В принципе я желаю того же, даже подохнуть за родину. Лет этак через сто пятьдесят, вдоволь постояв у их могилок. Вон как я щедр! Если что я их всех тоже люблю.

Проверил я Катино утверждение, исключений не нашёл, и дальше задавал ей только практические вопросы — в чём преподаватели и инструкторы применяют магию, как её распознать, усилить или ослабить.

О своей способности чувствовать зоны мозга и распределять силы я ей не рассказывал — ещё не хватало. Но Катерина и так хорошо сумела меня натаскать в магических делах за этот семестр. Ей, бывшему секретному агенту, в мирной обстановке только и остаётся, что делиться опытом. Тем более что любит она меня по-настоящему, в этом трудно обмануть сильного мага.

А с ней я становлюсь реально сильным!

Молодцами сдали мы зачёты и экзамены. Думаете, парад и на каникулы? На первом курсе все тоже так думали, и никто не раскрыл нам будущего раньше времени. Оказывается, парад и каникулы подождут, сначала месяц стажировка в танковой части — у них как раз летние учения. А мне вообще лафа — у меня своя дружина.

На вокзале поцеловал Катю в губки, Миланью в щёчку, пожал руки Авдею с Мухаммедом и принялся догонять отходящий поезд. При парадке с сумкой за спиной весь такой боярин! Тут по канону должны меня подхватить сильные мужские руки…

А проводница дёрнула стоп-кран! Дура!

Ну, не опаздывали ещё массово пассажиры на поезда по случаю душевных проводов. Не прижилось ещё как-то. Наверное, потому, что война не началась.

Подписал я акт об экстренной остановке, по которому мне полагалось заплатить сто восемьдесят рублей. Катя, насмешливо на меня глядя, сказала:

— Бывает.

А Мухаммед, Авдей и Миланья ничего не сказали, только смотрели в стороны. Ладно, расположился в купе, и поехали всё-таки. Та же проводница дала постельное бельё и чай в подстаканнике.

Познакомился с попутчиками — мама, папа и конопатый сынок двенадцати лет едут отдыхать аж в Польшу, на курорт под самим Лембергом. Да, русских там не любят, но очень любят рубли. Они к этим полякам уже третий год ездят.

Вот как стали позволять средства, главу семейства повысили до начальника отдела. А раньше со всеми вместе или в Крым, или в Бизантию, если совсем денег было мало.

Зато мама работала только дома художником, воспитывала Кольку. Так хотелось пожить просто для себя, без этого вот всего! Не, папка по молодости выслужил право голосовать, теперь не знает, зачем горбатился на военной кафедре. Войны ведь, слава богу, не будет.

И честно говоря, плевать, какого бога они имели в виду. Я с непроницаемым видом полностью с ними согласился. Они не-маги, так что о себе ничего рассказывать не пришлось, и вообще вскоре семейство перестало обращать на меня внимание.

Залез я на верхнюю полку и под перестук колёс отсыпался во всю страсть. Только раз сходил в вагон-ресторан. Кормили так себе, как и в родной реальности — имел возможность угоститься, когда ездил на конкурсы. Но я же только из казармы, схрупал всё и добавку оплатил. Для конспирации.

Около двух ночи, загодя тихонько собрался. Пришла проводница предупредить за час, а я только её дождался и на выход в тамбур. Полюбовался родной растительностью и частыми полустанками. Наконец, проводница объявила мою остановку, и поезд, вправду, остановился, а она открыла двери и провозгласила:

— Семёновск.

Я улыбнулся девушке и сошёл на перрон. Не! Я думал, что в такое время машину найти не получится, придётся ночевать на вокзале и как-то объяснять задержку. Но ведь прямо напротив меня стояли двое военных по стойке смирно и отдавали мне честь. Один боец с винтовкой, а второй офицер. Я растеряно козырнул в ответ, и правый военный хорошо поставленным тенором спросил:

— Боярин Большов?

— Так точно, — пробормотал я.

— Капитан Сидоренко, замначштаба по тылу, — представился воин и сказал. — Прошу за мной. Автомобиль ждёт у вокзала.

Одноэтажное здание вокзала стояло среди лип и тополей тёмное, не светился даже зал ожидания. По приличным асфальтовым дорожкам я прошёл за военными к нестарому ещё «Москвичу». Боец с винтовкой уселся спереди, а мы с капитаном сзади.

Тут нужно пару слов сказать об отечественных автомобилях. Не было в Гардарике революции, не потеряла она два десятилетия автомобильного развития. К тому же маги постановили, что все государственные учреждения и фирмы с минимальным участием тех же магов пользуются только отечественным транспортом.

И маги у себя ехидно спрашивали коллег, чем им в бытовом отношении свои машины не угодили. Просто пришлось брать русские марки, иностранцам не светило. Но ведь есть громадный рынок не-магов, в Гардарике даже рабочие могли себе позволить автомобиль.

То есть чистой монополии не получилось. А маги, кто не имел отношение к производству, очень просили своих коллег не наглеть в хлам. Ну, маги, кто отношение к выпуску машин всё-таки имел, входили в региональные и прочие кланы и советы — без этого трудно продвигать продукцию и вообще легко стать дохлым магом.

Вот и имеет Гардарика довольно продвинутое производство своих, а не по лицензии, разных по цене и назначению автомобилей. Даже по сравнению с Европой продвинутое.

«Москвич» штаба почти ничем не уступал моей «Волге». Мы лихо пронеслись в свете фонарей по окраинным сонным улочкам обычного городка. Уровень освещения улиц и состояние дорог я признал хорошим. Хотелось думать, что на их состоянии сказалось расположение в городке моей дружины…

Или не хотелось так думать — не определился за время пути.

Подъехали мы к освещённому среди ночи одноэтажному дому. Капитан сказал, что его это дом. Ну, неудивительно, ведь он являлся магом. При его-то должности!

Удивительно, что военный поселил у себя кадета. Не задавая вопросов, я прошёл за ним. Вошли на крылечко прямо с улицы. Миновали сени, и в уютной прихожей капитан Сидоренко представил меня Светлане, очень симпатичной девушке экономке. А он сегодня дежурит по штабу, так что просит его извинить.

Военный ушёл, и Светлана предложила пока поставить сумку на диванчик и идти за ней. Хоть и ночь уже, но мне, конечно, захочется в душ или в баню…

Она вопросительно на меня посмотрела, и я выбрал душ. Только взял из сумки смену белья и последовал за Светланой. По пути выяснилось, что семью капитан позавчера отправил отдыхать в Крым, а сам пока не может, даже нанял её, Светочку экономкой.

Я с удовольствием принял душ и надел чистое бельё. Света сказала грязное оставить в душевой. Я и оставил с лёгким сердцем, мне не жалко. Она ждала меня в гостиной и сразу проводила в столовую, где стоял уже накрытый ужин.

Я велел Свете присоединяться и сел за стол. Она приготовила картофельную пюрешку с голубцами и салатик из огурцов и помидоров. Я с удовольствием употребил всё предложенное, невзначай спросив, кто Свете сказал, когда меня ждать.

— Так капитан и сказал позавчера, — усиленно делая мне глазки, ответила она нежно. — Велел в дому прибраться и ждать гостя сегодня ночью.

— Спасибо, очень вкусно, — проговорил я, допив морс. — Больше не могу, спать очень хочется.

Света подхватилась, причитая, что рада мне услужить, а теперь коли спать, то она меня понимает. Проводила в комнату с широкой кроватью и пожелала отдохнуть с дороги.

— Если сразу не уснёшь, я тут за стеночкой. Просто позови… поговорим, — проворковала она томно, делая мне глазки.

Я её поблагодарил, разделся и лёг под покрывало, а она погасила свет и ушла. А надо было трахнуть! Ведь оно не считается изменой, если просто переспать? Или считается? Неизвестно ещё, как отнесётся Катя к тому, что мне просто очень хочется Светочку! Но я ведь кадет — мне всех девчонок хочется…

Утром спозаранку я по-кадетски в одних трусах выбежал на двор. Живности нет. Хотя оно и к лучшему. Сделал зарядку, облился колодезной водой и вернулся в дом. Разбудил Свету.