Похоже замечание маркиза пришлось весьма кстати.

Путешествие по особняку продлилось не слишком долго, и уже скоро фор Корстед стоял перед высокими двойными дверями, украшенными замысловатым орнаментом. Перед тем как уйти, Треск дала Радермону последнее напутствие:

— Советую в разговоре не касаться ее внешности. Особенно… — она жестом очертила область вокруг лица. — Впрочем, сам разберешься.

— Да уж справлюсь как-нибудь. — ухмыльнулся маркиз, толкнув дверь.

Фор Корстед оказался в просторном помещении, резко контрастировавшем с остальной обстановкой борделя. Здесь не осталось места чувству интима или таинства, а в цветах преобладали белый мрамор и никому не нужное в этом мире золото.

Кроме того, практически каждый свободный участок стен покрывали десятки картин, изображавших все подряд. От широкомасштабных батальных полотен, до крохотных портретов и натюрмортов.

Весьма впечатляющая коллекция.

И один ее элементов как раз внимательно изучала хозяйка борделя и всей Киолаи — Глост баан Сатор.

Ее распущенные каштановые волосы ниспадали на полностью закрытое длинное платье цвета мокрого угля, а левую половина лица скрывала изящная металлическая маска, украшенная причудливыми узорами. При этом на виду оставался заплывший бельмом глаз. Атака монстра не прошла бесследно. Но хотя бы ухо воительнице удалось восстановить, пусть то и имело чересчур бледный оттенок.

— Отлично выглядишь. — вместо приветствия произнес Радремон, будто специально проигнорировав совет Треск. — Эта маска тебе весьма к лицу. Такая… женственная.

Глост повернулась к маркизу, и ее уцелевший глаз сверкнул, словно искра в золе потухшего костра.

— Я убивала и за меньшее, герой. — сквозь зубы процедила она, невольно потянувшись к поясу, где могло бы висеть оружие.

Фор Корстед скривился, как от кислого лимона.

— Ответный укол засчитан. — сказал он, делая пару шагов вперед. — Останемся при своих. Ты не красавица, я не герой. Зачем звала?

Радремон изобразил нарочито-учтивый поклон, а эльфийка на пару мгновений замерла, прикидывая оценить последнюю фразу, как признание ее правоты или как очередное оскорбление.

— Ты еще более дерзкий хам, чем мне докладывали. — проговорила дроу, но, тем не менее, на отрытой половине ее лица мелькнула благосклонность.

— Так ты мной интересовалась? — улыбнулся маркиз. — Весьма польщен.

— Трудно не заинтересоваться незнакомым людом, в одиночку одолевшим Короля Моря. Подумала даже, что ты приплыл с Квазната, но, судя по всему, это не так. — Глост изучающе разглядывала собеседника. — Кто ты? И откуда?

— Я часть той силы, что хочет уничтожить весь мир, но он мне слишком безразличен, чтобы шевельнуть для этого хотя бы пальцем. — глубокомысленно изрек фор Корстед, напустив на себя загадочный вид.

И его слова неожиданно нашли отклик в мыслях эльфийки. По крайней мере, она нахмурилась и не торопилась с ответом.

Радремон же тем временем уселся на белоснежный диван, стоявший возле со стола с легкими закусками. Он наколол на шпажку кусочек сыра и, макнув тот в артефактную вазочку с горячим шоколадом, отправил получившееся лакомство в рот.

— Только не говори, что ты веришь в эту чушь про конец света. — снисходительно произнес маркиз, жестом предлагая присоединиться.

Хозяйка борделя возмущенно фыркнула на подобную наглость, но села неподалеку и специальной вилочкой подцепила засахаренную фигу.

— Сложно не поверить после всего произошедшего. — проговорила она, откусив кусочек и тщательно тот прожевав. — К тому же оборвались практически все мои контакты с Шаловом. Там сейчас хозяйничают…

— Вампиры. — перебил ее фор Корстед. — Я знаю. Встречал парочку.

— Говорят, они чередуют фехтование и магию тьмы. — заметила Глост, бросив на Радремона пристальный взгляд. — Как и кое-кто из присутствующих.

— О, так ты тоже владеешь магией тьмы? — делано удивился маркиз.

Дроу промолчала, не сводя с него глаз.

Вздохнув, фор Корстед продемонстрировал белоснежную улыбку, естественно лишенную выдающихся клыков.

Глост едва заметно выдохнула и положила на тарелку вилочку, по чистой случайности оказавшуюся серебренной.

— Ты собиралась одолеть меня столовым прибором? — усмехнулся Радремон, на этот раз макая в вазу с шоколадом виноградину. — Отличная штука, кстати. Подаришь?

— Не продаетс… Подаришь⁈ — искренне возмутилась эльфийка. — Да ты совсем охамел! Хоть знаешь сколько это стоит? Той ремы, что выковырял из краба твой дварф, не хватит даже на одну ручку от этой вазы! — она расправила складки на платье и откинулась на спинку дивана. — А что до вилки… Ты увидишься, как много можно сделать с мужчиной, подобравшись к нему вплотную.

— О, не сомневаюсь. — хмыкнул маркиз, ни на секунду не забывавший где и в обществе кого он находился. — Так чего ты хотела? Вряд ли только полюбоваться моим прекрасным ликом?

— Не льсти себе. Ты не в моем вкусе.

— Ну конечно. — улыбнулся фор Корстед. — И все же?

Естественно, у него и у самого имелись вопросы, которые он хотел бы задать столь влиятельной персоне. Но при торговле (а именно она и началась, стоило Радремону открыть двери) заведомо менее выгодное положение получает тот, кто первым озвучит свою цену. И поскольку именно Глост позвала маркиза к себе, а не он добивался ее аудиенции, то фор Корстеду не составило особого труда вынудить ее сделать ход.

Иначе получалось бы, что он действительно заинтересовал ее, как мужчина. Что, впрочем, тоже имело шансы оказаться истиной.

— Настырный Пью! — нехотя выдавила из себя дроу, поняв, что пауза затянулась.

— Неужели этот пират заставил померкнуть одну из тысячи улыбок твоего замечательного города? — Радремон перевел взгляд на тарелку с фруктами, выбирая что бы еще могло удачно сочетаться с шоколадом. Точно не лимон. Может быть киви?

— Ты ничего не знаешь о Киолае! — неожиданно резко отчитала его старшая из баан Сатор. — Улыбки! — она грустно усмехнулась. — Это всего лишь фасад… То, что видят мужланы, которые сходят на берег в поисках куда бы присунуть свой вялый стручок. О да, они получат свое. Но на самом деле, за всей этой ширмой… Впрочем, тебе же наплевать, ведь так?

— Да, давай ближе к делу. — поторопил маркиз, отдав предпочтение кусочку сочного ананаса. — Не то чтобы я куда-то торопился, но пара малышек внизу определенно положили на меня глаз.

— Ты такой же, как все… — разочарованно выдохнула Глос.

— Ошибаешься, дорогая. Я хуже.

Эльфийка поднялась на ноги и, шурша платьем по мраморному полу, подошла к одному из полотен. На нем очаровательный юноша протягивал старой женщине только что вырванное из собственной груди сердце. Он предлагал то взамен украденного ребенка, которого держала на руках старуха. А у их ног без чувств лежала молодая мать.

«Друха, похищающая младенца» — популярный сюжет в фольклоре Миткаласа. Прослеживалось даже некоторое сходство с внешностью настоящей Вестницы. То ли художнику просто повезло, то ли ему тоже «посчастливилось» побывать в чертогах легендарной ведьмы.

— Мне всегда особенно нравилась эта картина. — тихо проговорила Нефритовая Госпожа, не оборачиваясь. — Очень похожа на мою жизнь.

— Тоже лежишь под мужиком? — предположил фор Корстед, перекинув ногу на ногу.

— Нет. — просто ответила Глос, пропустив колкость мимо ушей. — Отдаю всю себя этому городу. Но он просит все больше, и больше, и больше… — она поднесла ладонь к узорам на скрывающей уродство маске. — Пью перекрыл торговые пути. Многие торговцы боятся выходить в море. С учетом проблемы Шалова, Киолая может не дожить до конца света, в который ты не хочешь верить.

— А что склады?

— Они не безразмерны.

— Я не о том. — отмахнулся Радремон. — Я видел на них мощные защитные чары. Мне нужен тот, кто их наложил. В обмен на голову Пью.

Вздохнув, дроу прошлась вдоль стены, ведя кончиками пальцев по рамам картин. На ее черных перчатках не осталось ни пылинки. За галереей бережно ухаживали.