— Хорошо. — кивнул маркиз, беря эмоции под контроль. Может он и был уверенным в себе, наглым и дерзким человеком (вернее стал им, волею судьбы и вопреки желанию оказавшись вдали от дома), но оставался также личностью благоразумной и расчетливой, способной верно оценить обстановку. — Меня зовут Радремон фор Корстед. В прошлом — хранитель врат Его Величества Фансона Тарга фон де Каваса, а ныне…

Радремон задумался. Ему уже не раз доводилось размышлять на тему того, кем он является, но к однозначному выводу он так и не пришел. Одни считают его убийцей и преступником, другие — героем, третьи… третьи знают, как надежного товарища и лидера. Но что из этого является его истинной сутью?

Все?

Или ничего?

И вновь вереница серых образов заполонила разум фор Корстед, перемежаясь с новыми, более яркими воспоминаниями, подаренными Миткаласом. От этой чехарды у Радремона поплыло перед глазами, и он привычным усилием воли затолкал весь клубок в дальний угол сознания.

Нужно найти родовые владения. Найти родовой замок. Там будут все ответы.

По крайней мере так думал маркиз. И к осуществлению этой цели он уже был как никогда близок.

— Ныне я — гость. В обители уважаемой… — выкрутился фор Корстед, заодно предприняв очередную попытку выяснить где оказался.

— Уже лучше. — кивнула женщина. — Вижу, не безнадежен. Имя же мое я уже забыла когда забыла. — она хрипло рассмеялась, и кот посмотрел на нее с явным неодобрением. — Зови меня Друха. Друха Вестница.

Радремону доводилось слышал это имя прежде, но виду он не подал. Друху несколько раз упоминали члены его спаты, ведя праздные разговоры за выпивкой или у костра. Или за выпивкой у костра.

Их истории различались в деталях, иногда выставляя Вестницу похищающей младенцев злодейкой, а иногда приписывая ей помощь заблудившимся путникам. Но в одном небылицы сходились — Друха существовала еще до сотворения Миткаласа и исчезнет только с его смертью.

В этом мире вообще придумали легенды, не основанные на чем-то реальном? Или хотя бы те, в которые фор Корстеду не придется вляпаться? Сперва летающая лавка, теперь вот это. Хотя пользу от трофейного магазина переоценить сложно.

И есть, все-таки есть что-то общее у сидящей перед перед Радремоном женщины и зловредного старикашки за стойкой. Причем помимо седых волос и прямой, как спина кадета, манеры речи.

Что-то…

Что-то…

Мысль порхала вокруг маркиза испуганным воробьем, никак не даваясь в руки. В какой-то момент ему показалось, что он ухватил ее за хвост, но в итоге в кулаке оказались лишь перья, а птица упорхнула, оставив после себя горесть разочарования и плевочек помета.

— Неплохо, совсем неплохо. — одобрительно проговорила Друха, пристально глядя на маркиза. — Тренируйся чаще, и у тебя получится.

— Получится что?

— Магия, конечно. — сказала она тоном, будто объясняя ребенку, что огонь горячий, а вода мокрая. — Ты ведь о ней меня спрашивал.

Вестница махнула рукой, и пестик в ступке сам по себе начал толочь кристаллы соли, в печи вспыхнул огонь, из земли в горшке проклюнулся росток. Он вырос, расцвел, зачах, и порыв налетевшего из ниоткуда ветра бросил на колени Радремону сухие почерневшие лепестки.

Женщина щелкнула пальцами, и все вернулось в норму. Только лепестки остались на месте.

Тонкие. Шершавые. Мертвые.

Настоящие.

— Нет такого заклинания! — с уверенностью заявил маркиз, раскрошив остатки цветка в пыль и стряхнув их на пол. — И не бывает такой магии.

— Нет никаких заклинаний. — поправила его Друха. Она невозмутимо пересыпала соль из ступки в берестяную коробочку. — А магия только такая и есть. Все остальное — костыли для ходячего, очки для зрячего и законы для того, кто и так привык жить по совести.

— С совестью можно договориться.

— С магией тоже. — Вестница протянула руку и взяла прямо из воздуха спелое наливное яблоко, которым тут же захрустела. Хотя фор Корстед готов был поклясться, что секунду назад зубов у нее так же не было. — С кем и чем угодно можно договориться, если вам есть что обсудить. И если вы говорите на одном языке, естественно.

Спрыгнув со стола, кот грациозно приземлился на пол, коротко мявкнул, потянулся, поочередно выпуская когти из передних лап. Облизался. Затем осуждающе посмотрел на Радремона и отправился по своим кошачьим делам.

Маркиз следил за ним краем взгляда, попутно размышляя над словами старухи. Но выстроить логическую цепочку у него вновь не получилось, потому что, наблюдая за животным, он обратил внимание, что в стене у него за спиной исчез проем, через который он вошел.

Теперь в помещении вообще не осталось ни дверей, ни окон. И попасть наружу можно было разве что через печную трубу. Да и то не факт, что получится.

И где, собственно, окажется эта самая «ружа»? Может быть фор Корстед вообще умер при взрыве портала и теперь проживает свое предсмертное видение. Весьма хреновое, надо сказать. Не могли в него красоток каких напихать что ли? Из того же города Тысячи Улыбок, например. Тоже ведь легенда, хоть Нал и утверждает обратное.

А может Радремон и вовсе никогда не жил? Такая мысль ему тоже ни раз приходила в голову. Особенно когда…

Нет!

Так можно до Бездна знает до чего додуматься.

Исходить нужно из того, что все вокруг реально и происходит на самом деле. А значит можно и выбраться. Но сперва неплохо бы извлечь хоть какую-нибудь пользу.

Глава 40

— Комната, в которой я появился… — помолчав, произнес Радремон, глядя Друхе в глаза. Та ждала продолжения. — Там было много разных предметов.

— Да? — Вестница совсем не выглядела удивленной. Хотя разобрать эмоции на этом, похожем на курагу, лице смог бы далеко не каждый. — И каких же?

— В основном сломанных. — маркиз пересел поудобнее, а серый комок Живого оружия затолкал в ножны. Чтобы не мешал. — Ими явно активно пользовались. Долго и по назначению. Но когда те сломались, чинить не стали. Но и не выкинули. Почему?

— Любопытно, что ты увидел именно это. — произнесла женщина и кинула коту рыбий хвост.

Тот начал с ним играть.

— А мог увидеть что-то другое?

— Мог и что-то другое. — подтвердила Друха. — А мог и вообще ничего не увидеть. Но увидел то, что увидел. Значит так было надо.

— Это иллюзия? — догадался фор Корстед. — Все вокруг. Включая нас.

— Весь мир — иллюзия. — с легкой и отчего-то горькой улыбкой произнесла Вестница. — Таким он был создан. По крайней мере изначально. Но что есть реальность, если не иллюзия, в которую кто-то очень сильно поверил?

Да, такие теории Радермон уже слышал. «Весь мир — театр, а люди в нем — актеры». «Весь мир — сон спящего разума, а если разум проснется, то наступит конец света». «Весь мир — лоскутное одеяло, сотканное из осколков разбитых отражений действительности». И множество других в том же духе.

Говорят, когда коту заняться нечем — он яйца лижет. Так и люди, обретя избыток свободного времени, начинают строить воздушные замки, а потом доказывать остальным, что в этих замках можно жить. И ничуть не хуже, чем в настоящих.

И ведь кто-то верит…

Но во всем этом нет никакого практичного смысла, и лучше идти вперед с гордо поднятой головой и верной шпагой в руке. Когда видишь цель, видишь препятствие — нет времени на пустые размышления. Есть только действия, которые приближаются тебя к цели или отдаляют от нее.

Но, не смотря на устоявшуюся жизненную позицию, фор Корстед чувствовал в словах женщины зерно истины. Зерно, способное при должном уходе вырасти в дерево и принести плоды. Вот только у Радремона не было времени и желания заниматься кропотливым садоводством. Обо всем этом он подумает при случае. Если выдастся лишняя минута.

— Научи меня магии. — просто, без обиняков сказал маркиз. — Твоей. Настоящей.

— Нет. — коротко ответила Друха.

Фор Корстед вскочил на ноги, нависнув над женщиной, как палач над преступником. Вокруг него, просачиваясь из пор, клубилась непроглядная мгла. Она обволакивала Радремона, принимая различные формы. Шептала, ласкала, гладила, сулила. Но маркиз не обращал внимания, пристально глядя в глаза Вестнице.