— От молодца слышу, — криво усмехнулась Сенька и вернула любезность.

— Ну, вот. Решились — теперь можно и поспать… — с облегчением огласил итог заседания звучным широким зевком маг-хранитель. — Аж часа три.

— Гут.

Утром, торопливо, но с аппетитом позавтракав на кухне, люди стали грузить на верного Масдая припасы, собранные хлопотливой, так и не сомкнувшей глаз богиней домашнего очага.

Пролетев насквозь холл павших героев — угрюмое, безжизненное место теперь, когда Рагнарок был не в силах ни воскресить своих избранных, ни исцелить раны оставшихся в живых, великолепная пятерка попрощалась сердечно с хозяйкой на пороге дворца и приготовилась ко взлету.

Но Фригг, постоянно озиравшаяся по сторонам, вдруг ухватила поднявшегося было в воздух Масдая за край.

— Погодите. Еще одного забыли, — смущенно произнесла она.

— Забыли?.. Кого?.. — недоуменно переглянулись охотники за Граупнером, на всякий случай пересчитывая свои немногочисленные ряды.

— Меня!!! Меня забыли!!!..

И из полутемного дверного проема, ведущего на узкую лестницу на второй этаж, дожевывая на бегу бутерброд и пристегивая к поясу молот, с топотом и грохотом вылетел Мьёлнир.

— Засоня… — с суровостью, неспособной скрыть истинные материнские чувства, пожурила его богиня.

— Не выспавшийся воин — мертвый воин! — отмахнулся от упрека громовержец, неуклюже чмокнул мать в макушку чепца, и ловко запрыгнул на зависший над пропастью ковер.

— Я бы и сама с вами полетела, — смущенно, словно оправдываясь, проговорила Фригг, — но мужу нужно мое присутствие… и, кто знает, может и защита. Но я буду просить за вас Провидение…

— Спасибо, — торжественно кивнул Адалет. — Мы постараемся не обмануть ваши ожидания, мадам.

— …а пока провожу вас до долины, — слабо улыбнулась богиня и ухватилась за протянутую сыном руку.

Первое, что они увидели перед собой, когда спустились с заоблачного пика Старкада, была радуга.

Стена перламутрового тумана, перегораживая узкую долину, развернулась почти у них на глазах из крошечного серебристого облачка, и из нее, как хвост легендарной жар-птицы, степенно вытекло многокрасочной рекой и уперлось в землю обещанное Падрэгом семицветное коромысло.

— Не соврал, супостат… — чародей со вздохом отвел взгляд от переливающегося всеми положенными спектром цветами оптического явления и грустно уставился на радужный узор Масдая.

— Не соврал… — дивясь такому неслыханному чуду, повторил за ним Олаф.

— Погодите-ка…

Фригг постучала по спине ковра, и тот послушно завис над сверкающим алмазами утренней хеймдалльской росы[518] разнотравьем.

— Видишь?..

Она взяла за плечо сына и указала в сторону радуги и тумана пальцем, обращая его внимание на нечто невидимое человеческому глазу.

— Что еще там? — нетерпеливо нахмурился и прищурился Мьёлнир.

— Гляди внимательней… Не может быть, чтобы мне это померещилось…

— А, может, тебе и впрямь… — заворчал громовержец, горя желанием как можно скорее продолжить путь, но вдруг вздрогнул и едва не прикусил язык. — Хель и преисподняя!!!..

— Ага, не померещилось… — с мрачным удовлетворением проговорила богиня.

— Что?.. Что там?.. Что там такое? — забеспокоились люди.

— Сейчас увидите, — угрюмо пообещала Фригг.

По просьбе ее Масдай завис в полуметре над землей, рядом с приземистыми зарослями кудрявого кустарника.

Богиня спрыгнула, оказавшись по колено в шелковых травах, и принялась быстро собирать что-то с земли, срывать травинки и обламывать веточки с ближайшего куста.

Через пару минут, убедившись, что всё нужное у нее в руках, она принялась за дело.

На краю ковра разложила она широкий лист лопуха и принялась бойко и умело плести из травинок и палочек человеческие фигурки.

В грудь каждой вкладывала она маленький серый камушек.

Скоро четыре человечка с вполне сносным портретным сходством с оригиналами восседали неподвижно на шероховатой поверхности мясистого лопуха.

Богиня повела вокруг себя руками, словно задергивая шторы, и кустарник ожил, вытянулся в рост Мьёлнира, и окружил живой стеной, скрыв от них внешний мир.

А их — от внешнего мира.

Убедившись, что живая изгородь надежно встала на указанное ей место, Фригг взяла в руки дожидающийся ее лист, подбросила вверх, и люди — и даже Масдай — ахнули: в один миг лопух окрасился яркими шатт-аль-шейхскими узорами и вымахнул до размеров ковра. В мгновение ока подросли и порозовели и зеленые травяные человечки.

Оказавшись на высоте, они уселись поудобнее, поджав под себя ноги, и ухватились почти совсем как настоящими руками за края своего транспортного средства.

— Вперед, — шепнула богиня, и лже-Масдай сорвался с места и устремился туда, где в стене перламутровой дымки терялся радужный мост в мир смертных.

Верхушки веток услужливого кустарника поспешно сомкнулись за ними подобно крыше.

— Может, они за нас и с Гаурдаком справятся? — задумчиво предположил маг-хранитель, провожая завистливым взглядом через щелочку в листве быстро растворяющийся в сероватом тумане ковер со всеми его пассажирами.

Ответить никто не успел.

Нежно-серую мглу разорвала ослепительная в своей неожиданности вспышка пламени, потом другая, третья, четвертая, всё ярче и ближе предыдущих, и в лица притаившихся пахнуло смрадом и жаром. С кустов на головы ничего не понимающих зрителей посыпались пожухлые обожженные листья.

Люди невольно присели.

Масдай — добровольно — прилег.

— Что там за ерунда?.. — любопытство побороло страх перед неведомым, и Сенька решилась выглянуть наружу сквозь оставшуюся листву.

И весьма вовремя.

Рассекая голубое утреннее небо как две грязные кометы, из серой, разваливающейся прямо на глазах на неровные неопрятные клочки пелены, над головами укрывшихся в кустах искателей Граупнера, победно трубя и торжествующе кувыркаясь в воздухе, пролетели два дракона.

От радуги не осталось и следа.

— С дуба падали листья ясеня… — заметно побледнев, процитировал присказку лукоморской царевны маг-хранитель.

— На запад полетели, гадины… — сквозь стиснутые зубы заметил Мьёлнир. — В сторону падрэгова дворца…

— Докладывать, что дело сделано, — хмуро предположил Иван.

— В его королевстве каждый получает, что заслужил, — злопамятно припомнил прощальные слова нового верховного бога Олаф.

— Держит наш хитрец обещания, ох, держит, — усмехнулась Фригг. — Желаете поглядеть, что от куколок на листе осталось?

— А разве что-то осталось? — удивилась Серафима.

Богиня подумала и согласилась.

— Пожалуй, что и нет.

Сенька вздохнула.

— Ну, что ж. Что ни делается, всё к лучшему.

— Ну и место ты нашла для упражнений в позитивном мышлении, девушка… — брюзгливо проворчал Адалет, который, судя по выражению его лица, не переставал воображать себя на месте погоревшего кукольного театра.

— Да при чем тут упражнения! — фыркнула царевна. — Весь позитив положения в том, что теперь какое-то время Падрэг будет думать, что имеет шанс встретиться с нами разве что в Хеле!.. Ну, ты понял, что я имею в виду.

— Он хотел отправить нас в Хел. В Хел мы и отправимся, — зловеще повел мощными плечами сын конунга.

— Благодарим вас, матушка Фригг. Теперь мы у вас в долгу, — с чувством проговорил Иванушка, обращаясь к вмиг посерьезневшей богине.

— Провидение поможет — расплатитесь, — с несколько напускной веселостью улыбнулась, собрав в уголках усталых глаз тонкие морщинки, она. — А теперь — вперед, ребятки. Время не ждет.

— А, кстати, где у вас тут Хел? В какую сторону? — приподнялся было лететь, но спохватился и заволновался Масдай.

Фригг спрыгнула на землю и взволнованно сжала в аккуратной пухлой ручке огромную, покрытую шрамами лапу сына.

— Мьёлнир знает. Он всё покажет. Он вас защитит. Удачи вам!