Ратники испустили коллективно-разочарованное «у-у-у-у» — словно ветер в трубе провыл.

— М-маневрирует… Прицел надо сменить… — оправдываясь, пожал плечами маг, опустил посох, наморщил лоб, сунул руку в карман, спешно выудил записную книжку и карандаш и углубился в торопливые вычисления. — Значит, так… угол падения равен углу отражения… поправка на девиацию… интерференция… дифракция… гармоники срезаются… корень седьмой степени… скорость таум-частиц в кубе деленная на скорость ветра в источнике… диффузионные возмущения… умножаем…

— Ваше премудрие!!! — едва не подпрыгивая от нетерпения, дернул его за рукав Иван. — Они их почти догна…

— Есть!!!.. — радостно воскликнул чародей, сунул блокнот в карман привычным жестом[465] и схватился освободившейся рукой за посох. — Сейчас мы им устроим морскую прогулку… к бабаю…

Головной каррак мчался по волнам вслед за выдыхающимся купцом уже метрах в двадцати от них.

— Сейчас мы им устроим…

Острый взгляд царевны неожиданно наткнулся на единственного отряга, не занятого веслами и оружием.

Голова его была задрана вверх.

Руки тоже.

— Сдается, что ли?.. — непонимающе свела к переносице брови она.

И тут в глаза ей и всей лесогорской рати ударила ослепительная вспышка. Из пальцев загадочного отряга вырвались двойные молнии и с оглушительным треском устремились к Масдаю.

— А-а-а-а-а-а-а!!!!!!!..

Как ковер успел среагировать и сделать мертвую петлю сразу в трех плоскостях — не понял даже он сам.

У остальных времени для понимания не было тем более.

Иван в последнюю секунду умудрился ухватиться за кисти Масдая и руку Адалета.

Всё принадлежащее Адалету и расположенное ниже задранной вверх руки, нырнуло за край ковра.

Сенька мертвой хваткой вцепилась в Ивана и в посох.

Успевшие схватиться только друг за друга или за воздух ратники в полном вооружении с диким ревом горохом посыпались вниз…

Прямо в подоспевший второй каррак.

Сбивая приготовившихся к абордажу воинов и налегающих как проклятые души на весла гребцов, десант из двух десятков очень испуганных дружинников в мгновение ока оказался в полном составе на отряжском корабле.

— А-а-а-а-а-а-а!!!!!!!..

Всем известно, что лесогорские дружинники обладают одним чрезвычайно полезным свойством.

Чем сильнее их кто-то пугает, тем больше они пугаются.

А чем больше они пугаются, тем хуже пугающему приходится.

Угол падения равен углу отражения, как выразил бы этот закон маг-хранитель.

И в полном соответствии с научно сформулированным законом на втором карраке через мгновение после приземления обуянных ужасом лесогорцев разразился конец света в локальном масштабе, разверзлась твердь корабельная и хляби небесные, и прибитые позже позавидовали зашибленным раньше.

Третий каррак — самый большой — заполоскал парус и спутал, ломая, весла, в попытке избежать столкновения с остановившимся вдруг впереди собратом, но оставшихся на ковре мстителей это не порадовало.

Они этого просто не увидели.

Потому что первый пират несся вперед, на абордаж, не сбавляя хода.

И, не сбавляя хода, колдун на нем посылал в извращающегося в высшем пилотаже Масдая молнию за молнией.

Тот метался, уворачивался, не зависая в одном положении ни на миг, и одуревшие, потерявшие всякое представление о том, где находится верх, где низ, а где они сами, пассажиры обнаруживали себя то посредине ковра, то под его брюхом, то дружно свисающими с кистей.

Парус, волны, небо, пена, солнце, чайки, блики, мачта, весла, кисти мелькали как во взбесившемся калейдоскопе мимо фонтанирующей проклятиями Сеньки, молча скрипящего зубами Иванушки и охающего при каждой бочке Адалета, и, казалось, не будет этому конца и края…

Как вдруг Сенька обнаружила себя нос к носу с оскаленной драконьей пастью.

Инстинкт самозащиты сработал мгновенно.

Годы общения с Ярославной вдруг вспыхнули и выкристаллизовались в одно, недавно напомненное ей слово.

— Тамам!!!.. — не соображая, что делает, выкрикнула она.

Набалдашник зажатого подмышкой посоха моментально выстрелил красным, и резная носовая фигура каррака разлетелась в разные стороны на мелкие аленькие цветочки.

Иванушка охнул, Адалет — для разнообразия — ахнул, гребцы сбились с ритма, разбойники вздрогнули…

И над секундной всеобщей конфузией и замешательством раскатилось громкое и торжествующее Сенькино «АГА!!!..».

Так в эту игру могут играть двое?!..

Ну, держись, шептун недорезанный…

— Масдай, заходи на цель!!! — звонкий веселый Сенькин возглас вернул всех в чувство, но сопротивляться, умолять и даже давать советы было поздно.

Репертуар отряжского колдуна был смертоносен, но однообразен.

Спектр заклинаний, вылетающих из посоха Адалета под Серафиминым руководством, был в сущности своей безобиден, но многолик.

— Тамам!!!.. — и весла гребцов с правого борта обвисли, как сплетенные из веревок.

— Тамам!!!.. — и из бочек с солониной повалили густые клубы оранжевого дыма с убойным ароматом нашатыря.

— Тамам!!!.. — и наполненный ветром парус превратился в самое огромное полотнище марли на Белом Свете.

— Тамам!!!.. — и кольчуги отрягов рассыпались на полчища раскаленных железных муравьев.

— Тамам!!!.. — и крепкие ранее доски обшивки неожиданно хрустнули под тяжестью весел левого борта.

А через пару минут обескураженные, задыхающиеся и беспрестанно чешущиеся разбойники поняли, почему их предки мудро выбрали для постройки кораблей дерево и пренебрегли сухарями.

— Тамам!!!.. — выкрикнула на прощанье быстро погружающемуся в темно-синие волны пирату разошедшаяся не на шутку народная мстительница.

Из набалдашника вырвалась тонкая струйка дыма, сопровождающаяся одинокой синей искоркой и тихим меланхоличным свистом.

Заряд кончился.

Можно было выравниваться, вытаскиваться и заниматься третьим карраком.

Как бы ни надеялся в глубине души Иванушка, третий каррак ни бежать, ни сдаваться не торопился.

Бросив преследование оторвавшихся уже километра на два купцов, оставшийся пират, ломая свои и своей цели весла, взял на абордаж захваченное дружинниками судно, прицепившись намертво к его корме, и теперь на борту лесогорского трофея кипела горячая битва.

Иван встревожено глянул вниз: через сцепленные крючьями борта с нечленораздельными воплями, расталкивая и роняя друг друга, напролом и наобум лезли разъяренные отряги.

Лесогорцы сражались как львы.

Но львы, увы, усталые и раненые, не могут противостоять натиску втрое превосходящих их по численности гиен.

Отряжская орда с дикими безумными глазами уже отвоевала половину каррака. Лесогорцы сопротивлялись, огрызались, отбивались, падали и медленно отступали к носу.

Иван коротко оглянулся на супругу — она, отложив в сторону посох, годный ей сейчас разве только в качестве длиной, но не очень прочной палки, переключила внимание на его хозяина и пыталась привести того в чувство.

— Адалет?.. — склонилась, опустившись на колено, и тревожно вопрошала она. — Адалет?.. Ты меня слышишь?.. Ты меня видишь?.. Сколько пальцев я тебе показываю?.. И каких?..

Старик охал, кряхтел, мужественно пытался подняться, но ни заставить слушаться свои конечности, ни сфокусировать на предлагаемом пальце глаза после десяти минут трюков, от которых, не задумываясь, отказался бы и лет девятьсот восемьдесят назад, не мог.

— Ты старайся, Сень, а я пошел, — сурово выдохнул Иванушка, взял наизготовку свой черный меч и приготовился к прыжку.

— Ты куда?! Стой!!! — мгновенно позабыв про чародея, царевна вскочила и бросила оценивающий взгляд на быстро приближающееся морское поле неравного боя.

— Ты остаешься здесь!!! — не терпящим возражение тоном приказал Иван.