При столкновении ремень больно врезался в грудь, едва не ломая ребра. Меня бросило вперед, вышибая воздух из легких, а в голове помутилось. Я сильно разогналась, эту инерцию не погасить – балка лопнула с громким треском, с потолка на капот посыпались доски и мусор. Винтовка подпрыгнула на коленях, чувствительно врезав по ногам.

У меня не было времени ждать. Поле зрения сузилось: я видела только вампира, обмякшего на капоте и прижатого к балке бампером – еще живого, остальное погрузилось в темноту. Руки напряглись, словно Десмодов попытался привстать с капота.

Я нащупала пистолет на соседнем сидении. Запястье ныло, снимая с него нагрузку, я положила длинный ствол на обод руля. Вампир, почти беззащитный, был на прицеле – я могла воспользоваться «своим» шансом.

Только Андрей сказал: у пули низкая начальная скорость.

У нее другой принцип действия, другой сплав. Там что-то внутри у этой пули, что-то с парализующим действием, что нужно доставить в организм без стрельбы навылет, с ближней дистанции и без препятствий. Через лобовое стекло стрелять нельзя – пуля деформируется, а она у меня одна. Второго выстрела не будет.

Пора решаться: Десмодов приходил в себя

Я опустила пистолет, и бросила «винторез» цевьём на руль. Снять с предохранителя и выжать до упора спуск – дело одной секунды. Очередь вспахала стекло, оглушив меня, словно в машине взорвались петарды. Лобовое стекло опутали трещины, его разорвало в центре – стреляла я кучно, в направлении Десмодова, но не заботилась о том, чтобы попасть. С такого расстояния сложно промахнуться – очередь проделала здоровенную дыру в стекле.

Я отбросила винтовку, покрепче взяла пистолет, удерживая обеими руками, и резко подняла оружие. Я сильно рисковала, стреляя. За столько лет патрон мог прийти в негодность. Мог взорваться в стволе и повезет, если я при этом не пострадаю. Но этот риск того стоил.

Около секунды я выждала, чтобы убедиться, что не промахнусь.

Между нами было метра два. Расширенные, полные жажды жизни и сожаления глаза парня смотрели на меня. Он пытался что-то сказать – остановить меня, но я нажала на спусковую скобу.

Впервые в жизни я не чувствовала, что поступаю правильно. Он убивал вампиров, но это его природа. Десмодов был полностью прав: я человек, мне нечего здесь делать, это не моя война. То, что я выступаю не на его стороне – просто случайность, между нашими видами нет вражды. Только убитую девушку я не могла простить.

Отдачу я почти не почувствовала – пистолет был тяжелым, а импульс слабым. К тому же я привыкла к сорок пятому.

Пуля ударила ему в грудь. Вампир попытался разодрать рану, чтобы избавиться от опасного кусочка металла, но быстро обмяк и повалился на капот. Он еще дышал, но все реже и слабее.

Я откинулась на сидении, пытаясь перевести дух. По боеприпасам был полный голяк: я расстреляла все, что было. Если сейчас Десмодов придет в себя – мне конец. Но он содрогнулся, впиваясь пальцами в капот, с хрустом проминая его, и затих.

Я устало рассматривала тело, еще не веря, что все кончено.

Боковым зрением уловила движение и обернулась – к машине ковылял Эмиль, прижимая ладонь к животу. Он согнулся – видно, что ранен. Взгляд был прикован к трупу пожирателя.

Эмиль остановился, вдыхая сладкий запах крови, бензина и пороховых газов, а затем бросился к телу Десмодова. В рассеянном свете – фары завалило мусором и досками, я безразлично наблюдала, как он упал боком на капот и вгрызся добыче в шею.

Он жадно глотал кровь пожирателя и не оторвался, даже когда с другой стороны к машине подобрался Андрей, выбравшись из-под завала. Правая рука висела плетью вдоль тела – перелом. Лицо обмякшее, нечеловеческое – взгляд ощупал труп, подергивающийся от рывков Эмиля, и он подполз, капая слюной и щерясь на моего бывшего мужа.

В них мало осталось человеческого: оба ранены, а у Андрея еще и перебита челюсть. Я смотрела, как они, огрызаясь друг на друга, выясняют отношения, а затем смиряются с неприятным соседством и вместе жрут труп врага.

Я заглушила машину и опустила окно. Салон наполнился звуками – тяжелым дыханием хищников, треском пола, проломленного передними колесами, чавканьем и рычанием.

Двое самых близких мне «людей» торопливо высасывали останки.

Я почувствовала, что меня мутит – то ли от трапезы на капоте, то ли после хорошей встряски в машине. Из последних сил я открыла дверцу, и меня стошнило на изломанный пол.

Глава 63

Вытерев рот, я вывалилась из салона.

Поднялась, опираясь на порожек джипа и, не глядя на капот, отбежала вглубь комнаты. Пока я машиной таранила дом, зацепила стол, но не перевернула – он отъехал к стене. Оружие и бумаги ссыпались на пол неряшливой кучей.

Я оперлась на столешницу руками, стараясь не прислушиваться к звукам за спиной.

Полузадушенный шепот привел меня в чувство:

– Яна?

Я подняла глаза: в углу разгромленной комнаты пряталась Лариса, съежившись в комок. Она сидела на корточках, прижав руки к груди, голубые глаза стали огромными. Ее трясло, и смотрела она так, словно я ее убью.

Так, надо взять себя в руки.

– Вы что здесь делаете?

Глупый вопрос, но нужно что-то сказать, чтобы успокоить хоть голосом. И так очевидно, что Эмиль привез ее для обмена. Только он знал, кто она такая.

Пожирательница не была похожа на Десмодова – в ней нет его силы. Может быть, потому что она не пробовала крови или их женщины сами по себе такие?

В ярком платье, со светлыми волосами, она казалась в свете фар нереальной и прекрасной, как лесная нимфа. И очень-очень испуганной – словно загнанная лань.

– Успокойтесь, – попросила я. – Все нормально, он мертв…

Взгляд Ларисы метнулся к мужчинам, клыками кромсающим добычу на капоте, затем вернулся ко мне. По выражению глаз я поняла, что она больше не хочет замуж за вампира. По правде говоря, это тяжкое испытание.

– Я ничего не сделала! Не трогайте меня!

Она уткнулась в колени и глухо разрыдалась.

– Все нормально, – хрипло сказала я. – Никто вас не тронет. Я отвезу вас домой…

Голова еще кружилась, но я выпрямилась.

Джип разбит, да и вампиры пока не собирались заканчивать, так что на ходу только машина Десмодова. Я огляделась, пытаясь отыскать ключи в этом бардаке. Кажется, они остались у него в кармане.

Я уставилась на труп, наполовину закрытый широкими плечами Эмиля. Он припал к шее пожирателя, придерживая рукой безвольную голову. Андрей вцепился в тело с другой стороны капота.

Что-то не хочется мне к ним подходить.

Словно чувствуя взгляд, Андрей приподнял голову – с подбородка капала кровь, он щурился на свет. Несколько секунд лицо оставалось бессмысленным, а затем он кривовато улыбнулся, словно, наконец, узнал. Отпрянул от капота и, пошатываясь, обошел джип. Взгляд шарил по комнате: Андрей вспоминал, где он и как здесь оказался.

Выглядел он плохо: перебитая рука отекла, лицо сильно разбито – досталось ему серьезно. Андрей оперся спиной на заднюю дверь, пытаясь прийти в себя. Я смело подошла к машине – он не голодный, не бросится. Почувствовав движение за спиной, Эмиль завозился, не прекращая пить, но почти сразу расслабился – понял, что это я, а не соперник.

Я подобрала полотенце с заднего сиденья, там же нашла бутылку воды и намочила край. Ткань стала приятно-прохладной, но Андрей дернулся, когда я попыталась вытереть ему подбородок. Сначала перехватил руку, но отпустил и позволил вытереть правую скулу, которой досталось сильнее всего, нижнюю челюсть и разбитые губы. Еще взбудораженное дыхание касалось моих влажных пальцев.

– Тебе не больно? – я погладила плечо, пытаясь понять, колотит Андрея или нет. Спрашивала я не о побоях, а об эффекте крови – в прошлый раз Эмиля сильно ломало от крови пожирателя.

Но кожа была нормальной температуры, мышцы расслаблены. Может, второй раз всё проходит легче?

Я услышала, что Эмиль перестал жевать, и обернулась: приоткрыв окровавленный рот, он исподлобья смотрел на меня. Замер, но рука, лежащая на капоте, напряглась, а затем напружинилось всё тело.