Длительность погружений в игру выросла до трех дней. Клод драл с меня три шкуры, заставляя проплывать по шесть километров. Рацион еды в столовой мне резко заменили. Теперь давали больше мяса и различной пищи с повышенным содержанием калия. За месяц с начала войны я прибавил в весе килограмм. Данные медкапсулы говорили, что в организме увеличивается мышечная масса, снижается доля жира, нервная система работает на предельных нагрузках. Перегруз образовался по причине того, что в перерывах между часовыми откатами заклинаний магопространственного телепорта я работал над Ведой. По субъективным ощущениям, проходило не меньше месяца за каждые три дня в реале. Навык медитации также достиг предела развития, но ничего не дал в итоге. Странно, может, я чего-то не понимал? Разве прибытие на Танатос не должно было разблокировать эти скрытые способности и дары?

За четыре месяца постоянных боев я унес жизни нескольких тысяч ангелов. От внезапного удара их спасали только амулеты. Но от моих атак нельзя было уйти такими примитивными способами. Спасет ли таракана от тапка бронежилет? Нет, а вот скелет из титана с добавками карбида вольфрама — возможно. Битва за битвой, удар за ударом, и я смог оттеснить линию фронта от островов на границе реки Жизни к первым летающим городам ангелов. За это время меня убили тридцать шесть раз, из которых двадцать — на счету херувимов. У них были уникальные клинки и заклинания, рассчитанные на дистанционный бой и обнаружение. Они создавали сферу радиусом в семьдесят пять метров, в пределах которой чувствовали любое творимое заклинание и… могли телепортировать лезвие клинка. Вот ждешь очередной патруль небожителей, а тут раз — и перед тобой открывается крохотное окошко портала, из которого вылезает искрящееся лезвие. Мой предел обнаружения — около пятидесяти метров — херувимы вычислили еще в первый месяц. Теперь в сознании всегда был ЭлДжей, который и отвечал за защиту. Химерный щит, парящий рядом со мной, стал для него вторым домом.

Давным-давно, когда я спал в сливном канале Города мертвых под Кхором, я смог погрузиться в сон, но при этом ЭлДжей был активен и следил за обстановкой. Сознание разделилось на две части. Вот и сейчас я смог четко ощутить, как часть меня ушла в химерный щит и теперь сторожила мой покой. Стало немного страшно, ибо я четко ощутил, каким злым я становлюсь без ЭлДжея. Невероятная жестокость в битвах, подлость и даже надменность. Именно это смог увидеть во мне Азами, а теперь оно пугало и меня. После осознания этого я стал выходить в мир из астрала только с заполненным до предела щитом. Никто в мире не способен нанести мне разом миллиард единиц урона, а при необходимости я его развею, не дав сломать. А не использовать его нельзя. Только он мог меня спасти от клинков херувимов.

От войны против меня они перешли к осадному положению. Небесный город Нор парил в небе на высоте пары километров. О том, чтобы использовать защитный купол, никто даже не задумывался. Магии полета не существовало, только левитация. Усиленное восприятие показало, что в каменном основании острова есть несколько дозорных крепостей, которые в случае моего приближения тут же поднимут тревогу. Потому использование гравитационного колодца откладывалось в дальний ящик. От ангелов прилетел посланник. За время войны из двенадцати херувимов этого города в живых осталось только трое. И сейчас один из них стоял передо мной.

Ангел, Батанит, 9177 уровень, третий чин силы

Ангел демонстративно поставил магический щит и приземлился прямо передо мной. В магозрении его магопространственный вихрь был связан с островом тонкой серебристой линией. Значит, подпитка щита шла от городского источника. Вот он теперь действительно бессмертное создание.

— Приветствую, Саджи.

— О! У ангелов есть манеры. Нет, не так. Неправильный ответ. Приветствую тебя, о Батанит, первый разумный ангел!

Мужчина улыбнулся, и мне эта улыбка не понравилась. Так ведут себя люди, чувствующие преимущество над противником. Так вел себя Карений, когда я нашел обугленные остатки моего дерева.

— Ты думаешь, раз бессмертный и достаточно силен, то можешь убивать нас сколько тебе угодно? Что тебе все сойдет с рук?

— Разве я начал конфликт? Разве я устроил охоту? Разве я запретил вам находиться на Танатосе?

— Молчать! Ты ничего не знаешь о чести! Всегда бьешь в спину, в темноте и даже убиваешь спящих юнцов.

— Первый из встреченных мной херувимов назвал меня древесным паразитом. Первый из встреченных архангелов сжег мое дерево, улыбаясь мне при этом. Первый встреченный ангел хотел отрубить мне голову. И сейчас я вижу, как ты паразитируешь от магического источника своего города. И мне не интересно, что ты ответишь. Весь этот разговор пустой от начала до конца. Тебе есть что сказать? Или начнем бой?

— Ты, может, и достаточно силен, чтобы сражаться с нами на равных. Но твоя подруга была настоящим ничтожеством.

— Хм, я что, переспал с ангелом и не заметил? Наверное, спутал крылья с одеялом.

— Все шутишь, человек. Сейчас твою Фемиду нарезают на куски, а потом отлечивают. Скоро ты увидишь первый дождь из ее отрезанных конечностей.

Значит, ангелы смогли найти Фемиду, моего единственного друга, и взять ее в заложники. Только почему она не пишет и не звонит?

— И давно вы перешли от помощи ближнему к похищениям и пыткам? А как же благородство небожителей?

От Фемиды пришло первое сообщение, значит, ее схватили только сегодня. Черт! С ней же Айзек! А он восстанавливается? Ему никак нельзя на Танатос! Убьют! Идиота кусок! Консерва персонаж потеряет!

— Ты сам начал войну, тебе ее и заканчивать. Сдайся и понеси заслуженное наказание за свои деяния. — С неба попадали куски женских конечностей. Несколько попали в щит ангела. — И такого больше не повторится.

Ангел ушел, а я ответил Фемиде, ломившейся в чат.

«Привет, старушка, как твои дела?»

Если убрать весь мат и высказать только то, что она хотела сказать, что получается следующее.

«С тебя миллион за мое похищение. Я на тебя обиделась и жутко недовольна. Выхожу в реал, жди гостей».

Вечером того же дня Фемида прилетела ко мне в санаторий, и я впервые в жизни получил пощечину. Раньше меня просто били.

— Ты придурок! Я тебе говорила, что будут проблемы? Говорила, что отношения с фракцией залезут под плинтус? Ты знаешь, какую панику поднял Айзек? Он не восстанавливается! Что за черт? Он же был неразрушим!

— На Танатосе нет неразрушимых вещей.

Еще одна пощечина.

— Почему я слышу об этом впервые? Ты хотя бы понимаешь, во что ты нас втравил? На меня ежедневно вешают по десять проклятий, режут на куски, но не убивают. Повесили негатор магии с блокировкой чата и радуются. Уроды! Ты знаешь, какие дебафы получает игрок, когда ему ноги божественным клинком отрезают? Про травмы на месяц рассказать? Ты знаешь, что Айзек сегодня молчал почти час? Ты понимаешь, как это сильно на него повлияло? Он не чувствует игровой боли, но ему было реально страшно оттого, что его режут и он может потерять персонажа.

— Это пугает его в той же степени, что и мысль, что он может потерять тебя. Уверен, он сейчас пытается найти решение. Скажи ему, что надо подождать один день. Завтра все закончится.

Фемида улетела, взяв с меня слово, что я решу проблему за сутки. Она думала, что я сдамся и ее отпустят. Но этого не будет.

Вход.

Семикилометровый остров парил прямо надо мной. В его основании не было видно ни единого кристалла, а значит, он парил за счет какой-то магии. Интересно, очень интересно, ведь это означало, что есть заклинание стационарного типа и подпитывало его некое живое существо. Предметы изначально неживой природы не способны сами восстанавливать ману, а значит, это нечто живое или полуживое, и оно на летающем острове.

Уже через десять минут я сидел под большим деревом, через час его крона была на высоте пятидесяти метров, через двенадцать часов — самые нижние ветки были выше всех окрестных скал и лесов. Через сутки, когда мне уже хотелось пойти поспать, я решился на то, что задумал. Может, я умру, может, покалечусь, но попробовать хотелось. Моя рука как бы невзначай залезла под костяную броню, а глаза устремились к стенам парящего города.