— Возвращайтесь с победой!.. — выкрикнула посудомойка.

— Да хоть и без победы — просто так возвращайтесь!.. — пожелала кондитерша.

— Но тогда бесплатно!.. — не удержался министр финансов.

— И за постой с вас будет!.. — поддержал трактирщик. — И за сено!.. И за овес!..

Король вдруг неуверенно откашлялся.

— А куда это он их ведет?

Хор горожан, провожающих былинных витязей на ратный подвиг, сбился и смолк.

— А куда это они его ведут? — при ближайшем рассмотрении диспозиции дислокации уточнил Гогенцолль.

И тут же группа поддержки взорвалась новой речевкой:

— Не-ту-да!!! На-ле-во!!! Не-ту-да!!! На-ле-во!!!..

Витязи остановились, переглянулись, перегруппировались, развернули вороную с белой звездой кобылу подавленно втянувшего голову в плечи проводника в указанном направлении, с благодарностью помахали багинотцам, и двинулись навстречу подвигу.

И благополучно добрались до первого перекрестка.

— А теперь куда? — задал резонный вопрос Адалет проводнику.

— Т-туда, — то ли указал направление вперед головой, то ли просто не совладал с нервным тиком Гуго.

Потом задумался, ткнул сжимающей поводья рукой налево, дернул правым плечом направо, и снова погрузился в себя на такую глубину, что без батискафа или хотя бы без чрева глубоководного монстра добраться до него не представлялось возможным.

— Король?.. — Сенька, не теряя времени на заранее обреченную на неудачу попытку, обернулась на ораву застывших в двух десятках метров за спиной болельщиков. — Куда дальше?..