У моего танка стоял незнакомый худой и высокий танкист с майорскими звёздами на белом комбинезоне. Я к нему подошёл, и тот представился, козырнув:

— Командир дивизии майор Тимохин.

— Командир сдвоенного батальона майор Большов, — откозырял я.

— Я уже думал, что вы вообще не придёте, — сказал комдив.

— Да, задержались, — ответил я. — Ликвидировали стаю «тигров». А ты хотел взять посёлок нахрапом?

— Ну, должен же попытаться, — пожал майор плечами. — В любом случае сюда где-то через час придёт пехота, а мы бы пока изолировали село, провели бы разведку. Получается, ваши красавцу ещё и пехоту спасли от разгрома.

— Получается, — согласился я. — В любом случае ждём пехотинцев, без них я на улицы не полезу.

— Даже на своих монстрах? — удивился комдив.

— Нам уже некуда спешить, — улыбнулся я майору. — Враг вряд ли бросит против нас танки. А если бросит, нас предупредят с воздуха, и мы же знаем, что с ними делать?

— А вас на сколько времени дали фронту? — уточнил комдив.

— В ближайшие две недели у нас нет очень важных дел, — ответил я серьёзно. — Только «лютых рысей» надо чаще заправлять и пополнять боекомплект.

— Ха-ха-ха! — весело рассмеялся Тимохин. — За две недели мы тут многое успеем!

Подошла пехота, и захватили мы посёлок. Администрацию свалили на пехотного капитана Кругляшова. Он с опорой на местные кадры быстро организовал работу штаба, всё шло нормально, мы и не вдавались.

Вначале сильное впечатление на меня произвела сама пехота. О противотанковых гранатомётах я уже говорил, миномёты на автомобилях тоже ничего особенного. И самоходки привычные, только больше их стало, серьёзнее калибры, и видно, что это не переделки, а серийные машины.

Даже броневые жилеты и разгрузки солдат уже не поражали. Парни сказали, что их же приняли на вооружение, первыми снабжают самые боевые части, их подвижную пехоту.

Главное, на чём они приехали. Были и грузовики, но передовые отряды пехоты приехали на колёсных и гусеничных броневиках, которые для того и строили!

В моём мире их назовут боевыми машинами пехоты и бронетранспортёрами, а тут обзывали пехотными броневиками, но сути оно, конечно, не меняло. На бронетранспортёрах бронирование от пуль крупного калибра и осколков, а БМП в лоб держат снаряды 45-мм.

На транспортёры установили пулемёты винтовочного калибра, а БМП вдобавок в башнях скорострельные полуавтоматические пушки 30-мм — против живой силы противника самое оно. У всех автоматический отстрел обычных и дымовых гранат.

Боевые машины тоже только начали производить, но на их шасси уже выпускаются защищённые от пуль и осколков миномёты, гаубицы и противотанковые пушки 85-мм, практически танки.

Техникой пока насыщают части рейдовой пехоты, но её выпуск явно поставили на поток. Похоже, что хан Керим серьёзно отнёсся к моим пожеланиям, или, скорей всего, оно даже ёжику было ясно.

Вот рейдовая пехота и терроризировала противника в довольно большой округе, как раз мы успевали. А пока едем, солдаты и сами могли противостоять даже четвёртым «панцирям».

Мы же на «лютых рысях» выбирали засады и ночами занимали позиции. Это чтоб враг понять не мог, в посёлке танки притаились, засели где-то или поехали куда по злодейским делам.

В зоне нашего скрытного ночного броска оказалось прилично европейских объектов, враг спешно наращивал там оборонительные возможности. И это если не считать нулевую нашу точку — захваченный посёлок со станцией железной дороги.

Мы резко сократили снабжение трёх немецких дивизий, что сразу сказалось на положении — на их участке артиллерия врага отвечала одним выстрелом на шесть наших. Солдатики противника недополучали пищу и замерзали в землянках без керосина.

И не сказать, что европеец относился к нашим действиям фаталистически. В небе постоянно кружились его самолёты, вели бои и горели, пытались выявить наше местоположение.

Заправлялись и пополняли боезапас мы ночами, а днём на посёлок регулярно налетали европейские бомбардировщики. Ага, летели через русские истребители на зенитные батареи. Хотя несколько домов в селе разрушили, даже на привокзальную площадь упали три бомбы.

Попытки вторжения вражеских танков мы с майором Тимохиным жёстко пресекали. Ну, не мог противник внезапно вторгнуться танками! С «панцирями» наши почти двести «рысь-2» справлялись сами, а когда немец притащил вдобавок к обычным «панцирям», полсотни «пантер», из засады ударили мои «лютые рыси». «Тигров» у европейца для нас больше не нашлось.

Мы создавали серьёзные угрозы, летучие отряды пехоты и массовых средних танков наносили болезненные удары, враг должен был что-то делать! По-хорошему всего два варианта — отвести части на оборудованные позиции или нанести мощный контрудар.

Однако европеец продолжал выбрасывать человеческие жизни и ресурсы на бестолковое топтание. Я честно не понимал вражеских генералов — это же так просто! Если не хватает воображения, возьмите карту, циркуль и линейку. После несложных расчётов в столбик или на счётах, всё станет предельно ясно! Куда делась немецкая штабная культура⁈

Только я отчего-то не слышал о ней в Корпусе. Ну, в моём мире она была, должна быть и тут. Хотя…

Реформу прусской армии проводили немцы, до этого служившие в русской армии десятилетиями. Клаузевиц, которого я люблю поминать к месту и не к месту, долго служил в русской императорской армии, и весь его опыт из России.

А Гардарика всегда была себе на уме, никого ничему не учила, и никаким опытом не делилась. В Европе должны думать, что Гардарика пятьсот лет не воевала, и там честно так и думали.

Иностранец тут не то, что в армию пролезть, гражданство не получит. Недавно появились национальные офицеры в восточных дивизиях, но это явно вынужденный шаг, и они никогда не получат гражданство, не возглавят обычные русские части.

Оно, может, и плохо в человеческом отношении, да пока имеем одни плюсы — европейцы во многом не разбираются. Через две недели фронтового лиходейства я погнал половину «лютых рысей» в тыл на железнодорожную станцию, на театре остался Слава Скорых с половиной новых танков, но я за него нисколько не переживал.

Все невооружённым глазом видели, к чему оно идёт. В ответ на наши угрозы противник усиливает оборону важных объектов, мы тоже усиливаем пехоту, и она по врождённой привычке закапывается в землю. Одновременно с этим «отмирают» дивизии врага, которым мы резко уменьшили снабжение.

Просто новая линия фронта пройдёт немного западнее. Одно из решений, которое в штабах давно должны были принять европейские генералы, чтобы не терять столько людей и техники.

Для поездки в Москву только штабной вагон дали плацкартный, воины ехали в товарных вагонах. Плюс ко мне угрюмому по пути подошли бояре Саша Герасименко, Савва Весёлов и Лёша Плохих. От всех говорил Саня.

Я не хотел этого разговора, но знал, что он всё равно когда-нибудь состоится. Бояре мне благодарны за всё, однако более командовать ротами в моём батальоне не хотят. Они возвращаются к прежним нашим договоренностям. Я помогаю им делать батальоны, и дальше они всё сами.

Бояре понимают, что вот так сразу уйти они не могут, это означает разрушить мою боевую часть, и надо ещё предупредить Виталика, поэтому разговор предварительный. Но решение их твёрдое.

Всё с ними давно ясно. Парни пережили это страшное лето без меня, а тут ещё и появился «лютый рысь» — они более не боятся остаться без своих частей. И только самостоятельно бояре смогут расти в чинах, а чины им очень важны.

Мне-то по большому счёту без разницы. Тотемных воинов они мне оставят за магов на общих основаниях. Они сами мощные маги, но ведь я только учусь использовать магов в группе и больше работаю с начинающими. Обучаюсь, обучая.

И бояре эти серьёзно подсели на магические кристаллы, они в любом случае станут возвращаться в кристаллотеку, в Центр. Даже хорошо, что они будут командовать своими батальонами, моё влияние из-за этого только усилится.