— А чего высшие через стены не перемахнут? — спросила Бешеная, наглаживая ожерелье из клыков. То мелодично позвякивало под ее изящными пальцами. — В мышь превратился и фью-ить внутрь. А уж там можно разгуляться по полной!

Она плотоядно улыбнулась, представляя себе реки крови и истерзанные тела.

— Да ты, я смотрю, еще тупее стала в последнее время. — проворчал Банарв, опираясь на щит. При всей своей любви к кузнечному делу и изготовлению артефактов, он заявил, что если в ближайшее время не разомнется, то врастет в пол, и его придется поливать элем. Как дерево. — Всем же объясняли на совете, что они управляют молодняком. И зомбями. Чем слушала? Задницей?

— Задница у тебя вместо головы, пень трухлявый. — огрызнулась светлая, сменив плотоядную улыбку на язвительную. — В сортире, когда подтираешься, не путаешь?

— Смотрите! Снова полезли! — вклинился в их спор Рак Макдак.

— Что делать будем, Рад? — невозмутимо поинтересовалась Ксинс.

Радремон перевел взгляд на стену, и там действительно наметилось шевеление. Повинуясь неслышимому приказу, новообращенные и зомби дружными рядами устремились на штурм. У них не было ни лестниц, ни осадных башен, а потому они тупо карабкались по телам друг друга, стремясь забраться как можно выше.

Защитники тоже без дела не сидели. Выглядывая из-за зубцов, они посылали в полет стрелы, сбрасывали булыжники и бревна, лили кипящую смолу. Сверкали и заклинания. Ранговики в обороне явно присутствовали.

Но в ответ на каждое мелькнувшее на стене лицо из толпы атакующих тут же вырывались сочившиеся тьмой чары. И не всегда жинадальцам удавалось от них спастись. Спрятавшиеся среди рядовой нежити старшие и высшие вампиры вносили свой вклад не только как обычные кукловоды.

— Порубим всех! — воодушевленно воскликнула Бешеная, доставая ножи.

— Тебе лишь бы рубить, стерва ушастая.

— Захлопнись, гоблин лишайный! Мы с…

Дальше фор Корстед не слушал. Но и за ходом сражения тоже особо не следил.

Его не интересовали ни Жинадаль, являвшийся вполне возможно последним оплотом сопротивления упырям на Шалове, ни проблемы локтильских беженцев, ни очередная пикировка светлой эльфийки с Банарвом. Немного беспокоила чесавшаяся пятка. Но и ее вполне можно было игнорировать.

Пользуясь слегка развеявшейся над полем боя тьмой, Радремон высматривал вход в данж. К сожалению, никто из переселенцев не знал где именно тот находится, а потому искать его приходилось самостоятельно.

За время своего пребывания на Миткаласе маркиз уже немало повидал различных данжеонов. И даже разок стал свидетелем зарождения нового. Однако ничего похожего на вход на глаза ему так и не попалось.

Но зато фор Корстед увидел нечто, что все-таки сумело привлечь его внимание.

Будь это обычной осадой города или замка — сновавшие по округе разъезды определенно заметили бы оказавшийся в тылу отряд. Однако вампиры ничем подобным не озаботились. А скорее им даже в голову не могло прийти, что кто-то оправится путешествовать сквозь царившую на Шалове Вечную Ночь.

А потому, приказав беженцам оставаться на месте, Радремон вместе с остальными членами рода выдвинулся вперед. Собственно, его сопровождали практически все, способные ступить на землю материка. В замке остался только Висчорн Крушитель, назначенный руководить обороной на случай внезапного нападения.

Если же маркиз вдруг заметит, что у того резко начало падать здоровье, или полуогр вообще неожиданно помрет, то фор Корстед мигом перенесется в крепость с помощью Ока Йорнатала. Позволить себе потерять последние территории, а вместе с ними и родовую броню он не мог.

— Травмарук, усиления. Нал, големы. И держи Барьер наготове. Бешеная, вперед не лезь. — раздавал указания Радремон. — Эстон, отряд на тебе. Командуй, как считаешь нужным, но прикрывай лекарей. Бешеная, вперед не лезь. Винсент… Ты… Если сдохнешь, не путайся под ногами. Остальные знают, что делать. Бешеная, вперед не лезь.

— Да поняла я! — не выдержала светлая и демонстративно загнала ножи в ножны.

— Уверенности нет. — с сомнением в голосе произнес маркиз, чем вызывал торжествующую ухмылку Банарва. — Сейчас прикрываете меня, а потом прорываемся вон к той срани.

— Когда потом? — решил на всякий случай уточнить Ут-Динго.

— Вы поймете. — усмехнулся фор Корстед. — Начинаем.

Обнаружить вход в данж Радремону самостоятельно не удалось. Но зато, пока он его выискивал, на глаза маркизу попалась отдельно стоявшая группа вампиров. И вроде бы чего особенного — их тут и так собралось, как мух над навозной кучей — но конкретно вокруг этой клубились завихрения чернильной тьмы. И казалось, будто та притягивается к ним, словно мотылек, летящий на пламя.

Или орда червей, ползущих к свежему трупу.

Сравнений можно придумать много, но факт оставался фактом — несмотря на частично развеянный в этой области мрак, в отдельном месте тот собрался по собственной воле.

Подобные явления просто так не возникают, и у фор Корстеда имелось свое предположение на данный счет.

Вот только чтобы его проверить, требовалось слегка проредить карабкавшуюся на стены города армию. Но как раз это Радремону было уже не впервой.

Низвержение!

Заклинание не потратило ману, однако разлитая в воздухе энергия все равно пришла в движение, подвластная воле чародея. Словно послушный пес, она отозвалась на зов своего хозяина, чтобы повергнуть в пыль врагов, а союзников заставить трепетать и благословлять тот день, когда они встали под знамена могущественного Темного мага.

Мало кто обратил внимание, когда в небе неподалеку от городских ворот появилась антрацитово-черная воронка. Темная, как душа убийцы, и бесшумная, как плач мертвеца. Коварным омутом она медленно крутилась, постоянно расширяясь и втягивая в себя все больше лоскутов колдовского мрака, напитываясь им подобно жадной пиявке.

Это внешнее проявление несколько отличалось от привычного способа зарождения магии, но маркиз списал все на окружающую обстановку. Видимо в условиях Вечной Ночи заклинание школы тьмы четвертой ступени могло вести себя немного иначе.

Не отвлекаясь, фор Корстед продолжал удерживать концентрацию.

Чернильная клякса росла, засасывая в себя все больше мглы. Если бы на небе сияло солнце, оно бы уже давно померкло, а отброшенная тень накрыла бы немалый участок пространства вместе с десятками и сотнями штурмующих. Но солнечного света эти земли не видели уже много недель, а потому наверх по-прежнему никто не смотрел.

И лишь застывшие возле Радремона ряды закованных в драконью чешую бойцов судорожно сгладывали вязкую струну, переживая не лучшие моменты в своей жизни. Еще свежи были в их сердцах воспоминания, когда они точно также стояли под стенами Велхаста, потрясая оружием и готовясь идти в атаку. Но ситуация изменилась в считанные секунды, когда чуть ли не все спасавшиеся от природного катаклизмы беженцы пали от рук одного единственного человека.

Поэтому теперь они в очередной раз благодарили судьбу, что приняли в тот день верное решение. Ведь те, кому не хватило решимости последовать их примеру, наверняка уже погибли на обреченном Дуинитоне. Сами же перебежчики не только выжили, но и обрели силу, о которой даже не могли мечтать.

Насытившись тьмой и увеличившись до размеров приличной грозовой тучи, омут замер, превратившись в область насыщенного клубящегося мрака. А в следующее мгновение он исторг из себя блестящий угольно-черный кристалл, размером превосходивший торговый фургон. Тот рухнул в самую гущу карабкавшихся на стену вампиров и зомби, разом обратив три десятка живых мертвецов в исковерканную груду окровавленной плоти.

А с неба уже падал новый колдовской кристалл.

И еще.

И еще…

Чудовищным градом они сыпались на армию нежити, перепахивая землю и щедро орошая ее черной кровью. И с каждым погибшим истинным вампиром часть новообращенных теряли над собой внешний контроль, еще больше усиливая воцарившийся на одном участке сражения хаос.