Однако, несмотря ни на что, следуя приказу лидера, спата налегла из всех сил, стремясь пробиться к латнику и отобрать у него артефакт. Разрывая жилы и пережигая ману, они рвались вперед, будто от успеха зависела вся их жизнь.

Портал трясся, словно черничное желе на чайной ложке придворной дамы. Казалось, что в любую секунду он или развалится, или растечется смолянистой кляксой, смешавшись кровью павших, щедро оросившей траву небольшого лесного холма.

Абад защищал проход, отбиваясь одновременно от гостя с Шалова и орка, которые при этом умудрялись сражаться друг с другом. Ему помогал маг, успешно противостоявший заклинаниям контроля Радремона.

Воин в доспехах тоже уже достиг арки, заставив Хапилектру отступить с перебитым крылом.

Отстал лишь раненный фор Корстедом дроу, у которого омертвела вся левая половина лица, из-за чего он получил еще несколько травм в последующих схватках.

— Пел! Помоги! — крикнул горный эльф, и отчаянье в его голосе слышалось так же отчетливо, как у хватающегося за тростинку утопающего. — Пел!

Развернувшись у самого портала, латник без труда отбил запущенную Йункотом стрелу, оценил обстановку и, послав в полет очередной кроваво-красный разрез, с легкостью развалил отставшего союзника на два окровавленных куска. После чего сверкнул глазами в сторону Радремона и исчез в непроглядной черноте магического провала.

За ним последовали и Абад с магом.

А в следующий миг арка схлопнулась, будто бычий пузырь, из которого разом вытянули весь воздух.

От неожиданности все оставшиеся на холме попадали наземь, словно кто-то невидимый толкнул их в сторону только что пропавшего портала. Но уже в следующий миг они повскакивали на ноги и продолжили сражение.

С исчезновением одной из сторон конфликта бой заметно упростился, и спата, заключив негласный договор с остатками чужих ранговиков, довольно быстро одолела последних вторженцев с Шалова. Несмотря на все их яростное сопротивление.

В живых остались только трое из всех представителей сильнейших родов, прибывших этим вечером к месту открытия портала. Эльф-маг и два человека-воина. Причем ни одному из них не удалось избежать ран.

— Радремон? — уточнил эльф, подойдя к маркизу. Кровь струилась у него из рассеченного бедра, а на щеке красовался ожог от молнии. — Ты и вправду силен. Бездна! — светлый скривился от боли. — Мне не говорили, что ты тоже участвуешь в операции. Но, в любом случае, спасибо за помощь. Без тебя мы бы…

Он уже протянул ладонь, чтобы поблагодарить фор Корстеда, но Радремон, вместо того чтобы ответить на рукопожатие, стремительным выпадом вонзил оружие магу в кадык. После чего, не мешкая, парой Тройных стрел праха добил слишком рано расслабившегося воина. Последнего же оперативно прикончили Хапилектра с Йункотом, быстро сориентировавшиеся в изменившейся обстановке.

— Обескровленный господь… — устало выдохнул лучник, убедившись что противники на этот раз точно закончились. — Что за бл… — он явно хотел добавить пару оборотов позабористее, но громко ойкнул и осел на землю.

Из его левого бока, пробив броню, торчал нож, который он не заметил в пылу сражения. Повреждение не слишком сильное, однако здоровьем мироздание парня обделило, и последние десять пунктов неспешно утекали вместе с кровью.

— Нал, подлечи его, пока не сдох. — распорядился фор Корстед, изучая поле боя. — Потом вместе с Травмаруком займитесь остальными ранами.

Во время стремительно разразившейся баталии Радремон при всем желании не мог уследить за всем и своевременно обновлять на каждом соратнике Щит тьмы.

Да и не хотел.

В конце концов он им не нянька. Должны уметь самостоятельно защищать свою жизнь. Особенно если хотят и дальше идти бок о бок с лидером.

Хотя то, как действовал Пельмень, все-таки уже перебор. Он похоже своих спутников вообще ни во что не ставил и за личности не считал. И эта неуемная жажда убийства…

Неожиданно маркиза осенило, и он, наконец, осознал, почему латник старался вырезать всех и каждого, встреченных на его пути.

Тут все просто.

Система.

Раз уж Пел ей тоже обладает, то и он получает опыт за каждого убитого. Именно поэтому закованный в броню воин, как и фор Корстед, зачищал данжи на Ахалдасе. Но, кроме того, он не гнушался обрывать жизни обычных жителей или случайных спутников. Даже несмотря на то, что за них давали совсем жалкие крохи.

Радремон и сам мог стать таким.

Перед его глазами встал рабский барак с щербатыми стенами, ровные ряды изможденных невольников, покрытых слоем пыли, и корявый гоблинский кинжал, приставленный к горлу безусого юнца, еще не познавшего тепла женского тела.

Одно движение, один краткий миг отделял маркиза от того, чтобы устроить резню и заработать немного опыта.

Но что-то его остановило.

Может быть сострадание. Или всего лишь тот факт, что за разумных не дают трофейных монет. И пусть с тех пор от руки фор Корстеда пало немало ни в чем не повинных людей, случайно или специально преградивших ему путь, но до бездумного геноцида Радремон не опускался.

И, возможно, только это теперь отличало его от воина с молодыми глазами, точно так же ищущего дорогу домой.

— Банарв. — позвал маркиз, глядя как дварф раз за разом бездумно опускает молот на пустой участок взрыхленной земли.

Его губы шевелились, не издавая не звука, а в глазах застыла ненависть пополам с отрешенностью.

— Банарв!

Никакого эффекта.

— Сокровище! Эль! Руда! Бешеная вернулась!

— Где эта дылда остроухая? — встрепенулся бородач, оставив ни в чем не повинный холм в покое. — Сейчас я ей объясню кто лучше разбирается в кабацких песнях!

Он пару раз мотнул головой, обозревая окрестности, и, не найдя эльфийку, сосредоточил взгляд на лидере. В его глазах мелькнуло осознание, а участки выглядывающих из-под косматой бороды щек едва заметно порозовели.

— Сиятельство, я… — начала было Банарв, но фор Корстед его тут же перебил.

— Пойди к Налу. Пусть посмотрит твои раны. — распорядился Радремон. А когда дварф проходил мимо него, добавил. — Мы их еще встретим. Мне нужен тот артефакт. И я его заберу.

Подняв голову, Банарв встретился с маркизом взглядом и, на мгновением замерев, серьезно кивнул. Этим скупым жестом жестом он выразил благодарность и одновременно пообещал быть рядом и во всем поддерживать, чем подтвердил свою давнюю клятву.

— Эй, каракатица! — как ни в чем не бывало крикнул дварф, сморкнувшись на чей-то труп. — Давай, лечи меня быстрее пока само не зажило. Иначе зачем ты вообще в спате нужен?

— Да подожди ты! — огрызнулся Налланномом. — В очередь встань, тут Йункот умирает.

— Ну и пес с ним, с сопляком невоспитанным. — отмахнулся бородач. — Невелика потеря. Сиятельству кроме меня вообще больше никто и не нужен.

Что-то возмущенно чирикнула Хапилектра. Ее поддержал Травмарук. Йункот разразился матерной тирадой, с ног до головы обложив одновременно и Банарва и Нала, зашивавшего ему пропоротый бок.

Радремон же, мысленно промотав полученные во время сражения сообщения системы, нашел информацию о костяной руке, висевшей на поясе Пела.

Длань Йорнатала

Некогда величайший артефактор истории создал посох, равного которому еще не видывал мир. Множество раз тот переходил из рук в руки, оставляя за собой кровавый след убийств, предательства и сломанных судеб, пока не попал к амбициозному магу, что в своем безумии посмел бросить вызов богам.

Три дня и три ночи рыдали небеса, сотрясаемые немыслимым сражением. Множество сущностей пропало безвозвратно, но маг проиграл. В наказание боги навсегда заперли его душу в Бездне, а посох разбили на части и спрятали осколки по всему миру.

Качество: легендарный

+ 50 к силе

+ 50 к ловкости

Удвоение эффективности пространственных навыков