Последним отступал Радремон. Он медленно шел сквозь пелену низвергающихся антрацитовых кристаллов, напряженно размышляя над сложившейся ситуацией. Проигрывать он не привык. Однако, попавшийся на его пути монстр обладал превосходными защитными навыками. Чем-то сродни элементальным. С теми тоже пришлось повозиться.

Маркиз обернулся и убедился, что порожденные чудовищем сгустки успешно противостояли и заклинанию третьей ступени. С поправкой на пробивание. Но такими темпами убивать страшилище придется несколько дней, а эликсиры маны к этому моменту или закончатся, или потекут из ушей от переизбытка в организме.

Силой его не взять.

Придется менять тактику.

— … душу четырежды мертвому богу! — закончил длинную матерную тираду Йункот, и на удивление остальные были с ним согласны.

Все пятеро прятались за угловатым скальным выступом в ожидании фор Корстеда, но, к счастью, финальные монстры редко покидали свою обитель. Этот похоже тоже преследовать беглецов не собирался.

— Да сюда армия целая нужна! — продолжал распаляться лучник. — С катапультами и этими, как их, баллистами! Мне эта дрянь теперь по ночам сниться будет! До старости!

— Еще одно слово, и до старости ты не доживешь. — мрачно процедил Банарв, оглядывая повреждения на щите. — Так что лучше заткнись и слушай, что скажет Сиятельство.

Йункот поискал глазами поддержки у остальных членов спаты, но все выжидающе смотрели на Радремона. Включая всклокоченную Хапилектру, которой Налланномом врачевал раненную в бою руку.

— Что делать будем, Рад? — закончив, спросил иллит.

— Ждите меня здесь. — решительно ответил маркиз.

— Да чего… — начал говорить Йункот, но фор Корстед уже стоял в трофейном магазине, любуясь нормальной одеждой на своем теле.

В этот раз ее не заменили рабские обноски.

Прогресс.

Спрятав разноцветные сферы, продавец угрюмо сверлил Радремона взглядом из-под кустистых бровей. Но, в отличие от обыкновения, не сказал ни единого бранного слова. И ножкой табуретной тоже не обзывался. Хотя, казалось, что зыбкое равновесие способно вот-вот рухнуть, стоит лишь маркизу сделать один неверный жест.

Следуя негласному договору, фор Корстед тоже не стал раскрывать рта. Он молча подошел к стойке и принялся выкладывать на нее всевозможные разносолы, которые специально приберег на такой случай. Благо Перстень Безграничной Мглы разожрался уже почти до трех десятков ячеек. А с учетом того, что многие однотипные предметы, хранившиеся в нем, почему-то считались за один объект, Радремон носил с собой чуть ли не целый фургон всякой всячины.

Лежал там стратегический запас еды и воды, бурдюк отменного вина, корпускный мох, Алхимическая Шкатулка, ремы, ремная пыль, сундучок из замкового тайника, книги с ритуалами на четвертый и пятый ранги, парочка артефактов, ждущих когда маркиз скормит их Живому оружию, целая батарея противоядий и эликсиров собственного изготовления и многое-многое другое.

Отдельное место как в Перстне, так и в душе фор Корстеда занимала колба со светящимся голубым песком, который так и не сумела опознать система. Его подарила Радремону маленькая смешная девочка из торгового каравана, отвезшего спату в Гатонду. Малышка умерла вместе с родителями, растерзанная Хиндатскими Львами, но ее подарок маркиз сохранил, время от времени любуясь им при свете замкового очага.

Трапеза так же прошла в гнетущем молчании, что полностью устраивало фор Корстеда. Ведь он получил возможность все обдумать и составить тщательный план, позволяющий справиться со здоровенным бехолдером, умеющим защищаться от стрел и темной магии. А другой Радремон теперь не владел.

Но сей досадный факт не менял того, что любые препятствия на его пути ждали лишь разрушения и смерть.

Не зря же маркиз обзавелся спутниками.

Промокнув уголки губ невесть откуда взявшейся салфеткой, фор Корстед потратил практически все полученные за двух последних боссов монеты, купив сразу семь свитков заклинаний и навыков. Ну и запас зелий заодно восполнил.

Благо после убийства Уробороса его финансы плясали в районе десяти тысяч, что позволяло особо не заботиться о столь мелких тратах. Однако и транжирить тоже не стоило. Ведь каждая новая ступень требовала все больше денег, а на Шалов пока что Радремон отправляться не планировал. Еще оставалась надежда добыть всю необходимую информацию на Дуинитоне.

Предельно сдержанно и вежливо попрощавшись с продавцом, маркиз вернулся назад в данж, где напротив него стоял Йункот с открытым ртом.

— … ждать-то? Кто нам поможет? — закончил тот свою фразу.

— А уже все. — улыбнулся фор Корстед, раздавая свитки. — Принимайте подарки.

— Действуем строго по плану. — напомнил Радремон, вновь возвращаясь в обитель главного бехолдера.

— За каждую стрелу мне потом отчитаешься, парень. — ворчал Банарв, которого маркиз раскулачил на снаряды для Йункота. Их наконечники, вонзившись в плоть, расщеплялись на несколько частей, нанося дополнительный урон и затрудняя извлечение. Правда из-за этого пропадала возможность использовать их повторно. — Только недавно придумал. Для ушастой берег.

— Не гунди, дед. — огрызнулся воришка, поправляя два колчана, висевшие на поясе. — Еще выкуешь. Нам бы выжить сперва. Бездна меня поманила тот кошелек срезать…

— Сейчас точно справимся. Правда, Хапи? — Травмарук, удивленный и воодушевленный столь легко обретенным новым умением, провел латной перчаткой по перьям спутницы. Та бодро мотнула клювом и что-то курлыкнула. — Да, действительно повезло. Ты права.

— Начинаем! — скомандовал фор Корстед, снизу вверх глядя на зависший в воздухе богомерзкий глаз.

— Да поможет нам утонувший господь! — решительно провозгласил Налланномом.

Вновь, как и перед прошлой попыткой, пару раз глубоко вдохнув, Банарв вышел вперед. Чем тут же привлек внимание «глазастого» монстра. Тот сразу породил стаю меньших бехолдеров и отправил их в бой.

Часть взял на себя дварф, увеличивший щит и распространивший вокруг волну Провокации. Тех же, кого не зацепило, принялись отстреливать Радремон с Йункотом. Им помогала взмывшая в воздух Хапилектра.

Мертвые тела дождем посыпались на землю, порождая симфонию тошнотворных шлепков. С влажным чавком они лопались, едва коснувшись камней, и разлетались во все стороны брызгами мерзостной слизи. Да еще и опыта за них не давали. Ну где справедливость?

Спустя пару секунд количество летунов поубавилось, образовав в воздухе несколько коридоров свободного пространства, и, пока хозяин данжа не породил новых, маркиз повернулся к иллиту с криком:

— Давай!

Крепко стиснув щупальца, Нал взмахнул посохом и перед ним сформировалась капля воды размером с апельсин, которая уже в следующий миг сплющилась, удлинилась и приняла форму лишенного рукояти серпа.

Водяное лезвие — заклинание первой ступени школы воды — устремилось к огромному чудовищу.

Время замедлилось, когда шесть пар глаз неотрывно следили за полетом чар. Затаив дыхание, спата провожала взглядом лазурный полумесяц в надежде, что тот сумеет пробить защиту твари.

Лезвие успешно миновало прореженную стаю бехолдеров, подобралось в плотную к монстру и, когда уже казалось что оно вот-вот взрежет ненавистное бельмо, прямо на его пути возник синий сгусток, полностью поглотивший волшбу иллита.

Ни единицы урона.

Еще хуже, чем со Стрелой праха.

В отличие от Налланномома, фор Корстед хотя бы обладал возможностью магического пробивания.

Впрочем, чего-то такого Радремон и ожидал, а потому не сильно расстроился. Попробовать все-равно стоило.

— План «два»! — скомандовал маркиз, не дав спутникам пасть духом, и укрыл главного бехолдера гроздью Удушающих облаков. Из которой тут же вырвалась новая стая порожденных чудовищем летающих глаз.

Но в этот раз спата сменила тактику.

Гарпия отлетела назад, зависнув возле фор Корстеда. Банарв тоже отступил. Йункот остался на месте. А вот Травмарук с Налом наоборот вышли вперед, встав в авангарде. Обычно эти двое отвечали за поддержку, но в этот раз лидер выделил им другую роль.