Дварф на мгновение задумался, цыкнул и махнул рукой.

Корытообразный дольмен выглядел так, словно его высрал пролетавший мимо каменный дракон, а жители города увидели в этом особый знак и окружили стеной, выставив караул.

Но это было не единственным изменением с момента отъезда спаты. Неподалеку от арки прохода высилась груда булыжников различной формы и размера. В ней навозными жуками, не обращая внимания на дождь, копошились кристы, сортируя камни под чутким руководством парочки мрачных солдат. Судя по выражению их лиц, они готовы были без соли сожрать собственные пики лишь бы нести службу в любом другом месте.

Разбор завалов шел полным ходом.

Фор Корстед с Банарвом уверенным шагом направлялись ко входу в данж и почти уже начали спускаться, как дорогу им преградили двое очнувшихся караульных.

— Туда нельзя. — буркнул один.

— Запретная зона. — поддакнул второй.

Радремон скинул капюшон и нехорошо улыбнулся.

— Нам можно. — заявил он, и не думая останавливаться.

Фор Корстед легким движением плеча оттолкнул служивого, да так, что тот плюхнулся задницей в грязь. Другого с деликатностью варвара на королевском балу пихнул дварф. И они оба шагнули в арку данжеона.

— Эй! — послышался из-за спины оклик солдата, но его быстро одернул напарник.

— Оставь. Это герои.

— И что? У нас приказ.

— А то, что до конца смены полчаса. Потом — не наша проблема. И внизу сынок мэрский. Пусть сам разбирается.

— И то верно… Наше дело маленькое. Пойдешь потом в «Малышки»? Слышал там новенькая появилась во-от с такими…

Дальше Радремон не слушал.

Первый зал встретил их гулкой тишиной и лужами натекшей сверху грязи. От Раффлезии-короля не осталось и следа, как и от прочих плотоядных растений. Даже мусор прибрали и весь светящийся мох с потолка выскребли. А кое-где проглядывали попытки выдолбить из стен что-нибудь ценное.

Уж следы кирки маркиз теперь узнает даже на ощупь.

— Ты поглянь — факелы. — всплеснул руками Банарв, шествуя по извилистому коридору. — А мы тут, как котята слепые шарились.

— Зато и добыча нам досталась. — усмехнулся фор Корстед.

— Не вся!

— Поправим. Шагай быстрее, время жмет.

Но дварфа торопить не требовалось. Он и так семенил, будто убегая от кредиторов. Запах сокровищ манил его не хуже аромата свежего эля в жаркий полдень. И пусть жара уже пару недель как сменилась на унылые хляби, но на подземную добычу это повлиять никак не должно.

Тем более, что спустя пару минут к ним навстречу выскочил запыхавшийся молодой парень. Тот оказался гонцом, бегущим сообщить, что основной завал разобран и можно звать высокую делегацию.

Его даже пытать для добычи информации не пришлось. Оказалось достаточно лишь показать зависший над рукой Каменный дротик. В связи с последними событиями, Радремон уж и забыл, что на кого-то может так подействовать простая демонстрация магии.

В общем парня оглушили, связали собственным поясом и бросили в один из отнорков. А уже перед последней пещерой их встречал целый отряд лучников под предводительством того самого мэрского сынка.

Мужчина не стал разбираться откуда в столь важный момент взялись чужаки и отдал приказ стрелять.

Это стало его главной ошибкой.

И последней.

У маркиза не было настроя устраивать бойню, но когда тебя пытаются превратить в дохлого дикобраза, даже самый миролюбивый альтруист может сорваться. Фор Корстед же и вовсе себя к числу последних не причислял. Поэтому, пересидев первый залп за увеличившимся щитом Банарва (тот так и не сумел придать защите нормальную форму, и изделие осталось вогнутым), Радремон накрыл лучников двумя Удушающими облаками.

Наружу вывалились лишь посиневшие трупы с выпученными глазами.

Представитель власти, осознав промашку, тут же попытался вымолить прощение, потом сбежать, но его без труда догнал Банарв и опустил тому на спину свой артефактный молот. Сынка сложило пополам. Да к тому же еще и сработал шанс огненного урона, оставивший на теле мужчины пятно горелой плоти.

— Тьфу. — раздосадованно сплюнул дварф. — Лучше бы на монстрах так, а не нулевиках. — и юркнул в укрепленный балками проход.

Не знай Радремон где находится, и никогда не угадал бы, что именно здесь сражался с армией живых грибов под предводительством огромной сыроежки. Что именно здесь погиб Ритер и другие желающие присоединиться к Свите Темного Маршала. Что примерно на этом самом месте едва не отдал богам душу Банарв.

И пусть с тех событий прошло уже больше двух месяцев, но по ощущениям эти воспоминания были во много раз ярче, живее и насыщеннее сохранившихся с прошлой жизни.

Сложно представить сколько тонн скальной породы пришлось вытащить наружу рабочим, чтобы разобрать проход вглубь пещеры. От ее былых размеров не осталось и следа. Повсюду валялись битые камни. Валуны и булыжники различного размера нависали над головой, так и норовя свалиться вниз и закончить начатое пару месяцев назад.

Те же что уже лежали на земле, будто специально бросались под ноги, в неровном свете факелов и лучин походя на ожившие ловушки или небольших зловредных монстров.

— Спокойно, уважаемые. — уверенным тоном произнес Радремон, когда они с Банарвом добрались до рабочих, вооруженных кирками и кайлами. — Кто хочет жить — оставайтесь на месте, остальные могут попытаться сбежать или позвать на помощь. Но честно — не рекомендую.

Тишина была ему ответом.

— Где тут наше…

— Сокровище! — прервал его громогласный крик Банарва, заметившего помятый кованный сундук размером с хорошую тумбочку.

Сорвавшись с места, дварф рванул к добыче, взметнув за спиной облако пыли и каменной крошки, а попавшийся ему на пути сородич отлетел в сторону, будто выпущенный из пращи снаряд. Ничто не может стоять между Банарвом и его трофеем.

Коротко хмыкнув, фор Корстед убедился, что никто не собирается чинить им препятствий, и подошел к куску скалы, который заинтересовал его с самого начала. Не то чтобы сам валун представлял собой какую-либо ценность или обладал особо причудливой формой, но вот набежавшая из-под него лужица густой серой жидкости явно намекала на что-то интересное.

— Уважаемый, если я вот эту каменюку сейчас разнесу, нас всех тут не засыплет к такой-то Бездне? — обратился Радремон к застывшему, словно статуя, рабочему, забирая у того видавшую виды кирку.

Мужчина лишь медленно покачал головой, не в силах вымолвить ни слова. А когда маркиз в несколько ударов раскрошил глыбу, и вовсе вытаращил глаза, уподобившись узревшему чудо атеисту.

Да, семнадцать единиц силы определенно позволяли делать и не такое. Были б они у маркиза раньше… Но история не знает сослагательного наклонения, так что и думать об этом смысла нет.

Вернув рабочему инструмент, на который тот смотрел, словно на артефакт легендарного качества, фор Корстед руками разгреб осколки и обнаружил точную копию банарвовского сундука. Вот только из этого торчали обломанные зубы, длинный помятый язык и какие-то мясные ошметки. А серая жидкость оказалась кровью.

Мимик.

Причем дохлый.

Сомнительная добыча, конечно.

Придавленный скалой монстр умудрился удивительно долго продержаться, перед тем как склеить ласты и предстать перед очи Радремона. А ведь победи они тогда Сыроежку-генерала, и перевертыш вполне мог рассчитывать полакомиться кем-нибудь из расслабившихся интервентов. Тем же Банарвом, например.

Внезапно мимик вздрогнул, и из его раздавленной приоткрытой пасти вывалился серый ком, похожий на клубок свалявшегося меха. Ближайшие рабочие в страхе отшатнулись, но снова замерли под тяжелым взглядом маркиза. Приказа не двигаться никто не отменял.

Комок лежал, не шевелясь, и системой никак не опознавался. Не то последний недопереваренный обед, не то посмертно срыгнутая шерсть. Есть ли вообще у мимиков шерсть? Может они, как кошки. Те тоже умеют принимать множество форм, а по мнению некоторых и вовсе являются жидкостью. А еще могут тяпнуть в самый неожиданный момент. Сходств все больше. Нужно спросить у Дейкстира, что думает на этот счет официальная наука.