В тот день старый квартал ремесленников сгорел в результате «стихийного нападения злых духов». Оба гнома пришли к выводу, что это облачко обладало собственным разумом, не связанным с духами, и желало защитить гномов от ярости высвободившихся призраков, которых оно сдерживало.

Эту историю Айзек услышал только через месяц экспериментов с различными сплавами. Хабальд настаивал на том, что сначала надо разработать сплав для доспеха и только потом приступать к его ковке. Именно он оплачивал все материалы для эксперимента, в то время как Айзек рисовал макет.

Целый год ушел на то, чтобы сопоставить размеры верхнего и нижнего слоев доспеха. Все это время братья-гномы искали сплав с аналогичными свойствами. Но Айзека терзали сильные сомнения, что все дело в сплаве. Дух! Доспех обладал душой, делавшей его уникальным. Значит ли это, что доспех был вершиной кузнечного искусства? Разве найдется кузнец, готовый отдать жизнь и душу ради своего финального творения?

В этот момент пришло озарение, которым он поделился с Хабальдом. Все дело в металле, который восстанавливал себя и обладал душой. Нет, он не просто зачарован. Он способен проводить ментальную часть тела. Другими словами, сам металл должен уметь не просто хранить наложенные чары, а свободно пропускать ментальную энергию.

Когда Хабальд услышал теорию Айзека, то сильно напрягся и увел его в комнату в подсобке.

— Мой дорогой ученик. Я расскажу тебе чуть больше, чем должен знать простой кузнец. Что ты знаешь о палерине?

— Проклятый металл, добывается только в мире Инферно. Используется для изготовления оружия духа, способен про…

Глаза Айзека расширились, а гном продолжил слова ученика.

— Именно. Способен не просто пропускать энергию, а содержать в себе душу определенного существа. И его могут использовать только мастера с огромным ментальным сопротивлением. Надо иметь развитый кузнечный навык, навык ремесла и знать рецептуру переплавки руды. В мире есть только пять кузнецов, способных его обрабатывать. Один на Конгуле, второй на Радааме, работает на императора. Оставшиеся бродят по миру, скрывая свои истинные навыки.

— Мастер… но я никогда не видел и даже не слышал, чтобы палерин использовали для изготовления доспехов.

— Это дорого и нелогично. Все верно, Айзек. Но еще есть скрытый запрет Академии Магии, который был передан всем квалифицированным кузнецам. К примеру, наш архимаг Тиберий Сен носит комплект из трех предметов, созданных из палерина. Для зачарования использовались души трех братьев-великанов. Использование близких по роду душ — один из способов получения сетового эффекта. И для этого архимаг получил специальное разрешение от императора и совета правления Академии.

— То есть доспех, который мы делаем, был из сплава на основе палерина? И зачарован множеством однотипных душ. Но это же бред! Хабальд, там же два слоя брони и больше сотни компонентов. Там же сетовый эффект потеряется полностью из-за множества разрозненных душ.

— Вот ты и пришел к главному, мой мальчик. — Старый гном прислушался, но посторонних шумов не было. — Что ты знаешь о предельном искусстве ремесленников?

Безумие! Он что, намекал, что доспех был таким предметом?

— Предельное искусство ремесленников — это умение вкладывать часть опыта в свое творение. Чем выше уровень ремесленника, тем больше опыта он может вложить.

Гном улыбнулся и начал расчесывать рукой седую бороду.

— А если я скажу, что это лишь предпоследняя ступень? Что кузнец может вложить всю душу в свое творение?

— Это невозможно!

Гном прислушался к какому-то звуку в мастерской.

— Айзек… нет ничего невозможного. Когда навык кузнеца достигает двухсот пятидесяти, он может делать уникальные вещи, пятисот — легендарные, семисот пятидесяти — масштабируемые. Но когда навык достигает тысячи, ничего не происходит. И вот тут начинается настоящая история.

Хабальд включил артефакт антипрослушки.

— Мой дед был кузнецом-отшельником и жил так глубоко, что родные навещали его раз в месяц, а и то и в два. Когда его нашли мертвым, он улыбался, а рядом лежал меч… его последняя работа. Рядом с мастерской грудой валялись масштабируемые вещи, которые он и за предметы не считал. Он был безумен, всего себя отдавал кузнечному искусству. Понимаешь, он был нулевого уровня, когда нашли его тело. Он отдал весь свой опыт на создание этих безделушек, а потом отдал душу ради своего финального творения. Сейчас этот меч передается в королевской семье гномов как фамильная реликвия, и только мой род знает, кто его автор.

— И в чем особенность этого меча?

— Он внеуровневый, и его способности зависят напрямую от силы владельца. Мой дед смог раскрыть секрет предельного искусства кузнецов.

Хабальд снял рукавицу и утер скупую мужскую слезу.

— Я только сегодня осознал, как велик был мой дед, царство ему небесное. Если твоя теория верна, он отдал жизнь ради своего последнего творения и считал его лучшим.

— То есть ты считаешь, что предельное искусство — это создание внеуровневых предметов? Условие открытия этого умения — нулевой уровень и полное отсутствие опыта. Материал должен свободно пропускать ментальную энергию. Основной навык и ремесло, прокачанное до тысячи.

— Все верное, дорогой ученик. Ты понял, что я хотел сказать.

— Значит, мы определились с тем, что нам нужно.

Мастер и его ученик смотрели друг другу в глаза. Айзек был готов к любой жертве ради своей цели. Жизнь?! Что в этом такого? Нет ничего дороже знаний и опыта.

Он был сыном своего отца, хотя сам этого не признавал. Ни один нормальный человек не смог бы продержаться год в таком безумном режиме. До этого разговора он целыми днями собирал информацию о металлах и кузнечном искусстве. Он по-прежнему крал и лазил по помойкам в поисках ресурсов и материалов для исследований. Хабальд его как-то поймал, сказав, что он слишком одержим идеей доспеха. Но Айзек ответил, что не понимает, как обычные люди вообще могут так халатно относиться к своим целям и желаниям? Как можно не отдаваться своей цели полностью? Не наслаждаться поисками и опытом, каким бы он ни был? После этого старый мастер больше не поднимал этот вопрос.

Еще год Айзек потратил на достижение предела в кузнечном искусстве. За последнюю пару лет родители навестили его лишь раз. И это была мама, пришедшая через месяц после переселения Айзека в клинику. Она выглядела лучше и была более расслабленной. Молодой Филип Полански хорошо помнил тот день. «Им, наверное, лучше без меня» — это был единственный вывод из сложившейся ситуации. После появления «Хризалиды» он вообще ни разу о них не вспомнил. Возможно, причиной тому была его поглощенность новой идеей или то, что он никогда не знал родительской любви.

Все шло хорошо, и за этот год Айзек смог не только поднять свой кузнечный навык. За все время, что он работал в кузнице, Хабальд платил ему жалование с каждого выполненного заказа. И когда встал вопрос о покупке палерина для доспеха, Айзек просто достал его из своего инвентаря. Свои семьдесят уровней он потерял, создав один-единственный масштабируемый кинжал. Деньги от его продажи и стали последним вкладом в копилку на покупку палерина.

После того памятного разговора Хабальд начал помогать своему ученику прокачивать сопротивление ментальному урону. Проклятый металл был почти бесполезен для обычных кузнецов, так как не обладал выдающимися свойствами. Его свойство проводить ментальную энергию использовали в сплавах проводников различных устройств. Наибольшим спросом он пользовался у магов-артефакторов. Если бы он стоил как мифрил, то Айзеку не хватило бы и десяти лет на то, чтобы заработать нужную сумму.

Но ни один кузнец не предполагал, что секрет предельного искусства кузнецов лежит в использовании палерина и сплавов на его основе.

Когда все приготовления были завершены, Айзек ушел глубоко под землю, в один из забытых тейгов гномов. Тут была старая заброшенная кузница, о которой рассказал Гвалт. Старый алхимик дал рецепт и все необходимые ингредиенты для изготовления сплава на основе проклятого металла. Хабальд доставил все необходимые материалы и кузницу и положил в горн слитки заготовленного металла. Когда палерин раскалился, все живое вокруг умерло, и Айзек пришел на место, взяв с собой только свой молот.