На последних, кстати, должны будут подумать ищейки, когда найдут под одной из досок оставленный фор Корстедом лоскут красной ткани. И пусть его изначальный план с нападением на представительницу Свиты пришлось перекраивать на ходу, но что мешало воспользоваться одним из его элементов? Не только Ариэлане можно прикрываться чужим громким именем.

— Жаль, что эту суку до меня кто-то грохнул. — зло сплюнув на землю, процедила Бешеная, когда воссоединившаяся спата отошла от здания Свиты. — Я бы ей пару новых дырок в голове-то просверлила бы. Вот этими вот руками.

— Полегче, дамочка. — усмехнулся Банарв. — Не видишь — каракатицу блеванет скоро.

Действительно. И без того бледный Налланномом приобрел нездоровый зеленоватый оттенок, а вкупе с синими прожилками на коже стал чем-то напоминать кусок покрывшегося плесенью козьего сыра. Не иначе перед его глазами всплыл посмертный образ Ариэланы. Каменный дротик Радремона как раз добавил ее черепушке незапланированное отверстие.

— А чего это он? — кивнула на иллита светлая. — Неужто влюбился? Мало ему той сисястой подавальщицы что ли? — она во весь голос расхохоталась, напугав проходившую мимо беременную женщину с корзиной продуктов. — Или, может, он ее и прикончил? Ха! Вот была бы потеха! А мы еще так нагло туда заявились и…

Бешеная вдруг осеклась и замерла, словно налетев на невидимую стену. Она переводила взор с Нала на Банарва, не забывая поглядывать и на Радремона. Кусочки мозаики в ее голове стремительно занимали свои места, рисуя картину, поверить в которую смог бы далеко не каждый.

Если только твоя кличка не ассоциируется с безумием.

— О-о-о-о… — протянула эльфийка, приложив пальцы к подбородку. К подбородку Налланномома. Чем заставила иллита отшатнуться. — О-го-го-го. Да вы, ребятки, я смотрю, совсем поехавшие! — она вперилась взглядом в маркиза, и в ее глазах фор Корстед прочитал, как ни странно, восхищение. Впрочем, чего еще ждать от этой чокнутой? — Мне это нравится… Определенно нравится! Ты поняла?

Светлая резко обернулась к дроу, и та сдержанно кивнула.

— Не могу сказать, что одобряю их поступок. — без лишних эмоций произнесла Ксинс. — Но мы теперь в одной спате, а значит сейчас это наше общее дело. К тому же с той бумагой нам будет проще узнать о проклятии.

Горя глазами, Бешеная вновь повернулась к Радремону и искренне протянула ему руку. Похоже в ее личном рейтинге маркиз только что подскочил сразу на несколько позиций и утвердился где-то между «Психопат обыкновенный» и «Восходящий безумец», стремительно приближаясь к заветному «Безбашенный отморозок».

— Банда! — расплывшись в улыбке, выдала светлая.

— Спата. — поправил ее фор Корстед, отвечая на рукопожатие.

— Ой, ну вы еще поцелуйтесь взасос. — всплеснул руками Банарв, закатив глаза. — Тут ведь совсем не жарко, и мы никуда не шли.

— Тебя, камнезадый, никто не спрашивал! — тут же змеей взвилась Бешеная. — Я с лидером разговариваю, так что закуси бороду и молчи в тряпочку. Ну или приспусти штаны и повернись спиной к иллиту — пусть покажет тебе чем соблазнил…

Не слушая дальнейшую перепалку, Радремон продолжил путь к следующему пункту назначения. Ну да, не все пока идеально в их отряде. Но начало положено весьма приличное, а дальше многое зависит от лидерских качеств самого маркиза.

Впрочем, в себе он сомневался в последнюю очередь.

Южный базар Элмора мало чем отличался от привычного северного. Те же грубо сколоченные лотки, выросшие на вытянутой площади, словно грибы после дождя; те же зазывающие крики торговцев; тот же удушливый запах, сотканный из свежей выпечки, сгнивших овощей, конского навоза и чего-то еще, присущего исключительно этому городу.

Яркий огненный шар полуденного солнца медленно катился по небу, будто стремясь уничтожить все живое, чего коснутся его лучи. На каменных ступенях домов, казалось, можно смело жарить яичницу, а покрытые липким потом покупатели и торговцы не гнушались время от времени черпать воду из лошадиных поилок. Причем не только для умывания, но и чтобы утолить главного врага последних дней — жажду.

И это Элмору еще повезло стоять на берегу полноводной реки, щедро делящейся драгоценной влагой. Как выживали в других поселениях, фор Корстед даже не брался представить. Недостаточно глубокие колодцы наверняка уже пересохли, к остальным же выстроились бесконечные очереди. А может и вовсе полилась кровь.

Если ситуация вскоре не изменится, то значительная часть урожая погибнет, что неизменно обернется голодными бунтами, усмирять которые отправят все тех же бывших крестьян, согласившихся принять солдатскую монету. Так что если конец света и наступит, то мир погибнет вовсе не от тьмы, а очень даже от света.

Хотя, Радремона все это мало трогало. Он нес ответственность не за народы и нации, а всего лишь за свою спату из пятерых людей. Человеком в ней, правда, был лишь он сам, но ксенофобией маркиз никогда не страдал, постоянно встречая по долгу службы представителей различных рас. Так что теперь даже водянистого вида иллиты и насекомообразные кристы не вызывали у него чувства брезгливости.

Разве что совсем чуть-чуть.

— Умереть не встать. — устало процедил Банарв, в который раз вытирая пот со лба. — Нельзя было пойти искать этого сраного Дито попозже? А пока посидеть в какой-нибудь таверне с кружечкой прохладного эля.

— Говорила ж тебе — броню сними, носатый. — уронила Бешеная, впрочем без особого энтузиазма. — Или ты худеешь таким образом?

— Ничего я не носатый! — возмутился дварф, рефлекторно пощупав лицо. — Гордый орлиный профиль — наша семейная черта, вообще-то. А вот тебе бы выпуклости кое-где не повредили. Лет, небось, за сотку, а выглядишь, как людская девочка-целочка.

— Ну все, ты нарвался! — вспылила светлая, хватаясь за рукояти клинков.

Однако фор Корстед не дал ей обнажить оружие, надавив ладонью на навершие. И вовсе не потому что думал, будто Бешеная всерьез зарежет Банарва (хотя, наверное, могла), — его взгляд привлекла сухонькая сгорбленная бабулька в платке, торговавшая похожей на осоку травой, сложенной пучками. Те лежали прямо в пыли, на утоптанной сотнями ног земле и не интересовали даже детей, сновавшими туда-сюда, несмотря на жару.

— По чем товар, уважаемая? — поинтересовался Радремон, немало удивив спутников.

— Фантал за вязочку. — прошамкала бабка, смахнув с подзавявшей зелени комок грязи. И тут же добавила. — Отдам три за два. Отличная трава. Хошь — козу корми, хошь — гуся.

— Возьму все. — без тени сомнений заявил маркиз, бросив на землю причитающиеся монеты.

Фор Корстед сгреб приобретенное в охапку и двинулся дальше, провожаемый бившей поклоны старухой и изумленными взглядами спаты.

— Ты, Ваше Сиятельство, на солнце перегрелся что ли? — обеспокоенно поинтересовался догнавший его Банарв. — На кой ляд тебе эти сорняки? Да еще за восемь фанталов, задави меня валун! Лучше бы выпили на эти деньги.

— Давно хотела спросить. — прозвучал голос Ксинс из-за спины Редремона. — Почему «Сиятельство»? Он что, правда граф какой?

— Бери выше — маркиз! — гордо заявил Налланномом. — Да не простой, а с эпохи Блуждающих Материков. Ехали мы с ним как-то в рабском фургоне. Вернее, не с ним, а с тогда еще с Дарнуаном. Отличный был парень, кстати. И вот однажды…

Мгновенно оживившийся иллит затянул свою любимую историю, а фор Корстед тем временем вытащил из первого пучка одну единственную травину, а остальное бросил себе под ноги. Из второго вынул еще две, а из третьего снова одну.

— Ну все, хана. — обреченно выдал дварф. — Лидер спятил. Эх, знал я, что нельзя людям доверять. Ведь столько раз уже…

— Знаешь что это? — Радремон подсунул ему под нос очередную добычу.

— Э-э-э… — протянул бородач. — Сорняк обыкновенный? Я не особо силен во всех этих ромашках-одуванчиках. Вот если б ты про руду спросил…

— Это миштра коконоэ.

— Миштркок-что? — Банарв чуть не поперхнулся, пытаясь выговорить название.