А еще фор Корстеду показалось, что где-то он все это уже видел… Или проживал…

— Сожалею, уважаемый, но вы недостаточно известны для аудиенции с Его Величеством. — невозмутимо сообщил Радремон, мучительно пытаясь вспомнить что-то, что затаившимся ужом засело в глубокой норе сознания. — Я не могу вас пропустить.

— Ну это мы еще посмотрим. — сквозь зубы процедил человек. — Главное чтобы ИИ не заявился.

С этими словами закованный в броню боец принялся танцевать причудливый танец, то приседая, то подскакивая, и размахивая руками, словно выпавший из гнезда птенец. Маркиз же отчаянно пытался взять под контроль хотя бы одну собственную мышцу. Открыть рот, моргнуть, дернуть пальцем — хоть что-то. Но нет, все тщетно. Он будто попал внутрь ожившей куклы и никак не мог из нее выбраться.

Жуткое, леденящее душу чувство полной беспомощности. Как когда…

Когда что?

— Ну, что теперь скажешь, непись? — спросил слегка запыхавшийся неумирающий, вновь подойдя к фор Корстеду.

— Сожалею, уважаемый, но вы недостаточно известны для аудиенции с Его Величеством. — сохранив позу и интонацию, против воли произнес Радремон. — Я не могу вас пропустить.

— Да какого черта⁈ — взревел воин. — Ты же должен был забагаться! Я столько голды тому гному выложил! Ну-ка еще раз.

Он шагнул назад и принялся выплясывать по новой, проделывая все те же уморительные трюки. Подними сейчас голову хоть кто-то из непрестанно строчащих перьями клерков, и они непременно разлили бы чернила от хохота. Кто бы не разыграл этого человека, он сделал это весьма жестоким и остроумным способом. А если еще и денег стряс… Банарв бы оценил точно.

Банарв?..

Банарв!

Неожиданно фор Корстед все вспомнил, но в этот самый миг под ним разверзлась бездна чернильной тьмы и поглотила Радремона, словно кошка зазевавшуюся муху.

Фор Корстед лежал на набитом соломой матрасе, укрывшись собственным плащом. И это владелец «Горлодера» еще постарался для дорогих гостей. Раньше здесь не было даже подобного минимума. У другой стены мирно сопел дварф. Налланномома же ближе к утру опять утащила Мали. Чем-то иллит ее все-таки покорил.

Яркий луч солнца, пробившись через закрытые ставни, разрезал крохотную комнатушку на две неравные части и обещал очередной знойный день. Радремон следил за ним невидящим взглядом. Из его головы никак не выходил только что увиденный сон.

В нем он снова был собой — пятидесятилетним аристократом с собственной семьей, поместьем и весьма престижной должностью во дворце Его Величества. А не занимал тело молодого человека, являвшегося отпрыском разорившегося рода и приходившегося ему… Потомком? Пращуром? Кем-то еще? Этого маркиз выяснить пока не успел.

А еще сон напомнил о собственном странном поведении. Будто всю прежнюю жизнь фор Корстед прожил по сценарию. Чужому сценарию. Без права на импровизацию, свободу поступков, фраз и даже мыслей. Словно марионетка в руках кукловода, которую когда надо достают из замызганного сундука, а после спектакля убирают обратно — до лучших времен или следующей постановки.

Жуткое чувство. Одно из немногих, которое Радремон сохранил, оказавшись на Милкаласе. Или выдумал, как и остальные эмоции, основываясь на тусклых воспоминаниях пережитого. Ведь не может человек жить без прошлого. Только оно определяет его будущие поступки и решения, а так же моральные принципы, взгляды и общее мировоззрение.

А почему тусклых? Так тут все просто. Не составляет труда сравнить яркость хранящихся в памяти эпизодов до и после купания в безграничной тьме неизвестности. И если вторые дышали сочными красками, энергией жизни, эмоциями (пусть и не всегда приятными), то первые походили на пыльный фамильный склеп, куда спускаются только для того, чтобы навсегда оставить в нем очередного родственника вместе с маленькой частичкой себя самого.

Маркиз вздохнул.

Он уже решил, что сам определяет свое прошлое, настоящее и тем более будущее. Однако в такие моменты почему-то больно щемило сердце, напоминая о семье, которой у него на самом деле никогда не было. На месте же любви и радости уюта домашнего очага бесформенным пятном расплывалась холодная черная клякса голодной пустоты.

Тем не менее, мотнув головой, фор Корстед сел и выбросил из головы мысли, лишавшие его душевного равновесия. Начался новый день, и сделать предстояло немало. Начиная от посещения места ночного преступления, до знакомства с настоящим членом Алых Мстителей. Но первым делом…

Радремон извлек из Перстня добытый в тайнике том и погрузился в увлекательное чтение о способах получения первого ранга и улучшении заклинаний и навыков.

Книга оказалась испещрена рисунками, надписями невпопад и праздными размышлениями. Она даже скорее походила на некие заметки путешественника, открывающего новые виды растений и животных в неизведанных землях, чем на руководство к действию.

Впрочем, если привыкнуть к стилю изложения автора и продраться сквозь хитросплетение зачеркнутых и вновь обведенных фраз, то оказалось вполне реальным вычленить полезную информацию. Возможно, это даже было частью сложностей, воздвигнутых на пути обретения силы. Чтобы не отдавать ее в руки интеллектуально неуклюжих личностей. Разумно.

В итоге, как Радремон и ожидал, ключом к развитию оказались ремы. Они требовались магам для медитаций, воинам для усиления тела и в еще большем количестве при желании улучшить навык. Теперь становилось понятно, почему Ариэлана при всем ее опыте второго ранга использовала лишь базовые умения. Она выбрала экстенсивный путь развития, связанный с повышением рангов и получением преимущества от новых возможностей, а возникающие дыры от слабой магии затыкала количеством заклинаний и их умелым комбинированием.

Может быть у нее даже что-то и вышло бы, не наткнись она на препятствие в виде одного упертого маркиза.

Фор Корстед листал тяжелые засаленные страницы (их явно трогал не один десяток людей до него) и постепенно осознавал истинную ценность рем. Добываемые с монстров «жемчужины» использовались в порошках, мазях, настойках; в перетертом виде их добавляли в специальные свечи, втирали в кожу и даже смешивали с тестом, из которого предстояло выпечь особые кексы.

С учетом же того, что добыть ремы получалось далеко не с каждого монстра, становился понятен царящий вокруг них ажиотаж.

Кроме того, для поднятия ранга требовались и другие ресурсы. Кристаллы, травы, минералы и прочее. Что-то Радремон видел в трофейном магазине, причем за весьма доступную цену, о существовании же некоторых других ингредиентов он и вовсе не догадывался.

И если с рангом дела обстояли более или менее приемлемо, то для усиления умений требовалось куда больше. Например, где взять эссенцию жидкого пламени, соответствующую по цвету выбранному навыку, да и что это вообще такое маркиз не представлял даже примерно. Не говоря уже о предположении, где ее можно добыть. И уж точно такую диковинку не удастся купить на рынке среди рыбьих потрохов и свиных копыт.

Хотя, кто знает, что продают в столице. Особенно в теневой ее части. Существование которой виделось фор Корстеду непременно обязательной.

Кроме того, еще одна мысль не давала Радремону покоя. То зелье, найденное в комнате у Ариэланы. А если точнее — реакция на него системы. Она будто впервые видела нечто подобное, и ей пришлось на ходу анализировать и придумывать описание. Значит снадобье создали без ее ведома.

Из этого следуют два вывода. Система не вездесуща — раз. И маркиз тоже может сварить себе что захочет — два. К тому же чертеж «Алхимической шкатулки» он видел в магазине еще на третьем уровне.

А значит настало время вновь наведаться в обитель вредного старикашки. Тем более, что времени в реальном мире это не займет вовсе.

Прообраз летающей лавки из местного фольклора встретил фор Корстеда давящей тишиной и щекочущим нос запахом озона. Так бывает перед бурей, когда вся природа вокруг как будто вдохнула и задержала дыхание перед мощным выдохом, под воздействие которого обычным людям лучше не попадать.