– Сколько Олегу здесь лет, как вы считаете? – поинтересовалась я, бросив фото обратно в кучу.

– Не знаю, – она склонилась над столом. – Лет тридцать?

– А сейчас ему сколько было? – спросила я, чувствуя непреодолимое желание укусить себя за язык, чтобы хоть немного вернуться в чувство.

– Шестьдесят три, а что?

– Вы знаете, кто это? – я ткнула в Андрея и развернула снимок к ней. – Нет?

Я чуть не ляпнула: это Андрей Ремисов, друг вашей семьи, но Лариса растерянно хлопала глазами.

– Узнаете что-нибудь еще? – я не стала ничего объяснять.

Она рассмотрела снимки и покачала головой.

– Ничего.

– Я возьму папку? – спросила я из вежливости.

Разумеется, я ее возьму.

Я сложила все обратно, не дожидаясь согласия – даже газету сунула, и вернула пустую ячейку на место. Мы покинули банк вместе, но мне хотелось остаться одной и все обдумать.

– Лариса, вы не возражаете, если я вызову вам такси? – спросила я на парковке.

Она мгновенно поняла намек – вежливые нежные девушки схватывают налету, когда становятся обузой. К тому же, я только что раздобыла ей две пачки баксов.

– Конечно… Я сама, – пробормотала она. – Спасибо.

Я села за руль «мерседеса», проводила взглядом Ларису – она пошла к автобусной остановке, и рывком расстегнула папку. Старый пластик треснул – кнопку я вырвала, как говорится, «с мясом».

Снова уставилась на фото: а вдруг ошибка? Но нет, точно Андрей. Или кто-то очень-очень на него похожий. А что, интересно, он делал в Питере? И где, черт возьми, взял эликсир вечной молодости?

Я смело вскрыла конверт. Белый лист, черные чернила, каллиграфический почерк – план из папки и письмо дело рук одного человека.

Содержимое ровным счетом ничего мне не сказало:

«Он был не один, прости. Я не смог. Деньги не трогал. Все моё в ячейке, с вещами делай, что хочешь».

Я перечитала еще раз, но так ничего и не поняла.

Деньги – те, что я отдала Ларисе из ячейки? Кто был не один, чего он не смог?

Я раздраженно сложила письмо и убрала в конверт. Руки дрожали, так что листом в прорезь я попала только с третьего раза.

Андрей сказал, они разговаривали семь лет назад. После этого Касьянов написал ему письмо и держал в ячейке с неценными вещами. Зачем? Почему не поговорил с ним открыто?

Это уже слишком: я вытрясу из Андрея всё – и прямо сейчас.

Глава 18

Больше всего в вампирах я не люблю склонность недоговаривать и врать. Мой друг и мой муж – кладезь секретов по любому поводу.

К тому моменту, как я добралась до высоких кованых ворот, я уже успокоилась. Пробка на Ворошиловском дала возможность подумать.

Возраст – это пустяки. Чем больше вампиры пьют кровь, тем сильнее меняются – в мимике, поведении, но внешне старение останавливается. Разница в нынешнем облике Касьянова и Андрея могла объясняться тем, что Андрей плотно подсел на кровь в молодости, а Касьянов нет.

А я и так знаю, что Андрей злоупотреблял.

Только я всегда считала его молодым. От него и ощущение, словно он мой ровесник. Иногда я и прежде ловила себя на мысли, что он старше, чем кажется. Но не настолько же?

Я припарковалась за воротами и вышла из машины, но не стала заходить в дом. Попросила охранника позвать Андрея на улицу. Папку я спрятала под кресло, вытащив предварительно фото, на котором Андрей и Касьянов вместе.

Солнце нещадно пекло – время шло к полудню. Зябко ежась, Андрей появился на крыльце и обхватил голые плечи руками, словно ему холодно. Он вышел в одних шортах, наспех застегнутых.

– Кармен! – хрипло позвал он, глаза скрывали темные очки, но лицо заспанное. – Ну, в чем дело опять? Ты меня разбудила!

Верхняя пуговица выскочила из петельки, шорты сползли, обнажая линию темных волос, но как-то неловко просить его застегнуться. Можно просто смотреть в другую сторону.

Я пошла к крыльцу, рассматривая серый гравий под ногами.

– Надо поговорить.

– Давай хоть в дом зайдем, – взмолился он. – Здесь противно!

С тяжелым вздохом я поднялась по ступенькам и через силу вошла в дом за Андреем. В затемненном фойе я остановилась. Не пойду в кабинет. Ни за что.

– Поговорим на кухне, – предложила я.

Андрей, наконец, подтянул шорты и застегнулся. Я шла за ним, рассматривая голую спину со свежими царапинами под лопатками – с двух сторон, словно от женских ногтей. Он не один сегодня, но меня это не касается.

Друзья не проверяют друг у друга постель.

– Кармен, не пойми неправильно, – начал он, когда мы оказались в просторной кухне с наглухо завешенными окнами. Андрей снял очки и бросил на стол. – Но я только лег. Что случилось?

– Все отлично, – я рассматривала его, пытаясь найти подсказки, сколько ему лет.

Тело молодое, подтянутое, с четкой талией, а не как у стариков. Пусть не такой крупный, но выглядел он даже моложе Эмиля.

Заметив, что я смотрю, Андрей широко улыбнулся. Шрамы я перестала замечать, а вот на морщины в уголках глаз обратила внимание. Без них я сказала бы, что ему не больше тридцати. А с ними дала бы хорошо сохранившиеся сорок.

Но не шестьдесят, хотя на фото они с Касьяновым выглядели одногодками.

– Что? – он развел руками и тоже окинул себя взглядом. – Со мной что-то не так? В чем дело, Кармен? Ты говори, я может, подскажу, что искать.

– Просто задумалась, – я села за стол, чувствуя, как сгибается фото в кармане джинсов. – Я по поводу Касьянова заехала. Оказалось, у него была банковская ячейка арендована. Ты знал, что он выписал на тебя доверенность?

– Нет, – Андрей нахмурился и сунул большие пальцы в петельки для ремня. – И что там, в ячейке?

Андрей выглядел серьезным и очень честным. Он старался держаться независимо и свободно, но я видела, как напряглись предплечья.

– Не знаю, пока не вскрыли.

– Сегодня займусь, – он прошелся по кухне. – Это всё?

– Угости меня чем-нибудь, – попросила я. – Что-то в горле пересохло.

Если он такой старый, да еще был мэром – я его точно не расколю. Но попробовать стоит.

Андрей распахнул холодильник, осмотрел содержимое. Я следила, как он двигается, очень хотелось понять, что варится у него в голове, но Андрей успокоился и стал прежним – слегка ироничным и уверенным в себе.

– Одна кровь, – резюмировал он. – Воду будешь? Еще вино есть, но ты вроде за рулем.

– Давай воду.

Он налил воды в высокий стакан, по кусочку бросил лед и поставил передо мной.

Вода оказалась холодной, а кубики льда прикольно звякали об стеклянные стенки бокала. Андрей прислонился к столу и смотрел на меня, нетерпеливо перебирая что-то в кармане шорт. Я что, слишком долго пью?

– Андрей, а сколько тебе лет? Так, просто задумалась.

– Двадцать восемь, – без тени сомнений ответил он.

– Что ты врешь, – я улыбнулась.

– Почему вру? – он не насторожился. – Могу паспорт показать.

Ага. Паспорт у него такой же, как у меня удостоверение частного детектива.

– Давай серьезно, у меня не так плохо с математикой. Мэром ты когда был? В детстве?

– Ладно, не буду скрывать, – он вздохнул. – Тридцать пять.

Мне надоело и я вернула стакан на стол. Вытащила из кармана слегка помятое фото и бросила между нами.

– А это как объяснишь?

Андрей ни капли не смутился, пододвинул фото к себе и несколько секунд рассматривал – без злости, хотя его поймали на лжи. В глазах появилась грусть, с какой, бывает, люди смотрят на свидетельства давнего прошлого.

– Откуда взяла? Из ячейки?

Что-то меня насторожило в тоне – он стал незнакомым… Недружелюбным, поняла я, когда Андрей поднял голову. Из глаз пропала добрая насмешка – там больше не было Андрея, которого я знаю. На месте моего друга оказался кто-то другой: недобрый, с неприятным жгучим взглядом хищника.

От этой перемены меня обдало холодком. Игра закончилась. Ему не нравилось, что я полезла в это. Очень не нравилось.

– Как ты открыла ячейку? И кто еще это видел? – он постучал по снимку.