Сергей мог выйти на любой станции. Ну, что ему сделают не-маги, особенно когда он в форме немецкого офицера. Но Серёжа хорошо знал, что среди европейских магов ему нет места. Они быстро обнаружат одиночку, загонят, обложат и ликвидируют. Ему просто приходится искать своих. И так хочется взглянуть в глаза Андрюше Пермякову.

Полностью рассвело, и приехали в Германию. Поведение офицеров резко переменилось. Бутылку и стаканы убрали с глаз, курить ходили в тамбур, документы чиновникам почтительно подавали в руки. На удачу Сергея маги среди пограничников не встретились, а что Курт на него непохож, так фотография старая.

Серёжа аж умилился, словно дома побывал. Немцы, как и русские, всех других ни во что не ставили. Только русские считали то, что другие не русские, их беда, и снисходительно жалели. Немцы же считали то, что чужие не немцы, это вина, и все другие немцам вечно что-то должны.

Однако русские и немцы относились к своим властям и правилом прямо с трепетом. Поезд от границы шёл в Берлин без остановок, и на вокзале проверка без магов точно не обойдётся.

Когда начались окраины столицы, Серёжа, прихватив сумку, пошёл в тамбур. Сидящие по стойке смирно, ладошки на коленках, немецкие офицеры посмотрели на него с осуждением и немножко с недоумением.

В тамбуре Серёжа напомнил себе, что он не германский офицер, а русский шпион, и рванул стоп-кран. Поезд выполнил экстренную остановку, Сергея качнуло к противоположной стенке, послышался грохот. Когда вагон встал, Серёжа, не теряя времени, прошёл в туалет, опустил стекло и полез наружу.

Вылез он в промышленной зоне, быстрым шагом спустился с насыпи и побежал за здание цеха или ангара. По магической способности он сориентировался и выбрался с территории предприятия.

Сергей хорошо знал Берлин и ближе к обеду снял комнатку в третьеразрядной гостинице недалеко от названного англичанами кафе. Магов на ресепшене не оказалось, да и не-магам не пришлось что-то внушать. Ничего ж необычного не случилось — офицер снял номерок. До вечера отоспится и пойдёт снимать подружку.

Он сразу улёгся отсыпаться, встал под вечер. В сумке Курта нашёлся гражданский костюм, Серёжа его надел и пошёл в кафе. Занял пустой столик, спросил у кельнера тушёной капусты с сосисками и большую кружку слабого пива…

Блин! Из чего только сделали эти сосиски⁈ Серёжа разочарованно ковырялся в тарелке, когда почувствовал присутствие сильного мага. Вот он момент, из-за которого Серёжа проделал весь этот путь. Маг сел за его столик напротив него. Тот медленно поднял глаза, и совершенно охренел.

— Привет, Сергей, — сказала Катя.

На завтраке, попивая сладкий солдатский чай, я сказал лидеру рысей Тимофею, что буду ездить с Ильёй, Степаном и Ваней, тотемными воинами, кто недавно проходил в батальоне практику.

На полигоне возле танка я каждого приветствовал, спрашивал о самочувствии и всем троим в приказной форме сообщил, что они отныне мой экипаж.

Парни приняли моё решение спокойно, без оговорок, как другого и не ждали. Они единственные из новых кланов воевали со мной раньше, только им я мог доверять…

Не! Я вполне доверял заместителю Гаеву и начштаба Зимину, но какой командир посадит в бою в один танк все яйца! Эти ребята и так будут со мной рядом, каждый в своём танке.

Танкисты тотемные волк, медведь и вепрь великолепные, катались для удовольствия и немножко для притирки команды. За первый круг по полигону я экипаж прочувствовал, а когда начали второй, инструктор машину временно отозвал.

Оказывается, меня вызывают к начальнику. Я побежал к Антону, а ребята остались в танке меня дожидаться. В кабинете с Востриковым сидел весь из себя официальный и секретный Виталик Логинов.

Он выдал мне два пакета: один со знаками пехотинцев, другой с бумагами на батальон. Мне предстояло лично и негласно раздать документы и передать приказ своим танкистам перешить знаки.

Кучками не больше десяти человек парни по очереди станут в казарме на время пехотинцами и своим ходом отправятся на вокзалы. Там независимо друг от друга сядут на разные поезда и отправятся по назначению. Типа возвращаются из отпуска.

Рыси, кроме близнецов и Миши, едут в Семёновск, основной состав выйдет в городке, где квартирует штаб армии Салтыкова. Парни собираются во временной располаге отпускников, а я должен явиться пред светлы генеральские очи с докладом. Дальнейшие инструкции получу у него.

Ни тебе торжественных речей, ни «Прощания славянки»! Кстати, марш нашёлся и в этом мире. Заметил систему — чем произведение гениальнее, тем больше у него вероятности оказаться в обеих реальностях. Хотя тоже открыл не бином Ньютона, всем давно известно, что мысли у гениев сходятся.

И в довершение секретности представитель Совета обороны очень не рекомендовал боярину Большову более общаться с журналистами. Он бы мне и приказал, да не может такое приказывать боярам.

А журналистам со мной именно приказали не разговаривать и при случайных встречах не узнавать, все материалы обо мне под временным запретом. Я даже не стал изображать, что сильно огорчился, вообще наплевать. Без дурацких интервью найдётся способ дать голове отдых.

Вернулся на полигон и попросил инструктора отозвать танк Кости и передал ему оба пакета и приказ. Тот сразу выдал на мой экипаж документы и знаки пехотинца и по-дружески попросил такси в Центр не вызывать. Не нужно, чтобы хоть что-то указывало на наши намерения.

Я ему кивнул, да мы пошли в казарму первыми. Сразу уселись спарывать знаки танкиста и пришивать пехотные. Думал про себя, что вполне могу наклеить чёрные полоски, ведь у меня точно есть десять боёв без танков, и убито всяко больше десяти европейцев…

Ну, какой же получится пехотный старший лейтенант без полосок с моей молодой рожей? Вся секретность коту под хвост. И насчёт такси Костя правильно подумал. Если меня не попросить, а парням не приказать, приедет к Центру сорок два автомобиля с шашечками — это точно бросается в глаза.

Ещё не закончили пришивать, в казарму пришёл следующий экипаж. Костик на сборы отвёл не больше пяти минут. Мы в темпе закончили шить, сложили в сумки необходимое имущество и отбыли на трамвай.

С трамвая пересели в метро. Хоть и ехали на один вокзал, сделали вид, что незнакомы. Просто парни сержанты, они направились в солдатскую комендатуру, а я в офицерскую.

Ехали мы в одном поезде, они в общем вагоне, меня же посадили в командирский плацкарт. До отправления военные власти успели подсадить ещё пять моих командиров машин с пехотными знаками на форме. Забавно было всю дорогу их не узнавать.

Я старший лейтенант с чёрными полосками, с независимым видом смотрел в окно, а младшие лейтенанты корчили из себя выпускников командирских курсов и слушали умудрённых фронтовиков.

В рассказы я не вслушивался, для меня уже было удивительно, что в пехоте есть кто-то умудрённый. Мне всё время казалось, что там долго не живут, хоть и встречал постоянно опытных солдат. Всё время говорил себе, что они исключения. Война ведь это настоящий ужас, а ребята живут вообще без брони…

Не! Ну, как можно на войне и без брони? Пусть у некоторых есть пулемёты и пушки, но без брони просто в голове не укладывается. Наверное, у меня всё-таки впечатлительная натура.

Останавливались только для приёма пищи. Совет обороны кормил солдат и офицеров одинаково хорошо из одних полевых кухонь. Стояли в общих очередях. Ребята на крепком морозце румяно улыбались, притоптывали валенками, хлопали рукавицами. Выдавали еду споро, никто не жаловался на холод в зимних шинелях и шапках.

Получив миски с горячим, весёлые парни становились непривычно серьёзными. Немного торжественно располагались за стоящими тут же пустыми снарядными и патронными ящиками, степенно приступали. Пища шуток не любит. Ели деловито, но без спешки, и сразу уходили с привокзальной площади.

Будто в городе N побывал! Кстати, как там сейчас? Наверное, тоже зима. Везде зима и везде останавливаются маршевые батальоны для приёма пищи. Отрадно видеть, что армия Гардарики к войне зимой приготовилась, в том числе и моими стараниями.