Ладно. Люди вряд ли будут считаться злой расой. Не медля больше не секунды, фор Корстед решительно саданул клинком по ладони и тут же зашипел от боли. Клятый крис рассек кожу, словно подтаявшее масло, пустив кровь.

Вот тебе и нет урона. Ну и как после этого верить системным описаниям? Хорошо хоть заряд действительно не потратился, не то совсем грустно было бы.

Клык занял место в ножнах на поясе, а Радремон, доверив регенерацию выносливости, забылся тихим спокойным сном. Возможно первым с момента начала своей новой жизни.

Спустя трое суток, маркиз вновь стоял у стен Элмора.

Ласковое солнце радостно заливало окрестности живительными лучами, отражаясь от спокойной речной глади и светясь в глазах случайных встречных. В небе щебетали стрижи и ласточки, соревновавшиеся в изяществе рисуемых пируэтов. Даже вездесущая дорожная пыль в кои-то веки не пыталась забиться в нос, а ровным слоем ложилась на сапоги и одежду, показывая — вот идет усталый путник, он многое повидал и теперь спешит в город, чтобы отдохнуть, сытно поесть и завести неспешную беседу за кружечкой домашней кротовухи.

Лепота!

Впрочем, возможно и раньше было так же, но лишь теперь фор Корстед обратил внимание на все эти мелочи. Пусть и неспособные повысить уровень, но зато дарящие покой мятущейся душе.

В этот раз на входе в город скопилась немалая толпа желающих попасть внутрь. Забросив азартные игры, стражники нехотя выползли из караулки и, лениво потрясая копьями, формировали похожую на мохнатую гусеницу очередь. Люди ворчали, но подчинялись. Никто не горел желанием торчать снаружи даже в этот в этот погожий денек, но ссориться с представителями власти они хотели еще меньше.

Не обращая внимания на грозные окрики и возмущенный гомон, Радремон уверенной поступью прошел к самым воротам и застал там спор впряженного в тележку конопатого мужика с усатым солдатом, перекрывшим проход.

— Да говорю же. — вещал мужик, заламывая руки. — Продам товаров и заплач у. Поиздержался я в пути.

— Для торговцев проход три фантала. — стоял на своем стражник.

— Ну нет у меня денег, не-ту. Хочешь — возьми палку колбасы. Свежей. Из оленины. И мы в расчете. Возьмешь?

— Никого бесплатно не пускаем. Заработаешь — приходи.

— Да как я заработаю, если для этого сначала пройти надо?

Мужичок явно терял последние крупицы присутствия духа. Чахлым цветком он увядал прямо на глазах, а по покрытой пылью веснушчатой щеке скатилась одинокая крупная слеза. Солдат же определенно ощущал удовольствие от превосходства, получив в свои потные ладошки маленькую власть.

Радремон потянулся рукой к мечу, но в последний момент вместо этого запустил пальцы в кошелек и, выудив оттуда четыре монеты, бросил их стражнику. Вселенская печаль на лице торговца сменилась робкой надеждой.

— Вообще неплохо бы еще за телегу допла… — начал было служивый, но тут ему в брюхо уперлось волнистое лезвие криса. — А нет, здесь как раз хватает. — мгновенно сориентировался он. — Проходите.

Маркиз шагнул сквозь ворота и уже думать забыл об инциденте, как из-за спины его окликнули:

— Уважаемый! У-ва-жа-е-мый! — фор Корстеда догонял сияющий, словно начищенный до блеска самовар, торговец. — Спасибо тебе огромное! Этот грязный щелкун каждый раз так! Измывается, измывается… Потом пустит, конечно, но крови попьет знатно и сдерет втридорого. — мужик вытер ладонью потный лоб и протянул ее в приветственном жесте. — Еще раз спасибо.

Радремон смерил веснушчатого оценивающим взглядом и, проигнорировав руку, коротко бросил:

— Мне плевать.

— Оу. Ну… — торговец замялся. — О! — он, не глядя, залез в свою телегу и выудил оттуда гнутую мясную колбасину, перетянутую в нескольких местах бечевкой. — Возьми в благодарность. Пальчики оближешь! Я их не меньше чем по пятаку продаю, так еще и очередь выстраивается.

Чуть подумав, маркиз забрал подарок и тут же понюхал — пахло отменно. Он кивнул и, развернувшись пошел дальше. А в спину ему летело:

— Меня зовут Дито. Если что понадобится — спросишь на южной базарной площади. Меня там все знают! Спасибо еще раз!

Прямо на ходу хрустя сочной колбасой — действительно вкусной, ведь припасов хватило впритык, а возвращаться в город фор Корстед изначально не планировал — Радремон размышлял над тем, что скажет Налу. Иллит наверняка обиделся и был в своем праве. Вспомнить хотя бы океан печали в желтых глазах и подбитую каравеллу надежды, что бесследно утонула в его пучине.

Но ведь тогда маркиз думал и о Нале тоже. О том, что тот не сможет постоянно находиться возле быстро прогрессирующего напарника и рано или поздно погибнет. В этом определенно есть своя логика. Вот только после происшествия в лагере гоблинов что-то изменилось в самом фор Корстеде, и теперь он смотрел на вещи под несколько другим углом. Не с диаметрально противоположной стороны, но все же…

Радремон хотел уже свернуть, забирая к «Горлодеру», как тут до его ушей донесся истошный крик:

— А ну отпустите меня, твари! Вы что удумали? Переломанное тело господне! Не тронь мою бороду, дерьма ты кусок!

Какой знакомый густой голос.

Банарв?

Радремон пару секунд простоял в сомнениях относительно того стоит ли вмешиваться, но в итоге решил по крайней мере посмотреть что происходит и, свернув с выбранного маршрута, отправился на голос.

Обойдя несколько убогого вида домишек, один из которых, казалось, собирался вот-вот упасть на головы свих хозяев, маркиз вышел на небольшую площадь, стремительно наполнявшуюся праздным людом. Судя по всему, жители так же услышали вопли дварфа и поспешили скрасить серые будни бесплатным представлением.

— Только посмей тронуть бороду, и я завяжу твои ослиные уши особым горным узлом, продев их через задницу!

В окружении толпы Банарва крепко держала пара необычайно широкоплечих эльфов, а напротив стоял еще один — высокий и статный — и между его изящными пальцами плясал настоящий живой огонь. Явно маг. Богато украшенная изумрудная мантия сидела на нем, словно влитая, а за спиной, сверкая в лучах солнца, парила аура могущества.

Ну или какой-то особый спецэффект, призванный поразить простолюдинов.

— Думаешь, раз ты эльф, тебе все можно? — не унимался дварф. — Смотреть надо куда прешь! Я из-за тебя брагу пролил. А ну убери свой мясной факел!

Эльфийский маг поднес пылающую руку поближе к бороде Банарва, и тот попытался задуть пламя. Естественно безуспешно. Несколько черных волосков, затрещав, свернулись в крохотные комки, и фор Корстед впервые увидел ужас в глазах дварфа. А ведь тот не боялся так сильно даже оказавшись в одной пещере с грозным Хиндатским Львом.

— Прекратить балаган! — из дальнего переулка вывернул отряд стражи под предводительством сурового на вид мужика зрелых лет. Волевые складки вокруг рта и усеянные шрамами руки недвусмысленно намекали на боевое прошлое, а тяжелое на вид копье он держал непринужденно, словно тростинку. — Всем разойтись! Эй, эльф, именем закона приказываю отпустить дварфа!

Ну и ладно. Если до этого Радремон размышлял прийти ли на помощь бывшему товарищу по кирке и рабской доле или отправиться восвояси, то теперь, похоже, ситуация разрешилась сама собой. Что бы там не произошло, стража не позволит свершиться насилию.

Однако все оказалось не так просто.

Нацепив на лицо самоуверенную улыбку, сочащуюся высокомерной надменностью, маг повернулся к солдату и с насмешкой просил:

— Кто ты такой чтобы приказывать мне, человек? Я — Сэллинталас из рода Утренней Зори, племянник князя Фаминдатила Живое Солнце! И я буду делать то, что считаю нужным.

Услышав подобное заявление, предводитель стражи нахмурился и сжал губы в тонкую бескровную линию, но взгляд при этом не опустил. А вот толпа невольно отхлынула, и по ней пошли гулять тревожные шепотки:

— Тот самый что ли?

— Хана дварфу.