Каждый выкрик сопровождался очередной мощной пощечиной, в которые мужчина вкладывал всю боль, день за днем копившуюся в глубине его души, и не находившую выхода. И фор Корстед прекрасно его понимал. Видеть, как постепенно угасает та, ради которой загорается по утрам рассвет, и не иметь сил хоть как-то на это повлиять — худшее мучение для познавших единство сердец.

Спохватившись, пара мужчина с трудом оттащили Коса в сторону, но было уже слишком поздно.

Локтиль лишился своего старосты.

А его лицо превратилось в кровавое месиво со свернутой на бок челюстью, выбитыми зубами и вытекшим глазом. Даже дважды мертвые вампиры смотрелись лучше.

Радремон демонстративно прокашлялся, и этот звук громом расколол опустившуюся на таверну тишину.

— Данж. — невозмутимо напомнил маркиз, будто ничего не произошло.

— Жинад… — вновь начал было каменщик, но наткнулся на взгляд фор Корстеда и невольно замолк.

По сравнению с тем, что он увидел в глазах предводителя невесть откуда взявшегося отряда, царившая за окнами Вечная Ночь казалась милым цветочным лугом, залитым солнечным светом. Будто ледяные пальцы сжали сердце Коса, выморозив душу и напрочь убив любое желание перечить. Бездна! Да он бы лучше лично отрезал себе обе руки и преподнес их Владыке, чем еще раз почувствовал на себе этот взгляд.

— В полутора днях пути отсюда есть один. — сообщил бородатый крепыш, в котором Радремон по голосу узнал Флопа, еще недавно спорившего с Косом. Теперь, похоже, свое мнение он поменял. — Там раньше королевский гарнизон стоял. Мы им припасы поставляли.

— А сейчас? — уточнил маркиз.

Флоп пожал плечами.

— По Вечной Ночи могут свободно ходить только истинные вампиры. — сказал он, бросив взгляд на статуями застывших комиссаров. — Мы даже в поле выходим под их присмотром. Они защищаются нас от новообращенных.

— И запрещают запирать ворота, чтобы вы чувствовали себя еще больше зависимыми от них. — догадался фор Корстед. — Словно пастухи, приручившие безропотный скот.

— У них нет выбора. — прогудел из-под шлема Травмарук.

— Выбор есть всегда! — отрезал Радремон, слегка повысив голос. — Впрочем, мне до этого нет дела.

— Я вот что подумала. — в зал вернулась Бешеная, частично смывшая с себя вампирскую кровь, и теперь выглядывавшие из-под кракенской брони рукава мокрой рубахи плотно прилегали к ее нежной эльфийской коже. — А если перебить всех на Шалове — кровососы сдохнут от голода или начнут свиней разводить?

Она бросила взгляд на притихших локтильцев и инфернально расхохоталась, видя испуг на их вытянувшихся лицах.

Маркиз же подумал, что предложение не лишено смысла. Возможно, если бы его целью было полное освобождение континента от вампиров или спасение всего клятого Миткаласа ценой жизней обитателей одного материка, то он бы принял подобный вариант к рассмотрению.

Однако, в его глазах, что шаловцы, что упыри имели одинаковую ценность. Нулевую. И вопрос лишь в том, кто поможет ему в достижении цели, а кто опрометчиво встанет на пути.

Пока что живые могли предложить больше.

— Данж древний или новый? — задал последний уточняющий вопрос фор Корстед, принимая окончательное решение.

— Обескровленный господь с тобой, господин! — Флоп отшатнулся, будто ему предложили съесть ведро опилок и высрать готовый скворечник. Причем вместе со скворцами. — Новых данжей со времен Великого Бедствия не появлялось. И слава четырежды мертвому богу, что так! Нам сейчас только монстров из данжеонов и не хватало.

— Жинада… — в который раз начал Кос, но Радремон его вновь перебил.

— Нал, остаешься в городе решать все вопросы. Сам знаешь, что нам нужно.

Налланномом сосредоточенно кивнул.

— Эстон, ты с отрядом его охраняешь. — продолжил маркиз, повернувшись к магу. — Если с головы иллита упадет хоть… — он бросил взгляд на блестящую синюю лысину соратника. — … хоть щупальце, превращу в щелкуна. Будешь в замке полы мыть. Языком.

Ут-Динго тоже кивнул. Куда более нервно.

— Остальные идут со мной в данж. — закончил фор Корстед и обвел взглядом присутствующих. — Кто нас проводит?

— Решил нанести визит вежливости местным монстрам? — Бешеная прямо на ходу ткнула Радремона локтем в бок. — Думаешь, они чем-то отличаются от ахалдасских или дуинитонских?

— А ахалдасские от дуинитонских отличались? — поинтересовался Травмарук, скрепя сочленениями крабьего доспеха.

— Ага. Как жопа от задницы! — усмехнулась светлая и сделала «колесо». Хоть она и не понимала природу новых сил, но не переставала радоваться ее обретению. Впрочем, как и остальные, эльфийка догадывалась кого следовало бы благодарить. — Разве что та змеюка. Развалившаяся.

— Грибище. — как всегда лаконично напомнила Ксинс.

— Точно! Чуть не забыла! — Бешеная слегка приобняла сестру и бросила насмешливый взгляд на державшегося чуть поодаль Рака Макдака. — Там тоже куча мелкотни была. Наш первый данж. И сразу новый. Меня тогда героиней прозвали. Меня! Героиней!

Она от души расхохоталась, вспомнив, как жители Элмора ее чуть ли не на руках носили за спасение города. Обычно несколько повернутую на жестокости эльфийскую деву встречали совсем другими эпитетами. А провожали… провожали ее чаще всего трупы.

— Вы правда новые данжи видели? — глянув через плечо, поинтересовался выделенный Локтилем провожатый.

— Заткнись, Бам! — резко осадила его Бешеная тоном, лишенным даже капли веселья или дружелюбия. — Шагай вперед, люд паршивый.

— Я Бемнан. — едва слышно поправил ее сбледнувший гид.

— А мне насрать. — огрызнулась светлая, положив ладонь на рукоять ножа. — Еще раз встрянешь — отрежу язык. Босс, нам ведь хватит одного проводника?

— Не называй меня «босс». — привычно отозвался Радремон, особо не следивший за ходом беседы.

— Конечно, босс. — тепло улыбнулась Бешеная.

Оставив Нала разбираться с вопросами провизии, теплой одежды и все остального, что взбредет иллиту или локтильцам в голову, фор Корстед, не мешкая, выдвинулся в сторону ближайшего известного местным данжа.

Вечная Ночь укутывала материк плотным саваном непроглядного мрака, а потому не имело смысла дожидаться утра или какого-нибудь другого особенного времени суток. Привал же, в случае необходимости, можно сделать и в пути. Ну или перенестись в замок, где Радремон заблаговременно воспользовался «Слиянием с тенью». Варианты имелись.

Маркиза сопровождали по-прежнему пораженные неизвестным проклятием сестры, похожий на вареного вертикального краба Травмарук, троица прислужников вампиров-зомби и Рак Макдак, неизменно шествовавший чуть поодаль от Ксинс и не пересекавший им же самим проведенную незримую черту.

И подобное положение вещей похоже полностью устраивало дроу. По крайней мере, такой вывод можно было сделать из взглядов, которые та изредка бросала в сторону древнего героя. Глубоко на дне ее лиловых глаз иногда вспыхивал огонек, которого раньше фор Корстед там не замечал. Впрочем, от названной сестры горная эльфийка все равно никуда не денется, а потому за ее преданность можно не переживать.

Небольшой отряд вызвались проводить два брата-близнеца: Бемнан и Бамбен. Несмотря то, что они видели уже шестнадцать зим, и пару лет как считались взрослыми мужчинами, оба еще не избавились от детской тяги к приключениям. К тому же из-за вампиров братья лишились всех родственников и мечтали отомстить проклятым кровососам. А потому сжимали в потных ладонях топоры и вглядывались во тьму, в любой момент ожидая нападения кого-нибудь из рыскавших во мраке новообращенных.

Те так и не показались.

Путь до данжа занял, как и ожидалось, полтора дня. Пара привалов, одна напряженная ночевка, полная неясных шорохов и едва сомкнутых глаз, разбитая по неосторожности лампа — и группа добралась до огороженного высоким частоколом гарнизона.

В свете уцелевшего фонаря, с боем отвоевывавшего у мрака несколько жалких метров видимости, вереница отесанных заостренных бревен походила на зубастую челюсть исполинского монстра. Тот будто притаился в ожидании, когда любопытные букашки сами заползут к нему в пасть, и тогда не придется ни охотиться, ни драться за добычу — лишь проглотить свежую пищу и вновь замереть до прихода следующих путников.