Но больше всего фор Корстеда поразили глаза. Мертвец, словно увидев истинную причину своей незавидной участи, обвиняюще смотрел на Радремона, и взгляд этот проникал прямо в душу, пронзая ее ледяным шипом.

И так еще не отошедший от собственной выходки маркиз, наклонился и закрыл глаза Тоби, прочитав короткую молитву Светлоликому. Однако, несмотря ни на что, фор Корстед сделал то, зачем пришел, и, незаметно вынув изо рта Перстень, спрятал в него меч. Тот исчез, так же как до этого свиток, и настроение Радремона заметно скакнуло вверх. Пусть это и не верная шпага, но он больше не безоружен. А значит…

Неясно пока, что это значит, но вариантов точно стало больше.

Маркиз хотел уже двинуться дальше, как вдруг вокруг его босой лодыжки сомкнулось что-то горячее и скользкое.

Гоблин.

Вернее его верхняя половина.

Волоча по земле размотанную гирлянду кишок с налипшим на них сором, недобиток бесцельно полз, цепляясь за траву окровавленными пальцами. Скорей всего он и сам не заметил, как вместо очередного пучка схватил кого-то за ногу. А может наоборот специально искал того, кто сможет оборвать его мучения.

В любом случае, фор Корстед не мешкал. Укрываясь высокой порослью, он выхватил из Перстня трофейный меч и вонзил тот в спину калеке, подарив милосердную смерть.

[Гоблин повержен.]

[Получено 5 опыта.]

[Получено 10 трофейных монет.]

— Что там? — озабоченно крикнул от фургонов Тамиксиэль.

— Порядок! — ответил Радремон, помахав рукой.

Он уже понял, что его речь почему-то отличается от языка прочих, и старался ею не выделяться.

— Чем ты там занят, паскуда? — рявкнул Бал’Луг, потрясая в воздухе хлыстом. — Сима найди!

Макриз кивнул и прикинул где в последний раз видел работорговца. Перешагивая через обмороженные и порубленные трупы, он шел, пока не наткнулся на дохлого коротышку без колец в ушах. Метка с его шеи уже исчезла, а вот кинжал в груди никуда не делся.

Фор Корстед прикарманил и это оружие и сразу же увидел Сима. Тот лежал на спине, по-прежнему зажимая ладонью рану на шее. Его бледная от приближающейся смерти кожа блестела серебром в лунном свете, а алая кровь растекалась по ней багрянцем смерти.

Но при этом мужчина был еще жив. Он отчаянно хрипел, вращая глазами, и в них явно читалась мольба о спасении. На мгновение Радремон даже задумался метнуться в магазин и купить восстанавливающее зелье, но замер, словно пораженный громом.

Он уже видел такой взгляд.

Точно так же смотрела Мика, свисая с плеча орка, когда тот тащил ее в прибрежные кусты. Бедная девушка не заслужила подобной участи. С ней обращались, как с вещью. Даже хуже. Поврежденную собственность ремонтируют, а не бросают на произвол судьбы. И если та вдруг вновь становится пригодной к применению, ее не пытаются тут же сломать, используя на износ.

Сим не заслужил жить.

Опустившись на колени, маркиз достал из кольца кинжал и закончил начатое гоблином — от уха до уха перерезал работорговцу горло. Кровь, пузырясь, хлынула неудержимым потоком, а фор Корстед до последнего мига смотрел умирающему в глаза, из которых по капле утекала жизнь.

[Сим, человек повержен.]

[Получено 6 опыта.]

[Достигнут новый уровень — Уровень 2.]

[Параметры увеличены.]

[Доступно 3 очка параметров. Вы можете распределить их в меню персонажа.]

Читая выскочившие оповещения, Радремон не ощутил и тени радости. Лишь чувство брезгливости, будто случайно раздавил клопа. Но, в тоже время, и мрачное удовлетворение от свершившейся мести.

— Эй, ты куда пропал? — послышался напряженный голос Бал’Луга, и маркиз подумал, что рано или поздно орка ждет та же участь. Уж он об этом позаботится. — Что с Симом?

— Мертв! — крикнул фор Корстед, поднимаясь на ноги.

— Обугленный бог! — раздраженно выдохнул зеленокожий. — А вокруг что? — Радремон пожал плечами. — Толку с тебя… Ладно, эй вы! — громила повернулся к другим рабам. — Живо прочесать весь луг и тащите сюда любое оружие и гоблинские кольца. И только попробуйте что-нибудь спрятать!

— Три четверти мои. — тут же встрял Тамиксиэль.

— Обойдешься. Максимум…

Дальше маркиз не слушал. Он полной грудью втянул воздух, исполненный вечерней прохлады, запаха полевых цветов и смрада смерти. Под ногами хлюпала кровь, а вороны, хлопая крыльями, уже спешили на внезапное пиршество. Но при этом фор Корстед чувствовал себя на удивление живым. Живым, как никогда раньше. Будто до этого все было не по-настоящему.

Радремон удивился собственным мыслям, задрал голову и обомлел.

На небе, среди яркой россыпи звезд, по мрачному бархату выси величественно плыл чуть надломленный диск практически полной луны. Неподалеку же, вопреки привычным устоям, багровым всполохом краснело еще одно небесное светило.

— Во имя Светлоликого, куда же меня занесло? — спросил фор Корстед у мироздания, но ответом ему был лишь грай воронов, да шумный спор деливших добычу нелюдей.

Скрипели старые колеса фургонов, увозя небольшой караван все дальше от места внезапной стычки с гоблинам. Солнце, спрятавшись за тучами, изредка бросало на землю любопытные лучи, но все больше уступало возмужавшему с самого утра ветру. Тот с легкостью насквозь продувал ничем не защищенные клетки, заставляя пленников зябко ежиться в тщетной попытке урвать толику тепла и дневной дремы.

Ночью орк с эльфом гоняли рабов по залитому кровью лугу, пока окончательно не убедились, что больше с трупов не выжать даже кусочка засаленного шнурка. Разве что лохмотья, служившие коротышкам одеждой, разрешили не трогать. Впрочем, на них не позарился бы даже последний невольник — их дырявая одежда смотрелась и то лучше.

Поспорив еще немного, нелюди поделили добычу и разошлись своими путями. Бал’Луг выбил-таки семьдесят фанталов за живой товар, но взамен пообещал не продавать никому рему, пока Тамиксиэль не соберет необходимые для обмена ресурсы. Поэтому, несмотря на потери среди подчиненных, каждый остался доволен совершенной сделкой. Кроме пленников, естественно. Но их мнения никто не спрашивал.

Из-за смерти Сима один фургон работорговца лишился возничьего, но Бал’Луг решил эту проблему, посадив на к о злы сутулого мужика с пустым взглядом. Не то чтобы бредущие след в след лошади сильно нуждались в управлении, но, как известно, лучше перебдеть, чем недобдеть.

Зато в результате случившихся изменений Радремон остался в клетке один на один с Осьминожкой. Они сидели напротив друг друга, думая каждый о своем. Причем иллит (как назвали его расу нелюди) неизменно отводил взгляд, стоило лишь их глазам встретиться.

И маркиз понимал причину подобного поведения.

— Я тебя не виню. — спокойно произнес фор Корстед, когда его визави в очередной раз опустил горизонтальные зрачки к полу. — Более того, хочу поблагодарить. Если бы не ты, Бал’Луг вряд ли простил бы мне нападение. Сам не знаю, что на меня нашло. Словно… А, не важно. Спасибо.

Осьминожка поднял голову, его лишенные белка желтые глаза так и лучились светом, а щупальца пошли радостной волной. Не самое приятное зрелище. Однако Радремон отчаянно нуждался в информации, и других ее источников вокруг не наблюдалось. Не к орку же приставать с вопросами, в самом деле!

— О, Дар! — иллит всплеснул руками и, посмотрев по сторонам, пересел поближе. — Я так боялся, что ты не поймешь. Знаю, вы с Микой… ты… она…

— Не важно. — перебил его маркиз. — Это все в прошлом. Скажи мне лучше…

— Как в прошлом? — Осьминожка отшатнулся. — Дар, ты сам не свой с попытки побега. Там что-то случилось? Бал’Луг что-то сделал?

Фор Корстед нахмурился. Конечно он предполагал, что не сможет долго играть человека, за которого его принимают, но надеялся, что удастся прояснить хотя бы пару вопросов до момента раскрытия. Не вышло. Значит придется идти напролом.