— Коли Совет включит в список, можно заняться, — умненько вставила Катя.

— Для меня точно не включит бомбы крупных калибров. И я просто не могу сказать княжествам, что у меня их мало, — проговорил ей князь. — Только если подключится правильная общественность… — он повернулся ко мне. — Вступишься за плохого князя?

— Кстати, к вопросу о цветных металлах, — сказала Катя мне со значением.

А Ваня смотрел мне в глаза и ждал ответа. Я так же спокойно кивнул. Будут берам бомбы большого калибра, и наплевать, кто, что подумает.

— Только тут нужно постепенно, — виновато проговорила Катерина. — Нельзя просто сказать публике, что… э… кто-то отныне хороший. Примерно, месяц уйдёт…

— Мой человек свяжется с твоими секретарями, — сказал я. — Готовиться к производству начнём немедленно, — я улыбнулся Кате. — Как раз с общественностью поработаете.

Катерина печально вздохнула — сроки назначены, принято необратимое решение. А Иван вдруг заговорил разгорячено:

— Только бомбы сбрасывать тупо на города — это же глупость! У нас думают уже некоторые над управляемыми или планирующими бомбами, но папа обзывает их утопистами. А у тебя уже рации, тренажёры, всякие автоматы. Поговори со своими умниками, а?

Всеволод иронически вздохнул и поднял очи к потолку с позолоченной лепниной. Я серьёзно воззрился на Катю, та нехотя молвила:

— Подумаем…

Мари очень ценила внутренний мир Дитриха! Он ходил задумчивый и мрачный, оживал лишь во время близости с Мари и даже читал в перерывах стихи. Она хотела ему помочь, пыталась понять, но только больше его не понимала и выше ценила внутренний мир Дитриха.

А понять Дитриха совсем нетрудно, если кое-что знать. Ему же ничего не объясняли. Он догадывался, конечно, что отчёты его группы некто читает в Москве, и высказывал врагам в лицо всё! Но Дитрих и представить себе не мог, что только для этого группа и создавалась. Что перед отправкой копии в Москву русский шпион ждёт разрешения херра Кауфмана. И ведомство этого херра передаёт группе Дитриха сведения под грифом «есть мнение».

Поэтическая душа Дитриха должна страдать за Германию и ненавидеть русских. Ну, ненавистью к Гардарике отчёты обязаны сочиться, чтоб им придавали большее значение в Москве. Написано же явными русофобами.

К счастью для Дитриха его ненависть к русским являлась своего рода константой. А вот беды Германии последнее время практически не приходилось выдумывать. Их следовало даже немного преуменьшать, а то ведь и в Москве не поверят, и Дитрих совсем запьёт, а то и наложит на себя руки.

С одной стороны его предложения кем-то приняты и выполняются, но к чему это приводит! «Московский еженедельник» рассказал уже о втором неудачном покушении на Артёма Большова.

Пока никто эти попытки не связывает с Германией, но в Гардарике кому-нибудь говорить о мире с Европой стало просто опасно для физиономии — все считают, что за нападениями стоят некие «миролюбцы».

Никто там не верит в миролюбие Европейского Союза, хотя прямо сейчас он беспомощен, как овца. Но никто же в Москве не обращает внимания на факты, а они просто вопиющие.

Вот напали на Польшу, как и предлагала группа Дитриха. Запланировали операцию на три недели, провозились вдвое дольше. Оказывается, никто не думал, что поляки будут сопротивляться!

Жуткие, наглухо засекреченные потери. По косвенным данным, около пятидесяти тысяч убитых, но в эти цифры сознание отказывается верить. Через месяц стали возвращать на заводы для ремонта танки. Вернули все танки, Карл!

А у авиации просто кончились бомбы. Немецкие солдаты в конце шли в атаку только при поддержке полевой артиллерией. Ещё хорошо, что у поляков не оставалось и этого.

То есть не осталось. Пропаганда Европейского Союза ещё не повлияла на поляков, там продолжаются акты диверсий на предприятиях, нападения на солдат. Пропаганде пока приходится помогать штыками и пулями.

Но сейчас интересно другое. О каком нападении на Гардарику в 1941-м году судили высокие умы, если бы Польша пустила через себя дивизии ЕС? Патронов и снарядов едва хватило на одну только Польшу! Прямо сейчас их практически нет, промышленность восполняет запасы.

И как она это делает? Политики всех европейских стран быстро учуяли новый ветер и трескучестью лозунгов переплюнули немцев. А реально что-то делается только в Германии, остальные ссылаются на объективные трудности. В лучшем случае, просто нет никаких изменений, а в худшем…

Из-за этих трудностей уже профукали Гибралтар, и весь французский флот пошёл на дно. Трудности не позволяют посылать французские авиачасти против Британии — хорошо, если вывалят бомбы в море, а не пойдут на посадку всем составом.

Чисто немецкие части всё-таки победили в Польше, воюют в небе Англии и хорошо показали себя в Ливии. Но Германия ведь не сможет воевать за всех, она же просто надорвётся рано или поздно. Тем более против Гардарики.

Вроде, правильная мысль сформировать на основе армии Германии вооружённые силы Европы. Но так в здоровый организм внедряются инородные элементы.

Самый лучший французский танк нуждается в другом обслуживании, нежели немецкий. Для французских бомб нужны французские бомболюки. Итальянцы и испанцы вооружены винтовками разных стран, и немецкие среди них точно не большинство. Прибавьте к этому языковой барьер — оказывается, есть в Европе и такое! Особенно в сельской местности.

Чтобы всё это преодолеть, в головы европейских политиков, хозяйственников и военных нужно пересадить немецкие мозги. Научить их хоть немного думать по-немецки.

Может, к моменту войны с русскими всё это и заработает, сейчас же оно только создаёт лишние трудности и убивает весь организм. Дитрих мрачно смотрит на перспективы и считает нападение Европейского Союза на Гардарику в 1942-м году маловероятным…

Князь пообещал побеседовать потом серьёзно, а пока пожелал нам хорошо повеселиться и увёл Ваню к другим гостям. Наш разговор продлился около пяти минут и почти ничем не отличался от прочих встреч. Только сам факт того, что Князь Москвы неформально говорит с боярином Большовым, что-то может сказать понимающим людям…

А может и не сказать ничего. Князья и бояре с теми же улыбками обсуждают футбол или вызывают друг дружку на поединок. Хотя вызов на празднике маловероятен, это я к тому, что по выражениям лиц магов трудно что-то понять.

Через пару минут Катю пригласил на танец незнакомый мне, но явно наглый молодой человек. Парень, правда, спросил у меня разрешения пригласить супругу. Пришлось соглашаться, уж больно задорно на меня посмотрела Катерина.

Некоторых усилий стоило не прибить наглецов на месте лишь первые разы, дальше пошло проще. Ну, не могла Катя вальсировать только с мужем! Мы ведь по идее прогрессивные и широких взглядов.

Так что, когда Всеволод с сыночком закончили обходить гостей, папа пошёл к картёжникам, а Ваня прямиком направился к нашему столу, мне стало совсем просто отпустить Катю с ним танцевать. Хотя в душе я этому не радовался.

Короче, повеселились…

Не! День Рождения вполне удался! Предложили на вторую перемену жареную дичь или форель на выбор. Мы с Катей подумали и выбрали, и то, и другое. А потом ещё подумали и попросили повторить, чтобы поменяться.

Пока она танцевала, я тоже не просто так сидел, познакомился с двумя боярышнями, тремя молодыми боярынями и одной в скором будущем боярской женой.

Со своей тоже танцевал, и Катя рассказала, что Иван на первом курсе в училище, только поступил. А до этого был формально на индивидуальном обучении — просто не положена берам отдельная школа. Наверно, у рысей что-то похожее, хотя специально не интересовался. Посвящали же меня летом, в середине каникул.

Повеселились, значит, и тот же кортеж доставил меня и Катю к одиннадцати домой. Там разные домашние хлопоты, Светка проснулась и заорала. Мелкую Катя покормила и усыпила снова, да мы тоже спать легли.