С утра это было уже десятое место. Люди, только заслышав звон менестрелевой лютни, сбегались со всей округи, собирались толпами и глазели на арапа-минисингера. А, заодно, и слушали его песни (баллады) и пополняли бардовский бюджет.

И реагировали.

Внезапно упавшая на Гарри тень, содержащая слишком много острых углов и перьев для его душевного спокойствия, заставила слова канцоны застрять в горле.

Вокруг сразу посветлело — народ испарился как по мановению волшебной палочки, как будто его никогда тут и не было.

— Я ничего, — широчайше улыбнулся минисингер, не поднимая глаз, и быстро сгреб шляпу, пуфик и себя с земли. — Я просто так. Я уже ухожу. Все. Меня нет. Пока!

— Постой-постой! Куда это ты? — незнакомец ухватил его за куртку. — Ты откуда? Из Бганы? Нванги? Мсиваи?

Гарри оглянулся — и замер.

За шиворот его держал такой же черный человек, как и он сам. Только с кольцом в носу. И в доспехах королевского гвардейца.

— Ага, — голова барда кивнула, не спросившись мозгов. — Оттуда.

— Я так и думал!!! — взревел негр и заключил его в объятия. — Мсиваи! У них у всех такие нелепые шнобели! Это же в сорока километрах от нас! Я же из Манмавы! Земеля!!!

Менестрель почувствовал, что еще чуть-чуть — и его кости затрещат, последуя примеру лютни.

— Псти… — прошипел он последним воздухом в легких.

— Ох, извини, братишка, чуть не задавил тебя — но я уже десять лет земляков не встречал! Я уж, было, подумывал, что я со всего Узамбара на этом севере один! Ну, браток, как же я рад, как я рад! Просто счастлив!!! Пойдем, выпьем, бвана! Поболтаем хоть на родном языке — я уж его забывать тут, в этой дыре, стал!!! — и лейтенант, обхватив нового знакомого за плечи, поволок его в сторону одного из «Бешеных вепрей».

— Я не говорю по-вашему, — промямлил мини-сингер. — Меня похитили белые и увезли в Вондерланд, когда я был еще совсем маленьким ребенком.

Лейтенант, кажется, сильно расстроился, но быстро пришел в себя.

— Ну, ничего. Самое главное, что мы встретились. Кто бы мог подумать! В такой дали от дома! Во, блин! Тебя как зовут?

— Местные называют меня Гарри, — уклончиво отозвался певец, что есть силы стреляя глазами по сторонам в поисках хоть кого-нибудь, кто мог бы прийти ему на выручку. Но желающих вмешаться в воссоединение узамбарского землячества почему-то не было, и ему не оставалось ничего другого, как покорно тащиться за гвардейцем в кабак.

— А, это, наверно, от нашего «Нгар», — проявил чудеса догадливости лейтенант. — Они наши имена вечно коверкают, эти белые! А меня зовут Майк. Но ты можешь называть меня Мкаи. Ха! Я уже и имя собственное чуть не забыл! Ха-ха-ха!

— Ха-ха, — согласился менестрель.

— Ну, что ты такой скучный, Нгар, — тряхнул его легонько новообретенный земляк. — Заруливай сюда — я угощаю! — затащил он мини-сингера в «Вепря».

— Эй! Бвана! Вина нам самого лучшего и рагу из оленины! Чоп-чоп!

— Оленины нет, лейтенант.

— Ну, тогда говядины!

— Говядины нет, лейтенант.

— Ладно, и курятина сойдет!

— Курятины нет, лейтенант.

— Карамба! Что у вас есть?!

— Голубятина, воробьятина, кошатина к вашим услугам, господа. С крапивным соусом.

— Ты чего, бвана, сбрендил?! Или у вас тут вамаяссьская кухня?

— Кухня у нас самая обыкновенная, кирпичная, — обиделся трактирщик, — но мы, вообще-то, в осажденном городе находимся, а принц Сержио, да продлит Памфамир-Памфалон его драгоценнейшие годы, намедни пожег все склады. Так что, соглашайтесь на кошатину. В «Осином гнезде» и этого сейчас нет. У нас — эксклюзивные провайдеры.

Мкаи издал губами неприличный звук и снова сгреб Гарри в охапку.

— Пошли отсюда, земеля. Я тебя в солдатскую кухню при дворце проведу. Уж там-то тебе не скоро крысятинки отведать приведется, это я тебе обещаю. Да и пойло там, наверняка, получше этого будет!

Еда с офицерской кухни, и впрямь, оказалась не чета маринованной лягушатине, подаваемой с некоторых пор в городе, вино еще лучше, и после седьмой бутылки мини-сингер и лейтенант стали закадычными, не-разлей-вода друзьями.

Мкаи рассказывал, как попал он на службу к вондерландскому королю, о доме и родителях в далекой Нгоро, о смазливенькой девчонке Дрездемоне, с которой познакомился недавно тут, в городе, и на которой обязательно женится, если останется жив после того, как сообщит об этом своем намерении Сильвии, Бланке и Марго — другим смазливеньким девчонкам, с которыми познакомился немного пораньше, о том, какой напыщенный индюк этот ваш герцог Айс, и о том, что зато их капитан Кросс, хоть и суров, но, кажется, настоящий мужик, и что при распределении квартир мастер-сержант Фиттинг загреб себе лучшую комнату только потому, что это маленький урод возомнил себя доверенным лицом кронпринца, и чего ему это потом стоило, и как…

Что было дальше, что он сам рассказывал Мкаи, и рассказывал ли что-нибудь вообще, Гарри помнил плохо. А после этого ничего не помнил вовсе.

Очнулся он только утром, в подсобке кухни первого «Вепря» от осторожного, но настойчивого похлопывания по опухшей физиономии.

Усилием воли, которого Ури Геллеру было бы достаточно для завязывания рельса морским узлом, он заставил себя разлепить один глаз на десятую долю миллиметра и выглянуть в окружающий мир.

Кто-то толстый, белый, с кудрявыми черными волосами склонился над ним. И еще один, блондин. Выражений лиц было не разобрать, но это и к лучшему.

— …Гарри… — донеслось до него сквозь похмельный туман. — …ри…

— …м-м-м… — ответил он.

— …принесли сюда вчера вечером…

— …м-м-м…

— …как спасся…

— …м-м-м…

— …бедняга…

— …м-м-м…

— …его пытали…

— СТО?! — мини-сингер подскочил, как Ванька-встанька, едва не опрокинув склонившегося над ним человека. — Кого?!

— Тебя? — осторожно уточнил тот.

— Нет!

— А почему тогда у тебя кольца в носу и в губе?.. И в ухе тоже! Что они с тобой сделали?!

Со мной? У меня? А что со мной сделали?.. Что со мной сделали?!

Кто это спросил?

Кажется, Санчес.

Верный Санчес…

— Это сесяс модно, — снисходительно дохнул перегаром Гарри. — Насываеса… Пир Сингх. По имени бхайпурского пророка. Последний писк в определенных кругах. Не для ссех, конесно. Я удивляюсь, как ты эсого до сих пор не снал.

— Да нет, я слышал, конечно… Где-то уже. Только не помню, где. Конечно, я знаю, что это такое. И сам хотел сделать. Естественно. Если тебя не пытали, ты не подскажешь, где это тебе делали, я схожу на досуге… Когда все утрясется, я хотел сказать.

— Нес проблем. Эсо делает один мой семляк.

— Из Голденмюнде?

— Из Уз… Голденмюнде.

— Ну, если с нашим соловьем все в порядке, я пошел к посетителям, — проворчал мастер Варас.

— Я принесу тебе чего-нибудь попить! — выскочил за ним Санчес.

Как только они оба вышли, Гарри каким-то образом принял вертикальное положение и сумел без посторонней помощи подобраться к маленькому зеркальцу на стене у двери.

На него глянула небритая черная морда с золотыми кольцами в распухшем носу, нижней губе и левом ухе, к которым было невозможно прикоснуться. Теперь он понял, чем объяснялся его таинственный акцент.

Минисингер чуть не заплакал от жалости к себе.

— Сертов Мк… Мак… ниггер!.. Это он! Больсе некому! Насколько я помню… Помню… Или не помню… Стоп его серную дусу не принял Памфамир-Памфалон, стоп его…

— И верно, Гарри!

В полумраке подвала появилось нечто белое, воздушное, с бледно-голубым ореолом вокруг хорошенькой головки.

— Допрое утро, благородный княсь, — склонил голову менестрель. Может, хоть Серый ЭТО не заметит…

— А мы ведь все эти три дня беспокоились за тебя…