— Тогда более не задерживаю, — проговорил он. — Встретимся уже в Москве.

Как летит время, когда занят любимой, простой и понятной работой! Даже неизбежные в походе бытовые неудобства легко преодолеваются и переносятся.

Спали часто в танках, зато питались только натуральными продуктами. Коробки сухпая тоже получаем и думаем, как их в башнях разместить, чтобы не пинать в бою. Продавать пока некому, больно мало за них предлагают.

И так хватает рублей. Аж интересно стало, неужели новые маги наносят руны на танки бесплатно? То есть мне тоже должны посчитать за всё это мракобесие! А то я рыжий, что ли!

Ну, рыжий, но с чёрными пятнами даже на голове, и вообще это всех пока устраивает. Парни не возражают, а европейца никто не спрашивал. Особенно на войне.

Так немного о любимой работе. Как всякую работу описывать её подробно совершенно нет желания. Платят нормально, но я об этом уже, кажется, сказал. А по сути — возили десант, да поражали сложные цели, у противника были четвёртые «панцири» и штурм-ганы на их основе.

Кстати, 100-мм противотанковые орудия французов с полутора километров в лоб нас не берут, а с километра пробивают. Батальон Вани Котова так потерял две «лютые рыси», живых в экипажах не осталось.

В целом обходились почти без потерь, действовали осторожно, особенно против реальных наших врагов. Выручали толстая броня и мощные пушки — с безопасного расстояния истребляли вражескую технику. А против атак с воздуха нам дали семь зенитных броневиков.

В две недели мы уложились, группировку окружённого врага разрезали самым неудобным для него образом, попутно перерезав его коммуникации. Ваня остался воевать на месте, армию Литвинова, оказывается, Совет обороны перебросил на этот участок.

А мы погрузили свои «лютые рыси» на железнодорожные платформы, и они поехали к неизвестному нам пункту, где их получит батальон Кости Гаева. Они вместе с практикантами уже поехали на фронт, наш же личный состав тоже по железной дороге в объезд окружённых под Москвой армий европейцев поехал в Центр.

По приезде я не увидел магов, способных наносить руны. Костик забрал обоих, моему батальону хватит и меня одного. Ладно, но ведь в Центре остались те же учебные четыре «лютые рыси». Чем я буду заниматься целых две недели⁈

Совет обороны и хан Керим лично в эвакуацию не поехали, так я прямо в кабинете Антонова взял телефонную трубку и набрал номер приёмной Совета. Представился и настойчиво попросил соединить меня с ханом.

Наглость, конечно, запредельная, только мне стало настолько пофигу, что на столе непроизвольно оставил глубокие борозды от когтей. Пётр Алексеевич их сразу заметил, но ничего не возразил — ему и так хватает на лице шрамов. Да и самому было интересно, что получится.

Самое смешное, что в приёмной меня попросили подождать, сейчас спросят хана. Через три минуты в трубке щёлкнуло, и раздался его голос:

— Алё. Председатель Керим слушает. Это ты, Артём?

— Так точно, генерал-полковник, — сказал я ровным тоном и проговорил. — Скажи, пожалуйста, в твоём Совете рунам на технике придают значение или для вас они суеверия?

— Конечно, мы придаём им большое значение, — ответил хан. — А что ты спрашиваешь?

— Я наношу руны. Приезжаю в Центр на две недели, а тут нет танков! — доложил я.

— Ну, возить танки сложно, — проговорил Керим. — Логистика, секретность…

— А руны просто суеверия? — уточнил я.

— Хорошо, я тебя понял, — сказал Керим. — Я прямо сейчас распоряжусь, чтоб ваши танки сначала везли в Центр, — он уточнил. — У тебя только этот вопрос?

— Так точно, генерал-полковник, — ответил я.

Хан отключил связь. Я аккуратно положил на место трубку и спросил Антонова:

— А ты случайно не знаешь, за руны что-нибудь платят?

— Случайно пришёл приказ, — улыбнулся майор. — За нанесение рун на боевую технику ведущему полагается тысяча рублей, а другим участникам обрядов просто глубокая признательность — они же и так усиливаются… — он взял паузу и сказал. — Я тут маг на секундочку и давно хочу тебя спросить. Можно мне участвовать?

— Конечно, майор! — воскликнул я. — Сам давно хотел тебе предложить, да боялся показаться нескромным.

— Угу, боялся, — кивнул Антонов, проведя по следам когтей ладонью.

Я совсем смутился, и майор скомандовал:

— Приказываю вернуться к исполнению обязанностей!

— Слушаю! — ответил я, козырнув, и вышел из кабинета.

На другой день прибыло десять трейлеров с «лютыми рысями», дела стали налаживаться. Противника отогнали на окраины Москвы. Враг уже активности не проявляет, стало нечем стрелять.

Приказа немедленно ликвидировать европейца не отдавали, брали измором, просто наши части постоянно улучшают своё положение, оно само так получилось.

Вообще город оживает. Первым перебазировал на подмосковные аэродромы свои летающие крепости князь Москвы Ваня. В дружине у него больше тысячи машин, и самолётики очень немаленькие, плюс истребители сопровождения — на одну базу все не влезут. И они постоянно требуют море керосина и горы бомб.

Общеевропейцы вполне прочувствовали всё, что ранее переживали бедные румыны. Я тоже европеец в том смысле, что бомбовый удар оставил от Семёновска одни тлеющие щепки. Оккупант удумал на его заводах ремонтировать свою технику. Опять он во всём виноват!

Так только дружина князя Вани — это тысячи человек. Плюс офицеры воюющих войск, да мы со своим Центром. Все любят комфорт, и задымили первое время кочегарки гостиниц и ресторанов. Московские службы разбираются с повреждениями, ремонтируют трубы. Недавно запустили тепловые станции и подали в расчищенные районы тепло и горячую воду.

Блин, ещё месяц назад надо было скупать подешевевшую московскую недвижимость! Но как это сделать, когда мои капиталы заморожены, а средства фонда «детский праздник» на это не потратить⁈

Приходится быть хорошим, тем более у меня есть и приличные возможности делать деньги. Оно, оказывается, не лечится никакой войной! Разве что ядерной… всеобщей, да и то есть варианты… противогазы, костюмы химзащиты, счётчики радиации…

А если без грустной лирики, князь Иван быстро прознал, что я в Москве и приехал в Центр на своём кортеже и прихватил два автобуса для моей команды.

Как честный человек за свой бомбовоз он перевёл в фонд «Детский праздник» оговоренный миллион рублей. Его, похоже, самого тошнило от слов «честный князь» и он отчаянно торговался за другие машины.

Типа я уже не один такой, и платить по сто тысяч за самолёт он не желает. Я спокойно послал князя занимать очередь, нам Совет обороны уже платит по тысяче рублей за машину. Очень может быть, что при своей жизни он дождётся.

Ваня попробовал надавить на дружеские чувства. Лютому зверю на чувства! Самому не смешно⁈ В ответ я рассказал, куда идут деньги фонда, поведал о магических кристаллах. Танкистам же доступ к ним ничего не стоит, нужно только очень хорошо убивать европейцев. В результате Иван проникся и согласился с ценой в сто тысяч.

Говорили мы в его «волге» по пути к аэродрому. На лётном поле я потребовал, чтобы экипажи заняли места, а меня к кабине поднимала специальная машина в беседке. Мои маги колдовали с покрытия. Опять вся магическая энергия шла через мою бедную жопу! Сто тысяч за самолёт — это ещё мало!

На второй раз более-менее приспособился, стоял боком и чуть в стороне, три машины до обеда разукрасили. Покормили нас лётчики и отвезли обратно, а в Центре наносили руны на танки. И обряд после ужина никто не отменял, тем более я обещал Петру Алексеевичу.

И за все труды вечером за мной приезжали «москвич» и Валера с автоматом. Я ехал на ту же квартиру, и меня встречала Наташа…

Лидер рысей сразу мне сказал, что всё пойдёт по-старому, а я и не возражал!

Дождался воскресенья, после завтрака вызвал машину и велел ехать в загородный дом. Только попросил остановиться у коммерческого гастронома, они в Москве начали работать одни из первых.