Страна совершила за два года качественный рывок, который ещё не оценили за рубежом! Быстрые тактические бомбардировщики и планирующие бомбы! Радиоэлектронная борьба и повсеместное применение радаров! Массовое применение противотанковых гранатомётов! Пехотные бронежилеты! Пехотные броневики, сами части рейдовой или штурмовой пехоты! И всем заметные «лютые рыси», что жгут новые европейские танки.

И всё это создавалось очень по-русски — в ответ на угрозы, или просто из желания сэкономить. Например, бронежилеты быстро окупаются за счёт экономии средств на лечение ранений, которых не случилось. А сколько не раненые бойцы натворят — уже побочка, приятный бонус.

Лишь некоторые новые вооружения точно придумали из-за вечного стремления русских напакостить неприятелю. «Лютый рысь» в их числе, и мне это особенно приятно. Ведь я сам, лично просил о нём хана и дал танку название. И прям сию секунду еду на «лютых рысях» убивать европейцев! Это же так прекрасно, что прям слов нет! Только утробное рычание!

Список практикантов не повторялся, новый батальон Виталик выбирал случайным образом, и его решение враг никак не мог предугадать. А куда нас направил воевать Совет обороны, мы узнали лишь на месте.

Практику в Центре проходил батальон капитана Коли Сопрынина, так он сказал, что в упор не понимает, куда нас везут. Точно не в его армию, если только она всего за две недели не перепрыгнула на сотни километров.

Приехали мы в маленький прифронтовой городок, к нам в штабной вагон пришёл незнакомый полковник. Назвался Леонтием Васильевичем Светловым, заместителем командующего фронтом, вручил мне пакет с приказом Совета обороны и предложил выходить на перрон.

Настало обеденное время, так для личного состава на привокзальной площади работают полевые кухни. А пока едим, прибудет первый состав с нашими танками.

Сюда же на площадь приедут грузовики с горючим, боекомплектом, вещевым довольствием и коробками сухого пайка. Вот мы всем этим загрузимся, переоденемся, нам раздадут комплекты карт, поставят задачу, и поедем воевать.

Полковник спросил меня об отдельных пожеланиях. И я с умным видом пожелал поговорить с командиром танков «рысь-2», с которым мы будем действовать.

Леонтий Васильевич ответил, что на войне обязательно пообщаемся. Война никого не ждёт, фронт уже прорвали, наши танки и рейдовая пехота во всю воюют на вражеской территории, только нас не хватало.

— Но теперь-то вы прибыли, и всё будет хорошо, — с оптимизмом проговорил полковник Светлов.

Понятно, что никакого оптимизма от его слов я не ощутил. Если всё хорошо только будет, то, как дела обстоят сейчас? Однако и дискуссию с малознакомым начальством разводить не стал, а перешёл к исполнению непосредственных обязанностей. Пошёл со своими бойцами на привокзальную площадь питаться.

Пока ели, действительно привезли первые двадцать танков. Вепрь Толик сразу узнал свою машину, патефон и пластинки нашлись в башне на своём месте, и мы поехали на площадку на танке.

Первые приехали сорок танков моего батальона, потом разбирали машины танкисты Коли Сопрынина. Они расставляли машины с особенной осторожностью — первые танки уже тянули шланги от цистерн, заправлялись.

С суетой справились за час с небольшим, полковник Светлов у своего «москвича» лично выдал командирам экипажей комплекты карт, а мне на карте отметил точку:

— Отсюда едете сюда. Там вам дадут под охрану колонну грузовиков, и с ней отправитесь в эту деревушку. Там тебя встретит комдив майор Синицин, его предупредят по радио. Он и введёт тебя в курс.

Я сказал:

— Слушаю, — откозырял и побежал к своему танку.

Машины к тому моменту уже прогрелись, мы сразу поехали в точку назначения. Думалось по пути, что, если войска вломятся в любую страну, как ни проведи линию фронта, возле него обязательно окажется какая-нибудь деревня.

И войска все снабжают одинаково — везут грузы по железной дороге до конечной станции, а оттуда они распределяются автотранспортом по временным складам, или, как мы, едут воевать своим ходом. И, конечно, такие станции стоят на некотором удалении от противника, чтоб не разрушил артиллерией.

То есть пусть всё, как всегда, удивляться тут нечему. Современная война вообще ужасно стандартна и похожа на большое производство, только со знаком минус. Воюют же с опорой на промышленность, вот и закономерный результат.

Это раньше каждый меч выходил из рук конкретного мастера, и сражались глаза в глаза. Впрочем, уже тогда использовали разделение труда, в том числе и в армии, и результаты столкновений были те же — чьи-то внутренности на алом снегу. Вопрос в масштабах, как говорит Костя.

На линию фронта приехали в сумерках, там ждали только нас. Колонну под сотню автоцистерн и грузовиков под тентами уже сформировали. Через позиции уже устроили дорогу, хотя нас оно не касалось — танки шли слева и справа от дороги через окопы.

Преодолели без спешки, и когда началось просто заснеженное поле, вообще не ощутили разницы. У «лютых рысей» очень плавный ход. Ещё бы и развалиться в кресле, совсем нерусский танкист. Увы, спинки кресел у нас пока не двигаются.

Но я бдительности не терял, рыси всегда насторожены. Осматривал окрестности в перископ. Для кого-то таращился в темноту, пусть и включили все фары.

Оптике же без разницы, какие собирать фотоны, тем более её не волнует, что некоторые из них человеку инфракрасные. У меня тепловизоры в кошачьих глазах.

Ехали часика полтора, и передовая машина притормозила возле поста. Бойцы проверили документы, колонна снова пришла в движение. А нас это всё не волнует, я заранее всё обговорил с Колей, наши «лютые рыси» в обход села двинулись к местам ночёвки.

Заняли мы позицию, выставили часовых. Я специально не пошёл в деревню искать начальство, не боярское дело. Пусть сами меня ищут. А что бойцы пошли спросить деревенских продуктов — это же совершенно другое.

Сварил бер Вася в манерке кофе на костре, его была очередь, разлили по кружкам, расселись на поваленном стволе, боец привёл танкиста с майорскими звёздами на плечах.

— Комдив майор Синицин, — представился он и небрежно отдал честь.

Я, не вставая, тоже козырнул и ответил:

— Командир сдвоенного батальона майор Большов. Кофе будешь?

— Недавно ужинал, — сказал он. — Я присяду?

— Валяй, — разрешил я.

Он уселся и заговорил:

— Значит, ты будешь прикрывать мои танки, — он усмехнулся. — Даже не думал, что «рысь-2» придётся прикрывать. Ладно. Фронт мы прорвали уже три дня назад, мои танки и рвали. Вот прорвались мы, дали нам пополнение, заправили и приказали бедокурить у врага в тылах. Первым делом захватили эту деревню, а дальше всё. То есть впереди большой посёлок со станцией железной дороги, а захватить его мы не можем…

Он фыркнул и помотал шлемофоном на голове.

— Не, танки мои и части рейдовой пехоты выявляют и громят склады врага, на дорогах уничтожают автотранспорт под любым прикрытием. Грузовикам же много не надо — обстреляем фугасными снарядами с большой дистанции, и удираем. «Рыси» всё-таки намного шустрее «тигров»…

— А в том посёлке «тигры», — заметил я. — И много?

— Насчитали больше шестидесяти, — горько проговорил Синицин. — И понимаешь, какое гадство, захвата посёлка никто не требует, но он негласно входит в программу, больно хорошо расположен. С опорой на такую базу мы бы развернулись! А я сейчас сижу тут за минными заграждениями и боюсь выводить свои танки против «тигров». Пока с ними сблизишься, полдивизии сожгут!

— Просил разбомбить посёлок? — спросил я.

— Умный, что ли? — скривился майор. — Говорят, незачем терять машины от истребителей и огня зениток. Мы и так его блокируем.

— Тогда надо попробовать разрушить самоходной артиллерией, — сказал я.

— Точно умный! — заметил комдив и проговорил. — Тут, видишь, проблемка — в посёлке тоже сидят не дураки. Только начнём палить по селу, бросят против нас «тигров», а самоходки медленные. Собственно это и будет вашей задачей. Завтра с утра проводите десяток орудий 122-мм калибра и обеспечите их работу. Если будете справляться, добавим ещё десяток уже 152-мм.