Крики, лед, люди, вопли, боги, огонь, вой, варги, пыль, грохот рушащейся архитектуры — всё смешалось под отсутствующей крышей дворца Премудрого в ошеломляющую какофонию энергично выходящей из-под контроля и шедшей вразнос ситуации.

— Берегитесь, великаны идут!!! Через пять минут будут здесь!!! — донесся отчаянный крик Адалета оттуда, где в мирное время любил находиться потолок, и те из четверки героев, кто услышал его, содрогнулись[534].

И тут завал вдоль стены взорвался тучами мусора и дико сверкающей бриллиантовыми очами богиней любви и красоты.

— За мой дом!!! За мой сад!!! За моих цвергов!!! — зазвенел в грохоте схватки боевой клич женщины, оставшейся без крова.

Она была робка.

Она была скромна.

Она была пуглива.

Но иногда и у робких, скромных и пугливых бывает раздражитель, после которого не успевшие убраться с их пути буйволы, слоны и крокодилы зарываются в песок или вскарабкиваются на деревья.

С некоторых пор для Аос это было слово «великаны».

— Убирайтесь в преисподнюю!!!..

И случилось чудо.

Еще семь мусорных извержений открыли взбесившемуся, обрушивающемуся под ними и на них миру семь богов Эзира.

— За Рагнарока!!!..

— Гроб и молнии!!!..

— Смерть Падрэгу!!!..

Но самым популярным был «Мьёлнир, Мьёлнир, Мьёлнир!!!»

Огненные шары, шипя и визжа, обрушились на полчища заполонивших поле сражения варгов, и те дрогнули, отхлынули, и кинулись бежать, очертя головы выпрыгивая в провалы, дыры и из единственного уцелевшего окна, сбивая с ног подступающих великанов и заставляя их хорошенько подумать о планах на ближайшее будущее.

Суртр, обретя вдруг новое просветление в мозгу, обратил было всю свою огневую мощь на осмелевший Эзир, но Мьёлнир, исхитрившись на секунду высвободить руку из пасти царя варгов, взмахнул кулаком, и над залом боя в мгновение ока взбухла, налилась лиловой тьмой и изверглась ливнем грозовая туча.

После вылившегося на него за минуту годового запаса воды среднего озера, пыл великана был остужен, и был он — больше не столп огня, но промокшая насквозь, жалко дымящаяся головешка — перехвачен у самой внешней ограды и взят в плен очень свирепой и не менее злопамятной Аос.

Великаны, оставшись без управления, остановились, потоптались, бестолково размахивая дубинами и переругиваясь, и пошли восвояси[535].

Фенриру Мьёлнир заломил лапы за спину, скрутил, взял на строгий ошейник, короткий поводок и замотал морду обрывком цепи, оторванной от декоративного якоря в парке.

Падрэга — без чувств, но со знатным синяком поверх шишки на полголовы — достали из-под споткнувшегося об него слепого бога потерянных вещей Ходера.

Владычицу Нифльхайма обнаружили позже всех: напевая и хихикая, она собирала в саду розы и пыталась сплести из них венок. С непривычки выходило больше похоже на некую ритуальную принадлежность, но всем известно, что практика — великое дело…

Окинув критическим взором то, что осталось от изысканного, блистающего изяществом еще час назад дворца бога разума, Мьёлнир беспомощно пожал плечами и пригласил всех в Старкад.

— Я бы, конечно, к себе мог позвать, но у меня есть нечего, а у матушки всегда припасов наделано, как на конец света, — смущенно улыбнулся сквозь кровь и пыль он, и боги приглашение приняли.

Едва рейс «Дворец Разума-Дворец Воинов» оторвался от земли, неугомонная богиня целителей Нолла взялась практиковать свое ремесло на всех, до кого только могла дотянуться ее длинная рука, и успокоилась только тогда, когда на ее спутниках, включая оглушенных, разбитых представителей Надира, не осталось ни синяка, ни царапины.

Но едва она со вздохом облегчения после славно выполненного долга присела и сложила руки на коленях, как вниманию ее был предложен еще один пациент.

— Нолла?.. — нерешительно тронул ее за плечо лукоморский царевич.

— Слушаю, молодой человек, — обернулась на него старушка. — Я что-то пропустила? Твой бок был в ужасном состоянии, но это мы исправили, на лбу шрама тоже не осталось, левая рука… не беспокоит?..

— Нет-нет, со мной всё в порядке, спасибо вам огромное! — поспешил успокоить хлопотунью Иван. — Всё — как новое! Но я хотел узнать… просто поинтересоваться… может, получится… но, если и не получится, то что ж теперь…

— Что, вьюноша? — непонимающе выгнула дугой брови целительница.

— А… вы ковры когда-нибудь пробовали лечить? — выпалил, наконец, то единственное, что его беспокоило, Иванушка.

— Ковры?!.. — удивилась Нолла, но тут же, взглянув на вид на проносящиеся под ними лес и реки, открывающийся через внушительные дыры в замысловатом шат-аль-шейхском орнаменте, всё уразумела.

— Хм… Откровенно говоря, нет…

— Ну, извините…

— Нет-нет, вьюноша, ты меня неправильно понял! Нет — значит «не пробовала», а не значит «не буду»! Такой замечательный экземпляр не заслуживает такого ужасного обращения!

— Так вы попытаетесь?! — расцвела и заулыбалась до ушей напряженно прислушивавшаяся к разговору Серафима.

— Ну, конечно, деточка.

— Нам слезть? — практично поинтересовался Адалет.

— Думаю, не стоит, — улыбнулась старая богиня, положила обе ладони на измазанный всем походным меню Фригг ворс Масдая, закрыла глаза…

Оставшуюся дорогу любоваться пейзажем через дыры никому уже не пришлось.

— Вот и славно, вот и хорошо… — поглаживала довольная целительница ковер, как любимую киску. — Теперь я смогу повесить над мастерской вывеску «Лечение богов, людей, зверей и волшебных предметов домашнего обихода». Конкуренты умрут от зависти… Жалко только, что у меня их нет. А ты, миленький, не волнуйся. Основу мы восстановили, а ворс до свадьбы отрастет… Чудесный экземпляр, чудесный…

Счастливый, как кошка в рыбной лавке, Масдай домчал почти два десятка пассажиров до родового имения Светоносного всего за два часа.

Едва ступив на каменные плиты Старкада, громовержец первым делом протянул Нолле Граупнер.

— Это не волшебное к-кольцо… Это ф-фокус, — напряженно хмурясь, дрожа и заикаясь от волнения, сбивчиво начал он инструктаж. — И весь фокус в том, чтобы с-сосредоточиться… вот т-так… п-почувствовать его… в-вот так… п-потянуться к нему всем существом с-своим… в-вот так… а потом в-вот так… и в-вот так… и т-так…

Богиня целителей оказалась способной ученицей.

Спустя пять минут светящийся отвратительным склизким светом топор был извлечен из раны даже не вздрогнувшего Рагнарока, и чистая повязка с травами и заклятьями одела бритую голову Светоносного в плотную белую шапку.

— Не беспокоить, не трогать и не снимать, — тоном, не терпящим пререканий, объявила целительница и вызывающе глянула на Фригг и Мьёлнира: попробуй, оспорь.

Оспаривать умение и опыт богини целителей никто и не думал, поэтому мать, сын и довольно вытирающая руки о платье после прикосновения к извлеченному инородному телу Нолла на цыпочках покинули ставшей вдруг домашней и уютной спальню и переместились на кухню. Там их уже ждали в полном составе слегка умывшиеся боги Эзира и слегка оглушенные и более чем слегка опутанные сковывающими лучше всяких цепей заклятьями пленные.

К компании старых друзей из Надира присоединился еще один тип: пойманный вечером за увлекательным процессом соглядатайства дух предательства и раздора.

— Ну, как, Мьёлнир, всё сработало, как мы с вами и планировали? — жизнерадостно вытянул шею и заулыбался он, едва громовержец переступил через порог. — Ты не забывай, что я полностью раскаялся в содеянном, и моё бесценное содействие вам было исключительно добровольным!

Ядовитый взгляд Падрэга тронул его не больше, чем солнечный луч — царство Хель.

Мьёлнир ожег Ульга тяжелым взглядом и, не говоря ни слова, прошел и уселся на единственное не занятое ни богами, ни смертными место.