— Так, может, совсем не надо⁈ — воскликнула она.

— Я только наполовину кот и привык уже, — улыбнулся я. — Тем более должен подойти Ваня… кстати, а вот и он.

К нашему столику приближалась знакомая фигура в форме пилота. Иван подошёл, хлопнул меня по плечу и сказал:

— Привет, Тёма! Позволишь?

— Привет, присаживайся, — ответил я и крикнул метрдотелю. — Ещё один прибор сюда!

Через минуту расторопный официант поставил перед князем тарелку с вилкой, ножом и бокал. Ваня, не обратив внимания, сказал:

— С дамой познакомишь?

— Только ты положи себе закусить, — ответил я.

— Да не могу я столько пить! — воскликнул Ваня.

— Ещё медведь называется, — проворчал я, наливая в бокалы. — Это же сухое вино.

— А! — кивнул он. — Тогда ладно.

Он стал накладывать себе салатов, и я проговорил:

— Девушку звать Валентина, а этот военный князь Москвы Иван.

— Очень приятно, — проговорил Ваня, а Валя смотрела во все глаза на настоящего князя.

Я выдержал приличную паузу и провозгласил тост:

— За твои генеральские звёзды!

Мы выпили, поели салатов, и Ваня проворчал:

— То же мне событие! Из-за этих званий только и мотаюсь в Москву, присваивает же звания князьям лишь Совет обороны. Хорошо ещё тебя в этот раз встретил.

— Но генеральство это всё-таки отдельный повод! — возразил я.

— Я князь Москвы, Тёма, — усмехнулся Иван. — Много знаешь таких генералов?

— Ну и что, — проворчал я. — Я вот московский боярин!

— И полковник! — проговорил он, наливая в бокалы. — Давай тогда и за твоё звание.

Мы выпили, закусили. Иван сказал:

— Всё равно, по-моему, даже генеральские звёзды не повод отвлекать меня от Румынии!

— И что ты там забыл? — уточнил я глуповато.

— За малого Игорёшку я эту страну готов бомбить всю жизнь! — угрюмо признался князь. — Буду их душить, пока там хоть кто-то живёт!

— Вообще-то, мы воюем с Европейским союзом, — напомнил я осторожно.

— Да плевать мне на Европу, — скривился Ваня. — Хотите — воюйте, не хотите — завтра прекращайте. Только Румынию мне оставьте!

— Как ты, не знаю, а мне дали полковника за войну с Европой, — проворчал я. — Серьёзный враг.

— Это потому, что ты редкий гад! — воскликнул князь. — Вот за руны у меня на груди сделал я тебя представителем. А ты? Сделал Председателем Совета обороны этого печенега!

— Сам что ли хочешь быть Председателем? — фыркнул я.

— Ну да, смешно, — сказал он. — Да только это ж высшее достижение для князя на войне! Я ж и не знал, что ты сможешь вот так спокойно кого-то сделать Председателем!

Он пожевал салатику и продолжил:

— Не! Я твоим рунам реально обязан жизнью! В мой самолёт гораздо реже стреляют, и знаки начинают гореть, когда мне лично угрожает серьёзная опасность. Вот подбили нас недавно, так я заранее знал, что выхода нет. Только потому смог вовремя выпрыгнуть с парашютом. Затяжной прыжок, упал на вражескую территорию. Ну, тотемного медведя поймать трудно, ты в курсе. Вышел за четыре дня к своим.

Он налил в бокалы, сказал:

— За тебя, брат!

Мы позвенели бокалами, выпили вина, закусили. Ваня прожевал и проговорил:

— Но ты ж, зараза, сразу задумал сделать Председателем этого Керима! Мог же мне сказать, и я б ответил, что и сам хочу на этот пост.

Я поел салату, чтобы обдумать все «за» и «против». Да ёлки-палки! Я же хочу прекратить войну с Европой, Ваня возражать не станет, а Румыния… ну, что мне эта страна?

— Нет проблем, Ваня, — сказал я весело. — Я как раз думаю поговорить с ханом. Так он, если надумает уходить, назовёт твоё имя вместо себя, — я ещё на полсекунды примолк и добавил вполголоса. — Сто миллионов, Ваня.

Иван мерно двигал челюстью, пристально глядя мне в глаза. Наконец, ему это надоело, и он проговорил:

— Тут, наверное, я должен засмеяться? — оставаясь серьёзным, он коротко выдавил. — Ладно, ха-ха. А по существу, как только я стану Председателем Совета обороны, переведу фонду «Детский праздник» сто миллионов рублей.

— На следующей неделе всё решится, — сказал я, наливая в бокалы. — Ну, за успех?

— За успех! — проговорил Ваня, чокнулся и выпил.

Валя с открытым ротиком переводила взгляд с него на меня и обратно. Наверное, думает бедняжка, что мы убьём её, или просто прикалывались. Ваня встал из-за стола и сказал:

— Спасибо, дружище, за поздравления. Пойду я дальше.

— Мы тут горячее ещё ждём. Фазанов, — проговорил я. — Ты подходи.

— Ага, — произнёс он и отправился к другим столикам.

Валя задумчиво пожевала и робко сказала:

— Вы так непонятно говорили! Я ни слова не поняла, честно!

Эта прелесть пытается врать магу с таким правдивым видом!

— Не обращай внимания, — небрежно ответил я. — Военный юмор трудно понять.

У меня полно времени, чтобы приказать ей забыть всё. Только зачем оно мне? Пусть помнит, всё равно она ни на что не повлияет. Я заприметил идущего к нам с большой сковородкой официанта и заботы пока отступили на задний план! Любят рыси мясо…

В субботу начался обычный тренировочный день. Приехал к политинформации и со всеми вместе на полном серьёзе слушал, как надо любить Родину, особенно когда в силу исполнения служебных обязанностей от неё временно оторван. Родина у воина Гардарики в душе и он не должен её посрамить. На чужбине мы обязаны служить примером и высоко нести знамя…

Прямо как в своём мире во времена СССР побывал на лекции «Советский человек в буржуазных странах». Ребята слушали инструктора с той же приличной скукой, один я думал, что мысли сходятся точно не только у гениев. Ну, кто-то же придумал методичку в соответствии с основной линией!

После политинформации занятия на полигоне. Отряд за два с лишним месяца потерял пятерых магов, и я просто обязан был задуматься о пополнении. Однако из-за своих планов совершенно не хотелось привлекать новых ребят.

Потому обозначил своим пацанам запредельные требования к новичкам: владение немецким без акцента, сдача наших завышенных нормативов, и чтоб простояли по минуте против троих бойцов отряда, отобранных случайным образом.

Сам со своими злодейскими замыслами дрался с парнями из службы Гены Гудкова и только улыбался. Руны на моей груди об опасности для моего здоровья не сигнализировали. Арестовывать меня не планировалось.

В перерывах между упражнениями, спаррингами и коллективными драками наносили руны на пластины бронежилетов или на каски. Ёлки-палки! Пацаны, вроде, все были на глазах.

Однако незадолго до обеда Женя подводит ко мне инструкторов и говорит, что эти трое давно хотят войти в отряд, нормативы сдали, немецким языком владеют хорошо, остались только спарринги.

И что делать? Приказал провести жеребьёвку и приступать. Мой номер из фуражки не вытащил ни один, а я так надеялся хотя бы одного избавить от отряда! Поединки прошли все трое, после собеседования о приёме должен вынести решение командир, то есть я.

Спросил их, где они учили немецкий язык. Так они поведали, что родители научили. Их папы и мамы из Германии переселились в Гардарику, получили за двадцать лет права подданных, но права избирать или избираться, тем более права носить оружие они не получат никогда.

А детки, те самые парни, совсем другое дело. Разницы в обращении они к себе не чувствовали, а в школе иностранным языком преподавали родной им немецкий. Вот и пошли ребята в армию добровольцами, когда напала Европа.

Но они вообще не воевали! Сразу стали инструкторами немецкого языка, а другие навыки им охотно преподавали их курсанты, офицеры фронтовой разведки на секундочку. Вот пацанам кажется, что с моим отрядом точно повоюют.

А они вдобавок ко всему ещё и маги! Звали их Карл, Пауль и Генрих, уж такие имена выбрали при крещении в католическом костёле их родители. Я скептически спросил:

— Вы из одной деревни, что ли?

— Мы городские, — возразил Карл.