– Это я – уголовник?! – взвился костром со своего тюфяка старичок в синем костюме цвета ночи. – Да я – политический! Был заточен сюда по гнусному навету! Если хотите знать, мои враги ложно обвинили меня в растрате крупной суммы казенных денег!

– Ложно? – на всякий случай уточнил Агафон.

– Ложно, – с убеждением кивнул заключенный. – Судите сами: разве десять миллионов – это крупная сумма для казны?

Маг и царевич озадаченно переглянулись.

– Это риторический вопрос, или экзистенциальный? – шепотом спросил Иван у мага, но тот, отвечая то ли старичку, то ли царевичу, лишь скроил страшную мину.

Политический же, не замечая их сомнений, близоруко прищурился и взял инициативу в свои руки:

– Сами-то вы кто такие будете, а?

Друзья назвали свои имена и род занятий, и первый советник, немного успокоившись, продолжил:

– Не хочу навязывать вам свое общество, но не намекнете ли вы, в какую сторону держите путь? Может статься, мне с вами окажется по пути?

– С нами? – переспросил Иван и пожал плечами. – Если вы знаете, где Дуб Третий держит своего предсказывающего демона, то да.

– Демона?.. Демона?.. – старичок побледнел, потом покраснел, потом принял более нейтральный цвет и подозрительно склонил лысеющую голову: – А зачем он вам?

– Поговорить надо, – уклончиво ответил Иван, не желая еще раз пересказывать всю историю. – Буквально несколько минут.

– Вы хотите, чтобы он вам что-нибудь предсказал, – проявил чудеса прозорливости старичок.

– Да, – сухо кивнул Агафон и повернулся, чтобы уйти.

– До свидания, – вежливо попрощался Иванушка.

– Эй, эй! Погодите! Я за два дня тут совсем засиделся, и сейчас не против прогуляться с вами! А заодно покажу, где король держит горного демона, который предсказывает ему даты народных восстаний, стихийных бедствий, выигрышные номера в лотерее и колебания курса металлов и строительного камня на мировых рынках…

– ГДЕ?

– Только туда просто так не пройдешь, – продолжал первый советник, словно не слыша вопроса. – Левое крыло дворца, там, где расположены личные покои короля, загибается, образуя букву "О". В центре этой буквы стоит деревянная башня – единственная не только во дворце, но и во всей стране – вы знаете, сколько стоит кубометр древесины на рынке? – а в этой башне и томится каменное чудовище, плененное с помощью одного наемного мага еще дедом этого короля.

– Чудовище?.. – с опаской повторил за старичком Агафон.

– А почему башня именно деревянная? – не понял Иван.

– Потому что горный демон может уйти сквозь камень, железо или землю. А через дерево – нет. Поэтому башню и пришлось сделать из самых толстых бревен, какие только дед Дуба Третьего смог тогда найти. Только, как я и сказал, туда просто так не попадешь. Другого пути, кроме как через весь дворец и покои обоих Дубов – внука и деда – туда нет. А во дворце на каждом этаже и в каждом переходе всегда полно стражи. Так что, молодые люди, я бы на вашем месте поискал более доступного предсказателя, пока ваши головы еще на плечах, а руки и ноги – на отведенных им природой местах. Дуб Третий крайне болезненно относится к соблюдению режима секретности, поверьте мне.

– Мы уже поняли, – буркнул Агафон.

– И что вы предлагаете? – поинтересовался Иванушка.

– Кажется, я уже сказал, – покосился на непонятливых собеседников старичок. – Поищите кого-нибудь другого, после того, как выведете нас отсюда.

Царевич нахмурился.

– У нас нет времени. А чего стоят эти ваши местные гадалки, мы уже поняли.

Тис в это время подошел к павшей двери камеры Ивана и Агафона и с любопытством разглядывал следы вскрытия.

– Кстати, если не секрет, как вы собираетесь нас отсюда вызволить? – наконец, поинтересовался он.

– Прорубить стену где-нибудь в темном уголке сада.

– Тогда я лучше останусь здесь, – покачал головой он.

– Почему?

– Убережет меня от напрасных хлопот, молодые люди. Стена заколдована. Как только ей будет нанесено малейшее повреждение, статуи с трубами и барабанами заиграют на своих инструментах, каменные воины застучат мечами в щиты, их чудовища завоют, и на ноги будет поднята вся охрана дворца. Остальное – дело очень короткого времени.

Иван и Агафон переглянулись.

– С каждой минутой все проще и проще, – с кислой миной прокомментировал маг.

– Препятствия – это то, что ты видишь, если отведешь глаза от цели, – упрямо процитировал кого-то из древних мыслителей Иван и задумался.

Положение было отчаянным.

Настолько отчаянным, что стоило попробовать прибегнуть к магии Агафона.

– А ты не мог бы… перенести нас по воздуху… к этой деревянной башне? – с трудом подавив восстание целого полчища недобрых предчувствий, поинтересовался он у волшебника.

– По воздуху? Пролевитировать, что ли? – с загоревшимся взглядом чародей выхватил свой пергамент и быстро выпалил: "Левитация!"

Прочитав несколько раз инструкцию, он оторвал взгляд от текста и снисходительно улыбнулся:

– Нет ничего проще. Теперь я вспомнил. Материал первого курса.

В голову Иванушки закрались нехорошие подозрения.

– Ты… раньше это… когда-нибудь делал?

– Я-то? – фыркнул Агафон. – Да тысячу раз!

– И что для этого требуется?

– Ничего, – гордо доложил он. – Сейчас я вам продемонстрирую.

Он вытянул руку в сторону факела в стенном кольце, прошептал несколько слов, и тот, как по волшебству[67], поднялся на метр, повернулся вокруг своей оси огненным колесом и неспешно полетел, покачиваясь на невидимых волнах, повинуясь движениям отчего-то задрожавшей вдруг руки чародея. Пролетев над головами бросившихся как по команде на пол музыкантов, факел остановился, попятился, залетел в одну из камер и там, наконец, упал в бочку с водой.

Все с облегчением выдохнули и с благоговением воззрились на мага.

Тот, казалось, выглядел потрясенным ничуть не меньше своих зрителей.

– Н-ну… я же г-говорил… раз п-плюнуть… – сглотнув пересохшим ртом, выговорил все-таки он. – А сейчас… т-то же самое… на ж-живом добровольце…

Все сделали шаг назад, только Иван замешкался, и Агафон принял это как сигнал к действию.

Он вытянул руку, прошептал заклинание и…

Ничего не произошло.

Он попытался еще раз, и еще – результат оставался неизменным.

– Ты, наверное, слишком тяжелый, – неуверенно предположил специалист по волшебным наукам, медленно опуская руку.

Он снова извлек на свет пергамент, прошептал "Левитация" и снова вдумчиво, не спеша, прочел инструкцию раз, другой, третий…

Новая попытка приподнять Ивана хоть на сантиметр окончилась провалом, но оброненная часовым пика просвистела мимо зароптавших было музыкантов, взмыла высь, с размаху воткнулась в щель между камней на потолке, повисела, покачиваясь, и ухнула вниз.

Царевич прибег к испытанному народному средству для активизации и ускорения мыслительных процессов[68] и предположил:

– А, может, дело в том, что ты способен поднимать в воздух только мертвые тела?..

Зрители отшатнулись.

– Неживые предметы, я хотел сказать, – быстро поправился Иван и снова задумался, наморщив на этот раз лоб, поджав губы и скосив глаза на переносицу.

Этот способ тоже оказался действенным: его буквально осенило.

– Я придумал! – радостно провозгласил лукоморец и победно обвел глазами притихших людей.

Дверь тюрьмы бесшумно затворилась, и три человека в солдатских плащах и шлемах (маскировка на всякий случай) еще раз оглянулись, нет ли прохожих. Вокруг все было тихо, если не считать вспышек и грома фейерверков где-то в другом конце сада, звуков музыки и пения – похоже, веселье было в самом разгаре.