Лепота. Памятник Ритеру поставить, вылепив тот из тела поверженного им орка. Нужно отдать одноухому должное — слабаков в противники он себе не выбирал.

— Думаю, Свите глубоко плевать каким способом определится пятерка лидеров. — продолжая следить за обстановкой, ответил фор Корстед. — Им главное заполучить сильнейших новобранцев. А выявятся они в результате всеобщей резни или относительно справедливого соревнования — дело десятое.

— А нам что делать? — вновь спросил Нал. — По правилам турнира…

— Насрать на правила! — перебил его Радремон. — Мне нет дела до слов Диеша, и уж конечно я не буду слушаться Ритера. И вы не будете. Пусть хоть конкурс песен и пляски устроят. У нас свой путь.

— Вот это правильно! — подтвердил дварф. — Такое мне по душе. Насрать на правила! Начинаешь мне нравиться, Ваше Сиятельство.

Однако полностью избежать поединков не удалось. По мере уменьшения числа претендентов, участники начали объединяться в группы и команды. Некоторые делали это прямо посреди боя, сменив скрещенное оружие недоверчивым рукопожатием, другие выбирали напарников по принципу развитости мускулатуры, но в итоге к спате маркиза подвалила троица дварфов с явно недружелюбными намерениями.

Все в кожаной броне и шлемах, двое со щитами, один, чуть позади, с пикой. Щитоносцы вооружены молотом и окованной металлом палицей. Договориться или прогнать их миром не получилось. Оружие коротышек уже отведало крови, и они твердо решили продолжать в том же духе. Даже упоминание Сэллинталаса не помогло — подгорные воины заявили, что и на него найдется управа.

Ну значит сами себе злобные бурундуки.

Первым делом фор Корстед резким движением отсек наконечник пики, лишив противников преимущества в дистанции. Налланномом же наоборот, получив гоблинское копье из Перстня Безграничной Мглы, встал за спиной Банарва и норовил выколоть глаз его врагу или, хуже того, повредить ему бороду.

Далее последовала короткая возня. В основном из-за того, что Радремон, чувствуя на себе изучающий взгляд Супешника, сдерживал силы и не показывал даже половины своих возможностей. А потом иллит, решивший, что товарищи не справляются, создал возле лица одного из щитоносцев плохенькую иллюзию птицы.

Тот дернулся, и получил тычок от Банарва. Его заблокировал второй дварф, но сам открылся для выпада маркиза. Видя подобное, Фор Корстед решил, что если не воспользуется возможностью, то это будет выглядеть слишком странно, и с размаху вогнал клинок коротышке между ребер.

Кожаная броня не спасла от выпада, подкрепленного показателем силы в шесть единиц, и бородач, захрипев, рухнул на землю, орошая ее потоком горячей крови. Ему на помощь дернулся пикинер с палкой, но, лишившись кисти, отступил, матерясь. Третий же, бросил оружие и признал поражение.

Добивать подранков не стали, позволив им отступить к краю купола. Хотя, вскоре Радремону пришло сообщение о пяти начисленных пунктах опыта — видимо один умер от кровотечения. Ну да сам виноват, его предупреждали.

— Так их! — мрачно кивнул Банарв, меняя щит на более прочный и приглядываясь к молоту. — Сиятельство, убери в кольцо, а. Может пригодится.

Так и планировавший маркиз спрятал оба трофейных оружия, после чего повернулся к Налланномому, собираясь отчитать того за нарушение приказа. Ведь на общем языке было сказано: держать магию при себе и прикидываться среднего пошиба тюфяками, обожравшимися борзеники. Мол дерзить купили, а отвечать за слова нет. Практически всегда выгоднее казаться слабее и хуже, чем ты есть на самом деле.

Фор Корстед набрал уже в грудь воздуха, как земля неожиданно задрожала, словно в пароксизме мучительной агонии, ударила по ногам, подбросив на добрые полметра, а потом немилосердно приняла в объятия, засыпав вырванными с корнем пучками травы и прочим сором.

Та же участь постигла и остальных участников состязания. Причем одному неудачнику подфартило при падении напороться на собственный меч, и теперь он верещал, оглашая пространство полными боли и негодования криками.

Но никому до него не было дела.

Чуть в стороне от основной зоны побоища поле медленно вспучивалось громадным волдырем, земля пошла трещинами, обнажая скрытые под ней песок и глину, суетились мелкие животные, спасаясь от внезапного катаклизма. Пузырь рос и ширился, пока не достиг размеров общественного нужника, после чего с тихим хлопком лопнул, и изумленному взору претендентов предстал темный провал каменной арки, уходящей куда-то вглубь.

— В рот мне ноги… — пораженно выдохнул Банарв, подобрав отвисшую до колен челюсть. — Данж…

Посреди поросшего сочной зеленой травой поля, будто так и надо, высился корытообразный дольмен, сложенный из похожих на гигантские окаменевшие рисинки валунов. Испачканный в земле и глине он походил на настоящие врата в Бездну, а, может быть, ими и являлся. Уж не об этом ли кричал безумец, пророчивший близкий конец света? Если да, то он был охренеть как прав.

Мгновения сменялись секундами. Позабыв о схватках, люди и нелюди, с одинаковым изумлением открыв рты, взирали на невиданное чудо, многие столетия, считавшееся невозможным. Но что самое удивительное — никто не торопился снимать пространственный купол и предъявляться свои права на дармовой источник драгоценных ресурсов. Они что там, перепились все что ли?

— Мы все умрем! — отчаянно завопил синекожий тролль и вновь принялся безуспешно штурмовать стену багрового тумана.

Его крик, невольно став спусковым механизмом, снял оцепенение с остальных участников турнира, и поле тут же накрыл многоголосый хор.

— Выпустите меня!

— Почерневшее тело господне, я что сплю⁈

— Не стоило есть те грибы…

— Может это часть испытания?

— У кого-нибудь есть запасные штаны?

Радремон, кончено, имел свое видение ситуации. Он считал внезапное появление данжа величайшей удачей с момента попадания в этот безумный мир и с удовольствием попытал бы в нем счастье, но первым заявлять об этом не стоило. К сожалению, силенок не хватит ни на самостоятельное освоение, ни на противостояние с парой десятков жадных конкурентов.

Поэтому ни к чему привлекать к себе лишнее внимание. Люди в штыки воспримут любого, кто посмеет наложить свою лапу на подобное сокровище, и лучше предоставить эту возможность кому-то менее осмотрительному. Например…

— Набираю добровольцев в команду по зачистке данжа! — перекрывая всеобщий гул крикнул Сэллинталас. Он не хуже маркиза оценил открывшиеся перспективы, но вот должным терпением, несмотря на принадлежность к расе эльфов, не обладал. — Обещаю каждому участнику по одному проценту от общей добычи!

— Ты не охренел ли, дерма кусок? — вторила ему Бешеная, потрясая клинками. Эльфийку с головы до ног покрывала чужая кровь, что как нельзя кстати подходило ее прозвищу. — Клык моржовый полобзать не хочешь?

— Соглашусь с сестрой. — поддержала ее дроу. — Подавишься.

Послышались и другие гневные выкрики, заставившие фор Корстеда снисходительно улыбнуться. Народ настолько возмутило заявление благородного эльфа, что тот перетянул на себя всеобщее внимание. Вот только к подобному обращению Сэллинталас не привык.

— Вы, чернь, совсем берега попутали? — взревел он, зажигая на каждой ладони по факелу. — Кланяться мне должны, что я с вами хоть чем-то делюсь. Без меня вам даже крысу помойную не одолеть, не то что с монстрами справиться. А ну быстро построились рядами и марш на штурм шахты, не то…

— А справишься? — грозно нахмурив брови, на Сэллинталаса взирал Ритер. Из его рассеченной щеки сочилась кровь, но воин не обращал на нее внимания. — Скольких сожжешь пока мы до тебя доберемся?

Родственник князя осмотрелся и понял, что оказался в меньшинстве. Слабаки уже умерли или подпирали стены израненными калеками, и теперь его сверили недобрым взглядом почти два десятка умелых бойцов. Даже при помощи подручных громил такую ораву не одолеть.

— Ладно. — пошел на уступки Сэллинталас. — По полтора процента каждому. И мое личное покровительство после принятия в Свиту.