Прошел еще месяц постоянных боев. За это время он ни разу не смог меня убить, а я получал опыт сражения с таким уникальным противником. Как-то раз он поймал метеор, который взорвался в его руках. Вся одежда на нем сгорела, оголив рельеф мощной мускулатуры. В следующую секунду прямо над ним я активировал печать Радужного заката. И все-таки Рэйдзи монстр! Стоя на расплавленных обломках скалы, он держал огромную каменную глыбу. Она не взорвалась, как метеор, но прекрасно подходила Рэйдзи для тренировок. Ему нужно было ощутить силу, превосходящую его понимание, ощутить предел собственного сознания. И я продемонстрировал ему мощь, с которой он не смог совладать. Сколько весила каждая глыба от Радужного заката, я не знал, но даже сил Рэйдзи не хватило на то, чтобы выдержать камень, созданный тридцатимиллионным вложением божественной силы.

— Я не могу сдержать удовольствие! Это восхитительно! Каждый раз! Каждый долбаный раз ты бьешь все сильнее и сильнее! Последняя каменная глыба была такой… Такой… Такой хорошей!

— Рэйдзи, а ты не хотел бы испытать все виды эмоций в их предельной форме? Поверь, ты далеко не безэмоциональное животное, каким себя считаешь. Ты их чувствуешь, но очень-очень слабо. В «Хризалиде» есть место, где ты сможешь испытать весь спектр чувств. Это испытание, суть которого в том, чтобы испытуемый научился полностью контролировать свои эмоции и сознательно их отключать. Если умрешь хоть раз за испытание, то потеряешь своего уникального персонажа.

— Веди…

О чем думал Рэйдзи, я не представляю. Как можно добровольно согласиться на путешествие в Серые Земли? Для него возможность испытать эмоции была намного важнее персонажа и всех достижений. Общение с ним натолкнуло меня на мысль о том, что и для меня цифровые родители важнее всех заработанных денег, корабля, потоков сознания. Мое счастье — это моя семья и ее благополучие. Уже не раз за последние два года я ходил к Нэлл с подарками. Не дольше часа, но общался с Рози.

— Братик, а когда ты снова придешь? Кинай с соседней улицы не верит, что у меня есть братик. Говорит, что я все придумала.

— Как видишь, я есть. Разве я похож на сон или иллюзию магов? Нет. Ладно, Рози, мне пора бежать. Скоро папа с мамой вернутся, и я отвезу вас в безопасное место.

Уже уходя, я услышал ее вопрос.

— Братик! Братик!

— Да, Рози?

— А когда вернешься?

— Совсем скоро, подожди, милая. Совсем скоро я вернусь, и не один. Просто подожди чуть-чуть.

На следующий день я провел ритуал с печатью сефирота и отправил Рэйдзи в Серые Земли. А потом последовал за ним. Мы были в группе и, как я и рассчитывал, попали в одну локацию. Тяжелее всего далось испытание ненавистью и гневом, где мой друг едва меня не убил. Он испытывал эмоции, каких раньше никогда не встречал, и не знал, как с ними бороться. Моей задачей в этом походе было создание камер сенсорной депривации и оказание помощи в овладении контролем над эмоциями. Сознание Рэйдзи сильно отличалось от моего. Он быстро смог создать шкалу для оценки проявляемых чувств, а затем начал легко регулировать ее восприимчивость. Разница между нами сводилась к тому, что я искал точку ноль, а он всю жизнь жил с ней. И потому контроль давался ему куда проще, чем мне. За каких-то полтора месяца мы прошли все испытания. По целой неделе ушло на прохождение Домов радости и любви. Это были самые ценные эмоции для человека, который никогда их не испытывал. Быть любимым, любить и знать, что тебя любят. Любить не за что-то, а вопреки всему. Понимать, что даже простая улыбка дорогого человека есть проявление любви. Тут Рэйдзи едва не сошел с ума от счастья. Он всю жизнь искал любви родителей, сослуживцев и просто людей. И вот мы стоим на улице, а люди хлопают его по плечу и говорят, что гордятся им. Вот бабушка наклоняет голову и целует его в лоб.

— Я люблю тебя, сынок. Как же я рада, что ты вырос таким здоровым и таким нормальным. Тебе больше не надо прятаться от соседских детей, и ты сможешь получить нормальное образование. Сынок, — женщина всхлипнула, из глаз капают слезы, — я так рада, ты такой хороший, такой взрослый и нормальный. Я так рада.

Рэйдзи просто молчал. Он не улыбался, а плакал, не говоря ни слова. Его обнял отец и что-то прошептал ему на ухо. Рэйдзи прикрыл лицо руками и начал всхлипывать. Группа мужчин в одежде космодесанта с уважением приветствовала его, а некоторые даже дарили свои трофеи. Рэйдзи принимал их и с каждой секундой, с каждым новым человеком я чувствовал, что в нем что-то меняется. Это как ощущать, что воск, зажатый в кулаке, из-за высокой температуры начинает вытекать сквозь пальцы. В Рэйдзи начали появляться эмоции. Нет, ему их не внушали, а он сам начинал их испытывать. Сейчас, в Доме любви, он испытывал страх, видя, как уходят сослуживцы, а ему надо идти дальше. Больше всего на свете он хотел быть любимым, хотел дружить с ними и жить в семье, которой у него никогда не было. Родители, братья и сестры, соседи и даже люди, которых он спасал за время службы. Ему хотелось счастья, а в ответ он получал лишь боль. Он старался, но его всегда отвергали. Он был верным псом и никогда не кусал людей. Но его всегда били и гнали прочь. Вот какой жизнью жил Рэйдзи.

— Я останусь тут.

Эта фраза была настолько предсказуемой, а моя улыбка настолько честной и открытой, что Рэйдзи не заметил, как я активировал заклинание паралича. Самый толстый земляной щит, заклинание беззвучия, теплая вода и темнота. Мой друг пока не понял, что именно он приобрел в этом испытании.

Это повторялось еще трижды именно в Доме любви. И каждый раз я лишал его счастья, отправляя во тьму. Седьмой день мы провели на самой границе Дома любви, когда и я, и Рэйдзи уже преодолели само испытание. Как только я убедился в том, что он может блокировать навязываемые эмоции, мы двинулись дальше. Но перед тем как мы вышли в новый город, Рэйдзи сказал:

— Спасибо. Обещаю, я отплачу тебе за этот великий дар. За всю жизнь никто еще не был ко мне так добр, так честен и так жесток со мной для моего же блага. Тебе ведь самому было больно лишать меня счастья и любви. Но ты делал это раз за разом. Тащил меня вперед, туда, где от счастья я терял сознание.

Чувствовать боль и счастье других — вот это полная эмпатия. Я ощущал все эмоции в двойном объеме. Но все это закончилось у ворот Чертогов Смерти. Я пришел сюда ради разговора с Тиаматом, а не из желания помочь моему новому другу. За весь бой с тридцатью двумя питомцами Смерти Рэйдзи не шелохнулся. Его очаровала сила Тиамата, и в этом бою его навыки были бесполезны.

— С Рэйдзи все понятно, а ты чего снова пришел?

И снова меня били о потолок, а потом о землю. Но в этот раз на мне щит, так что смерть не грозила.

— Хочу обменять дары нарушителя и некрофикации на моих родителей.

— Отказано.

— Но ты намеренно умолчал о том, что для разблокировки портала требуется пятьсот человек!

— Разве это противоречит нашему соглашению? Разве я обещал дать тебе полную информацию? Впрочем… Я готов воскресить твоих родителей, если ты пройдешь еще парочку испытаний.

— Смотря что за испытания.

— Существует два Ада, и каждый дарует прошедшему свой набор умений и способностей. Ты прошел огненный, а еще есть ледяной Ад. Они оба ведут в зону испытаний седьмого порядка — чистилище. Тебе надо будет пройти ледяной Ад и чистилище.

Да он издевается! На то, чтобы пройти Ад, ушло больше полутора лет. На Серые Земли ушло почти два года. До распечатывания портала осталось не больше полугода, и сам поход в Серые Земли был задуман только для ускорения процесса воскрешения родителей. А тут на тебе! Еще четыре года без гарантии на победу.

— Отказываюсь. Портал откроют не позже, чем через полгода. Тогда ты выполнишь свою часть уговора и воскресишь моих родителей.

— Хорошо.

Слева открылся портал, в который нас закинула очередная волна силы Тиамата. Я никак не мог понять, как они нарушают основные законы этого мира. Нельзя использовать телекинез на объекты, имеющие собственную ауру. Можно поднять труп, но не живого человека. Можно поднять бревно, но не растущее дерево. А Тиамат и дьявол уже дважды демонстрировали, что это возможно.