– Я говорю, что где любимая твоя, я знать не могу, – многозначительно взглянул на него антал. – Но вот человечка, который может, я знаю.

– Кто это? – мгновенно очнулся от своих страданий и вскинул голову царевич.

– А вы долго по нашей стране путешествовали, пока меня нашли? – в ответ на уже свои мысли полюбопытствовал вдруг ни к селу ни к городу проводник.

– Нет. Пару дней, не больше, – ответил Агафон.

– Да и то ее толком не видели – от избушки охотничьей к избушке метались, – добавил дед.

– А-а, – с непонятным удовлетворением протянул Ясень. – Значит, порядков наших и обычаев не знаете.

– Нет, – в один голос подтвердили путешественники, и даже Масдай.

– Тогда я вам расскажу. Есть у меня одна женщина знакомая, которая гадать может. Если я ее попрошу, то она вам что хотите расскажет.

– Так что ж ты раньше-то молчал? – воскликнул Зимарь.

– А то, – строго взглянул на него проводник, – что гадание у нас под страшным запретом. Если власти пронюхают – в тюрьму загремит не только гадальщик, но и клиент! Опасное это дело. Кого попало к знакомой гадалке я не поведу. И не уговаривайте.

– Так что ж ты это? Сказал "А" – сказывай и "Бэ"! – потребовал дед Зимарь.

Ясень замялся.

– Ясень, пожалуйста, помоги нам! На тебя вся наша надежда! – взмолился Иванушка.

Проводник вздохнул и развел руками.

– Мы заплатим, – проявил чудеса догадливости волшебник, и проводник мгновенно сдался:

– Только это дорого обойдется.

– А правду она говорит-то хоть, али когда как? – прищурился на проводника испытующе дед Зимарь.

– Истинную правду, – как олицетворение оскорбленной искренности, правдивости и честности прижал руку к сердцу Ясень. – Если гадание не выйдет, и вы свою кралю разлюбезную не найдете, возвращайтесь – она вам все вернет, до последней монетки.

Иванушка с робкой надеждой обвел взглядом друзей:

– По-моему, это надежная гарантия?..

– Еще бы, – довольно хмыкнул атлан. – Только у меня еще несколько условий будет.

– Каких?

– Ни про гадание, ни про гадалку – никому ни слова, ни полслова.

– Могила, – страшным шепотом поклялся за всех Агафон.

– Чего нагадает – никому постороннему не говорить.

– Ясень… пень…

– Сразу, как только она вам погадает, летите из города и не оглядывайтесь.

– Уже летим, – заверил его Масдай.

– И деньги вперед.

Ковер покружил над городом, почти не различимым в рано опустившихся октябрьских сумерках, и ворчливо поинтересовался у проводника:

– Ну, что? Узнаешь местность? Куда садиться-то?

– М-м-м… вот туда, – и он ткнул пальцем куда-то вниз и вправо. – Там постоялый двор моей старой знакомицы – Лианы. Она в постояльцах неразборчива, кого попало принимает и вопросов не задает.

– От кого попало слышу! – не замедлили обидеться Агафон.

– По-твоему, мы – "кто попало"? – сердито поддержал его дед Зимарь, готовый к бою за свое и друзей доброе имя.

– Вы – нет, – поспешно качнул лохматой головой проводник. – А вот он, – он ткнул пальцем в Масдая, – да. Но, если вы хотите, чтоб на вас ходил смотреть весь город, как на заезжий зверинец…

– Понятно, – оборвал его волшебник. – А твоя гадалка где обитает?

– Тс-с-с-с!!! Чего кричишь? Чтоб все услышали? – испуганно зашипел Ясень. – Не бойся. Я свои обещания выполняю.

Масдай при тусклом свете фонаря мягко опустился на середину и без того неширокой улицы, прямо у входа на постоялый двор "Гибкая Лиана", архитектурой, или, вернее, отсутствием таковой напоминающий, скорее, дот, и тут же был скатан путешественниками и торопливо внесен внутрь.

Ясень проводил их в комнатушку под самой крышей и собирался было уйти, как Иванушка ухватил его за плечо и твердо и многозначительно взглянул ему в глаза.

– Прямо сейчас?.. – верно истолковал сразу все значения антал.

– Еще не поздно, – настойчиво проговорил царевич. – Это же просто осень, поэтому темнеет рано. А на часах в зале и семи не было.

Проводник на мгновение задумался и вздохнул:

– Ну, если уж тебе так не терпится…

– НАМ так не терпится, – встал рядом Агафон. – Мы идем вдвоем.

– Втроем, – тут же уточнил дед.

– Нет, спасибо, не надо, – слабо улыбнулся Иванушка. – Отдыхайте, поужинайте внизу… Если гадалка скажет, где искать Серафиму, завтракать нам не придется.

– Тут недалеко, – сообщил Ясень. – Мы недолго.

– Вот, видите?

– Ну, хорошо… – вздохнув, под голодное ворчание желудка согласился Агафон.

– Если недолго… – поддержал его старик.

– И деньги вперед. Мне. А я с ней обо всем договорюсь.

– Сколько?

– А сколько у вас есть?

Царевич зашарил по карманам, и на свет белый появилась полная пригоршня меди, пара серебряных монет и один золотой – вся их наличность, еще остававшаяся от продажи фамильного перстня Ивана.

– Хватит, – быстро кивнул Ясень и потянулся за деньгами.

– Я тоже думаю, что хватит, – улыбнулся дед Зимарь и проворно вложил в руку Ясеня серебряную монету.

– А остальное?

– А остальное – когда мы по совету уважаемой гадалки девицу разыщем, – ласково собрал морщинки в уголках добрых прозрачных глаз старик.

Проводник покривился, нахмурился, и Иван, не дрогнув под предупреждающим взглядом друзей, добавил еще несколько медяков.

Антал удовлетворенно кивнул:

– Пойдем.

Жилище, оно же офис гадалки оказался не очень далеко.

Проводник попросил царевича подождать пару секунд, первым подскочил к дверям приземистого домишки, сложенного из красноватого камня, проворно отодрал что-то от стены и только тогда подал своему подопечному сигнал подходить.

Дверь открыла полная дама лет сорока, с накрашенными черным глазами, губами и ногтями и закутанная в целый ворох цветастых платков с черными же кистями.

– Что привело вас к… – заговорила она грудным голосом, но Ясень быстро приложил к губам палец и втолкнул ее внутрь.

– …к матушке Осине, потомственной гадалке в семидесятом колене? – ничуть не сбитая с толку и ритма закончила та на ходу.

Ясень зашипел – то ли от досады, то ли на хозяйку – и стал быстро шептать что-то ей на ухо. Та делала круглые глаза, пожимала плечами, но соглашалась.

– Я хочу найти свою жену, – не обращая внимания на непонятную деятельность вокруг него, поглощенный своей заботой, сурово заявил Иван и впился отчаянным взглядом в лицо женщины.

– Да, конечно, проходи, вьюноша, садись к столу, – сочувственно колыхнула бюстом гадалка. – Так как, говоришь, зовут твою женушку и когда она пропала?..

Ясень, радостно потирая руки от приятных воспоминаний о дополнительном вознаграждении, пожалованном ему вновь обретшим надежду царевичем, проводил Иванушку до постоялого двора, почтительно распрощался с ним и растворился в темноте, как его и не было.

Ивану хотелось бежать, лететь, кричать, драться со всем Белым Светом сразу – если, конечно, он не вернет разлюбезного друга Серафимушку и не извинится – короче, заниматься чем угодно, кроме продавливания тощей подушки в душной комнате гостиницы. И он, не долго думая, решил немного прогуляться и спокойно подумать над тем, как лучше проложить маршрут их дальнейших странствий, которые, как твердо пообещала ему гадалка, скоро должны завершиться победой над трефовым недоброжелателем, нечаянной встречей в казенном доме и неожиданной радостью.

По пути в Вамаяси, если память ему не изменяла, находилось несколько высоких горных гряд, которые проще будет облететь с юга, чем прорываться через высокогорные осенние снегопады и заморозки… Лететь, правда, туда отчаянно долго, но если в конце этого полета его будет ждать Серафима, то дорогу он готов перенести со стойкостью оловянного солдатика. Путь их, если лететь отсюда, будет проходить через семь или восемь стран с населением весьма экзотическим, но к путешественникам дружелюбным. Значит, пополнять запасы можно будет быстро и без проблем. Конечно, чтобы найти в Вамаяси трехглавую синюю скалу с белым, красным и черным замками, придется поспрашивать аборигенов, но вряд ли у них там на каждом углу такие разноцветные чудеса – должны, поди, знать… Не с первого раза, так со второго или с третьего…