Надеваем шлемофоны, Ваня включает мотор, рация орёт:

— Привет от Кати! Привет от Кати! Отряд «рысей» немец прижал к лесу и уничтожил! Но его со стороны атаковал другой отряд! Привет от Кати! Накрошили парни «панцирей», мама дорогая!

Весело неугомонному! Но бог с ним, на командную волну врывается голос Вани Котова:

— Майор! Отвечай! Сука, ты где, майор!

— Ну, чего тебе? — отвечаю спокойно.

— Майор! Мы напали удачно, но европейца уже кто-то сильно обозлил! Мы отходим, майор! — громко проговорил Ваня.

— Валяй, только осторожно, — отвечаю я.

Моторы прогрелись, пора опять воевать. Четырнадцать машин выезжают из укрытия, направляясь к пересечению дорог южнее. Только в этот раз взяли западнее, ближе к другой стороне.

Загорелась лампа на ящике секретной связи, и голос Серёгина доложил:

— Перехвачена связь немецких танков. Говорят, наткнулись на русских, большие потери. Зафиксировали закрытый радиообмен неприятеля. Пока можем сказать, что у него есть радиоэлектронная борьба. Дешифровкой занимаемся, работа займёт несколько часов.

А наши танки тем временем проехали пересечение и разворачиваются на восток. Немного постояли спокойно. А вот и машины Вани! Отступают повзводно, огрызаясь. Поворачивают на север к селу.

Блин! «Рысь» загорелась! И у Вани точно остались не все машины! Неприятно, но это война, враг тоже стреляет. Остаётся надежда, что парни опытные, удачно выпрыгнули и добрались до леса. Они хоть и без лыж, им торопиться некуда.

Немец же в прицелы видит лишь отходящие танки. Норовит взять числом, охватывает. Пора нам. Рота стартует вперёд, наша цель машины, что участвуют в охвате. Чтоб суки европейские ни в чём таком больше не участвовали.

— Привет от Кати! — ликует рация на командирской волне. — Появился новый отряд «рысей» и сходу напал на немца! Привет от Кати! Враг в явном замешательстве!

Ну, а в чём ещё ему быть при таких делах? Немец, конечно, псих, но наше появление наводит на размышления. Они с кем вообще связались? И рота Вани осмелела, больше не отступает, а перешла к атакующим действиям. Хотя тоже повзводно и в целом осторожно. Сам же так сказал.

— Привет от Кати! — закричала рация. — «Панцири» отходят! Пытаются оторваться!

— Заткнись, — сказал я на командной волне. — Ваня, неприятеля не преследовать, удерживать позицию.

— Слушаю! — ответил Иван.

— И это всё⁈ Давай ещё! — воскликнула рация и смущённо добавила. — Э… привет от Кати.

— Завтра, — сказал я сурово.

Ваня доложил по рации о результатах. В прошедшем бою его отделение потеряло одиннадцать машин и подбило тридцать пять. Отношение один к трём — для профессионального подразделения во внезапном ударе показатель средненький.

Однако парни теряли танки не в атаке, а потом, когда завязалось сражение с превосходящими силами, и во время вынужденного отхода. К тому же маги у Вани неопытные, и я запретил усиление рысьего подавления. Это многое объясняет.

Всё равно сухим — для воспитания — тоном я приказал ему следовать за мной к месту стоянки резерва. По рации резервные машины вызывать не стал, нельзя давать даже косвенных данных о нашей численности.

По пути занялся более приятными подсчётами. Моя рота первым ударом по растерянному противнику сожгла двадцать четыре «панциря». Далее в атаке на головной отряд подбили двадцать пять машин. В бою с основными силами из-за туш поверженных врагов подстрелили десяток. Затем нас охватывали, и мы заминусовали ещё пятнадцать.

Потом мы потеряли машины, всем составом пробежались к запасным танкам и поехали выручать Ваню. В неожиданной для врага атаке успели сжечь десять вражеских танков, остальные резво повернули оглобли.

Итого, наша рота уничтожила восемьдесят четыре машины врага и потеряла четырнадцать. Соотношение один к шести уже выглядит веселее. Но ведь каждый танк у меня под управлением сильного мага, во многих машинах по два сильных мага, и плюсуем усиление бонусов беров, волков и вепрей. Для уникального соединения нормальный результат.

Вот в прошлой жизни после всех новостей он показался бы нереальным. Но сейчас… э… то есть в будущем другая техника, намного дороже и совершеннее. И танки почти между собой не сражаются, их применяют и уничтожают иначе.

А пока война сводит в боях с обеих сторон самых сильных. Для меня такие бои азартная игра и немного математика. Я ведь и собираюсь выигрывать, отчего же так недоумеваю, когда сгребаю банк? Да и банк, как оказалось, так себе. Двадцать пять своих танков на сто девятнадцать европейских.

Однако считаю я убитых врагов не только ради лирики. По науке, части противника выходят из сражения, если они теряют более половины сил. Получается, мы напали на двести с лишним танков?

Блин! Прям как рассчитывал генерал-майор Салтыков! До чего же прозорливый дедушка! Аж мурашки пробегают по коже. И я ведь ещё не знаю, сколько танков отрезаны от главных сил на севере лесной дороги.

По всем прикидкам, около сотни. Выходит, враг для удара собрал в районе трёхсот танков⁈ И добрый дедушка приказал их остановить внезапными ударами⁈ Аж в животе похолодело…

Правда, если разобраться, ничего особенного. Ну, триста танков, ну, внезапными ударами, нужно просто всё продумать. Глаза, как всегда, боятся, а руки сами не ведают, что творят. То есть возвращаемся к практике, тем более подъезжаем.

Скомандовал колонне остановку флажками, а сам пробежался к остаткам резерва. Пять танков стояли с закрытыми люками, а возле них понуро топтались парни шести экипажей с автоматами.

Фу! Все добрались живые и здоровые. Напустил на себя суровости и строго приказал безлошадным танкистам подобрать лыжи и бежать к машинам радиоэлектронной борьбы. Нужно передать лейтенанту Серёгину приказ о передислокации и поступить в его распоряжение. Они теперь их охрана.

Пацаны обулись, я им на карте показал место, куда бежать сначала, потом отдельно указал точку, куда всем вместе переезжать, и они укатили в лес. Когда их фигуры скрылись за деревьями, у танков открылись люки, и показались настороженные лица счастливчиков. Им я сказал, запускать двигатели и присоединяться к колонне, а сам побежал обратно.

Сначала подошёл к танку Вани Котова. Он ко мне вылез, я изложил план и отдал распоряжения. Ваня, покивав, сказал, что всё понял, и я направился к себе. Вывел колонну на дорогу, ехать стало комфортнее. Ожила закрытая рация, Володя Серёгин доложил:

— Прибыли гранатомётчики. Врага встретили, три промаха, двенадцать целей поразили. Своих потерь нет.

— Парни пока в твоём распоряжении, — говорю я. — И, примерно, через два часа прибежит двадцать четыре танкиста, у них тебе сообщение. И они тоже твои.

— Слушаю, — сказал лейтенант.

Я смотрел в прицел и про себя улыбался. Солнышко взошло, блестел снег, денёк обещал быть ясным и морозным. Сражение со всеми маневрами заняло час с небольшим, если считать от атаки гранатомётчиков. А хорошо быть танкистом — час с утра поработал и свободен.

Дорога пролегала вдоль западной окраины села, в селение вело ответвление. Я приказал по рации Ивану вести своё отделение далее, а сам уверенно свернул. Проехали прямиком в центр, остановились на поселковой площади.

Встречали нас хоть и радушно, но без лишней помпы. Флагов вообще никаких не висело. У большого дома стояли всего пятеро улыбчивых гражданских. Остальные на глаза не лезли, село как вымерло, и даже не слышно собачьего лая. Похоже, перетянули псам пасти.

Я вылез из танка и спустился на снег. От встречающих ко мне подошла девушка в полушубке с караваем на блюде. Я взял с тарелки свежий хлеб, передал его подошедшему сзади водителю Ване и сказал:

— Здравствуйте.

— Здравствуй, — ответили селяне с полупоклоном.

Я спросил, кто за старшего. Вперёд вышел степенный мужчина средних лет и назвался Карпом Савельевичем. Сказал, что европейские приспешники, как увидели танки Гардарики, все убежали. Вот общество попросило его побыть представителем до выборов.