Хозяева всего этого цветочно-мраморного-гипсового великолепия всё еще не спали.

Корпулентный высокий мужчина неопределенного возраста и дама ему под стать неспешно перемещались по парковым дорожкам в сопровождении десятка коротышек-цвергов с вычурными стеклянными фонарями в маленьких ручках.

— Вот глядите, глядите, милейшая Фрея! — останавливаясь то и дело, обращался к женщине толстяк, врожденное благодушие которого не могли скрыть ни ночь, ни обиженное возмущение обойденного большого ребенка. — Полюбуйтесь! Вот вам ваши утренние испытания нового удобрения! Еще вечером ваши фиалки гармонично сочетались с моим «Приносящим дары», а сейчас?.. Его просто не видно из-под всей этой зелени!

— Зато полюбуйтесь, дражайший Фрей, какие распустились цветы!.. — томно всплескивала пухлыми руками и ахала его супруга.

— Вот именно! — с готовностью соглашался бог. — Совсем распустились! И закрыли не только великолепную фигуру, но и вид на вамаяссьскую беседку!

— Но зато ее, дражайший Фрей, прекрасно видно со стороны музыкального фонтана!

— Того, что рядом с узамбарским газебо?

— Нет, того, что позади стеллийского портика.

— Ну, естественно, милейшая Фрея! Как же его оттуда не будет видно, если ваш виноград в обед повалил мою «Пастушку и трубача»!

— А ваша «Пастушка и трубач», разрешите сообщить, упали прямо на мои карамболи, дражайший Фрей!

— К вашему винограду претензии, милейшая Фрея, к вашему винограду!

— Всегда я у вас оказываюсь виноватой… — капризно повела плечиком и надула губки богиня.

— Ну, что вы, душечка, — потянулся к круглой и румяной, будто яблоко-рекордсмен, щеке супруги вытянутыми в трубочку губами бог благосостояния. — Как я могу… Я же вас лю!..

— И я вас лю, хулиганище вы этакий… — зарделась словно ранний томат и нежно ткнула супруга в мягкий бок не менее мягким локотком богиня плодородия. — Пойдемте спать, разбойник… Завтра днем разберемся…

— Если еще найдем наш парк под джунглями ваших прытких насаждений, милейшая Фрея…

— Если ваша многотонная архитектура не передавит их все к этому времени, дражайший Фрей…

И хозяева всего этого плодородия и достатка, взяв друг друга под ручку, плавно заскользили по устланной тенями и плетями цветущего плюща дорожке к усадьбе.

Фонари поспешили за ними.

Дождавшись, пока чета скроется за дверями, а цверги, проводив их, завернут за угол дома, искатели перевели дух и переглянулись.

— Ну, что, кто там у нас следующий? У кого карта? — обратила взгляд на товарищей Серафима.

— А разве мы не собирались?.. — недоуменно уставился на нее отряг.

— Ты думаешь, этот Сахар Медович и мадам Изобилие могли свистнуть кольцо Рагнарока? — недоверчиво воззрилась на него та. — Да на кой оно им пень? У них дом и так — полная чаша.

— А лично мне это якобы утреннее якобы удобрение кажется подозрительным… — нахмурился Адалет. — Мы же не знаем действия пропавшего кольца!

— Думаешь, его назначение — выращивать анютины глазки размером с яблоню, и виноград, который валит мраморные статуи? — скептически хмыкнула царевна.

Но Адалета так легко было с мысли не сбить.

— Они выяснили принцип его функционирования и опробовали на своих цветочках, вот что я думаю! — азартно парировал Серафимин выпад он.

— А мне тоже кажется, что Фреи не похожи на похитителей, — тщательно обдумав увиденное и услышанное, поддержал жену Иван. — Я их не так себе представлял.

— Фреев?

— Воров.

— Настоящие воры и не должны быть похожи на воров! — убежденно изрек маг-хранитель. — И, к тому же, в нашем положении единственное, что от нас требуется — это методично вычеркивать из списка подозреваемых имя за именем, пока не останется только одно!

— Или два, — сурово кивнул в сторону обиталища первых подозреваемых Олаф.

— Чужая душа — потемки!.. — потряс многозначительно пальцем в воздухе чародей.

Лукоморцы переглянулись, вздохнули, пожали плечами и сдались.

В конце концов, доверять Фреям у них было не больше причин, чем не доверять им.

И первая стадия операции «Граупнер» началась.

Волшебник после пяти минут пассов и невнятных заклинаний одарил себя и юношей даром ночного видения, Серафима надела на палец кольцо-кошку, и Масдай, бесшумной тенью скользнув через ограду, приземлился на том самом месте, где пятнадцать минут назад стояла чета богов.

Бразды правления взял в свои короткие ручки чародей.

— Серафима — осматриваешь парк, — шепотом принялся распоряжаться он. — Иван — огороды. О… Оливер… Олиф… Олу… сын Гуннара — надворные постройки: овощехранилища, сеновалы, конюшни — всё, что найдешь. Вопросы есть?

— Олаф, — обиженно нахмурился сын Гуннара.

— Что? — не понял старик.

— Он хочет спросить, чем будешь заниматься ты? — перевела царевна.

Адалет хмыкнул.

— Себе я оставил, как всегда, самую сложную задачу. Мы с Масдаем будем следить за Фреями и обеспечим доступ в дом. Встречаемся у парадного.

— А… вот эта зелень перед глазами… — попытался изобразить описываемое на пальцах рыжий воин.

— Парк? — непонимающе оглянулся по сторонам волшебник.

— Нет, то, что всё теперь видно в зеленом свете, — помог пантомиме королевича Иванушка. — И тусклое… Дом зеленый, небо зеленое, позолота зеленая…

— Зеленые?.. — вытянулось лицо Адалета. — Не должны быть зеленые… У меня-то не зеленые… Хм… дайте-ка вспомнить… неужели я не скоординировал коэффициент переноса относительно корреляции преломления пучка?.. Давно я не применял это заклинание к третьим лицам, давненько… Столько не живут… Хм… Ну, что ж… Давайте попробуем еще раз, если плохо видно. Но вам еще повезло: могло быть и хуже, значительно хуже!..

— Не надо еще раз, не надо, видно замечательно! — торопливо вскинул ладони Олаф. — Только, разве что, зеленое всё… И рябит… как комары над болотом мельтешат…

— Ну, раз замечательно… — с облегчением расслабился старик, старательно пропустив мимо ушей вторую часть предложения. — Кто бы сомневался. Ночное видение — один из моих любимых коньков[498]. А в чем вопрос-то был?

— Его… на сколько хватит? — отчаянно мигая и кося в попытках привыкнуть к непривычному, угадал предмет беспокойства Олафа Иванушка.

— До восхода солнца. Так что, действуйте смело. Время не ждет!

У парадного Сенька оказалась первой.

Оглянувшись, не привлекло ли их блуждание по поместью ненужного внимания, она притулилась у мраморного вазона с пышными голубыми цветами неизвестной породы и стала ждать остальных.

Вторым закончил осмотр выделенного ему огорода размером с одно из лукоморских княжеств, Иван.

— Ничего? — коротко шепнула она ему из тени пузатой мраморной посудины.

Он вздрогнул, повернулся в сторону голоса, и покачал головой, приложив одновременно палец к губам.

Третьим к финишу, добросовестно обойдя надворные постройки, составляющие отдельный самостоятельный город утилитарного назначения, пришел отряжский королевич.

Сенька приветствовала его тем же вопросом, что и мужа.

— Ничего… — недовольно сдвинув брови, мотнул лохматой головой тот. — Говорю же я — шарлатанка она, эта…

— Тс-с-с-с… — озвучил свой жест Иван.

— Сам знаю, — буркнул отряг и отвернулся, разглядывая почти сияющую при свете серебристой луны белую уютную усадьбу Фреев.

Он окинул неприязненным взглядом колоннаду на крыльце, критично прищурился на увитые жимолостью размером с яблоко декоративные башенки по углам, осуждающе поморщился при виде золоченых чаш с орхидеями перед лестницей, сурово скривился в ответ алебастровой ухмылке упитанных львов у входа, и презрительно оттопырил нижнюю губу в адрес лепного вычурного карниза:

— Мещанство.

— Тебе не нравится? — удивился Иванушка. — По-моему, довольно симпатично. Для здешних мест.

— Финтифлюшки, — пренебрежительно покосился сначала на лукоморца, потом на семейное гнездышко двух богов юный воин. — Как у вас, изнеженных южан. Настоящий отряг отвергает роскошь.