Буря длилась минуту, и когда она закончилась, в ушах громко звенело, и я едва расслышал хлопок собственных ладоней.

Лес перед нами на расстоянии ста метров перемололо. Дерн разбросало, деревья разбило на щепки, даже пару валунов, прячущихся подо мхом, раскололо. На моих глазах то месиво, что осталось от стволов, нехотя занималось пламенем.

Даже если кто-то из орков попытался убежать, у него не вышло. А если и вышло, сюда они даже всем табором не прискачут.

Разумеется, не было смысла искать среди разгорающегося пожара броню орков. Злиться на малого тоже не получалось — меня впечатлили его навыки, и я сам взял его с собой на охоту, забыв, как в первую свою жизнь монстры убили большую часть отряда, в котором я состоял, потому, что мы не были готовы.

— Из пушки по муравьям, — пробормотал я, но не расслышал своих слов. — Умеешь тушить пламя? — повысив голос, спросил я у Глебоса.

Глебос кивнул, пробормотал что-то, и огонь исчез.

— Пойдем на выход, — махнул я рукой в сторону опушки, — только возьмем чуть правее и выйдем на дорогу, что ведет от подземелья к городу. Сейчас из Вяжска отправят отряд, чтобы выяснить причину произошедшего, и лучше бы нам с ними не встречаться.

— Погоди, вдруг они выжили, — ответил Глебос. — У меня есть еще пара навыков ничуть не хуже. Предлагаю пройтись по площади обоими, чтобы наверняка покончить с угрозой.

Я посмотрел на этого перестраховщика так, что Глебос сам пожал плечами и направился к дороге.

По пути мы никого не встретили. Когда вышли из кустов на тракт, лишь удостоились пары внимательных взглядов от авантюристов, но выглядели мы вполне прилично и не походили на могучих магов, которые устроили в лесу светопреставление, так что я внимательно посмотрел уже на них, и на этом обмен взглядами закончился.

— Расскажи, чему ты можешь меня научить, — попросил я мечника, пока мы шагали. Слух пришел в норму, так что теперь нам не приходилось кричать, чтобы слышать друг друга.

— Как я уже и говорил, могу научить тебя технике бега. Могу помочь в освоении копья, научить слабой телесной технике или показать парочку рун.

Показать пацану руны мог уже я: для Архитектора големов рунная магия — необходимая в освоении вещь. Именно по рунным цепочкам прокладываются манопроводы, именно благодаря им мана не разрушает тело голема и течет строго там, где нужно. Рунами можно усиливать големов, а лучшие мастера рунной магии могут использовать печати, давая големам особые способности вроде Энергетического щита, Карающей плети. До такого уровня в прошлой жизни я не добрался, но был к нему очень близок.

Кстати, самообучение рунной магии я решил оставить на потом. Пока она мне не нужна, а выучить я ее могу в любой момент — стоит только начать читать или писать руны. Будет странно, если тот, кто умеет смотреть чужие статусы, увидит у четырнадцатилетки столь специфический навык. Телесная техника… Интересно, что он имеет в виду?

— Расскажи про телесную технику.

— Обычная техника слабого усиления. Не нужно ничего, кроме твоего времени и парочки эликсиров: Синей звезды и Адаптивности.

— О таких зельях я даже не слышал, — покачал головой. — Отбрасываем, значит.

— Ты ведь не можешь знать все зелья, — снисходительно сказал пацан.

— Я знаю про абсолютно все зелья, которые продаются в этом городе, — покачал я головой. — Дай мне лабораторию и необходимые ингредиенты, и я тебе даже часть из них приготовлю. Но о таких я не знаю — вероятно, это какие-то особые зелья вашего клана. А что, если выучить эту технику без зелий?

— Вероятно, просто умрешь. Энергия в теле начнет бушевать, и ты погибнешь. Хотя можешь отделаться и потерей сознания.

Я нервно хохотнул.

— Тогда давай бег. Надеюсь, там особых навыков не требуется?

— М-м, нет. Не требуется. Нужно всего лишь направить энергию в теле вот по такому принципу…

Глебос присел у края дороги, взял веточку и принялся чертить в пыли. «Вот по такому принципу» оказалось десятком разнообразных фигур и рун, которые необходимо было разместить по ногам, груди и позвоночнику. Где-то энергия должна была течь быстро, где-то — медленно. Если бы не опыт прошлой жизни, где я работал с рунами и прикидывал в уме варианты движения энергий, прежде чем нанести рунные узоры на очередного голема, я бы не справился. И то, Глебосу потребовалось трижды повторить, что и в каком порядке должно двигаться, чтобы я все запомнил.

— Ну как, получилось? — спросил пацан через пятнадцать минут.

— Пока нет, — ответил я, все еще пытаясь привести в порядок комплекс рунных фигур внутри себя.

— А теперь? — спросил Глебос спустя еще десять минут.

— Нет! — во второй раз повторил я. — Ничего не появилось! Но если дашь мне сосредоточиться на технике, что-нибудь определенно получится.

— Странно… — пожал плечами Глебос. — Техника вроде бы легкая. Чтобы освоить ее на уровне новичка, у меня ушло пять минут.

Чертов гений. Гений, который лупит по оркам, попутно перемалывая кусок леса. Теперь я понимаю, почему его держали взаперти. Примени он такой навык, испугавшись каких-нибудь грабителей, разнес бы половину городского квартала.

Цитата из фильма «Рокки Бальбоа»*

Сколько Глебос себя помнил, его воспитывали как будущего заместителя главы клана. Каждый час его жизни, за исключением сна, был строго распланирован. Его личная комната была размерами с огромный зал, и вмещала и тренировочную зону, где частенько проводились изнуряющие поединки, и библиотеку, заполненную учебниками. Книжные полки установили, едва он научился читать. Его отец, стоявший на вершине клана, посадил своего единственного сына на особое обучение: чтение, запоминание, вопросы по изученному материалу, тренировки, а затем снова чтение и запоминание — этот цикл продолжался до бесконечности.

Вместо игрушек Глебосу дарили оружие.

Вместо детских игр ребенка учили убивать. Сначала мыши, затем кролики, собака… он сбежал накануне дня, когда ему должны были привести человека. Сбежал во второй раз.

Иногда Глебоса навещал отец. Глава клана наблюдал за развитием сына и давал ему различные снадобья, каждое из которых стоило больше, чем поместья некоторых благородных. Его отец растил не ребенка, а главу клана, который и его превзойдет в силе, и клан сделает еще могущественнее.

Будучи ребенком, Глебос, не знающий другой жизни, старался изо всех сил соответствовать роли, к которой его готовили. Созданные главой снадобья и тренировки, в сочетании с талантом мальчика, обеспечили ему невероятные способности: мастера качали головами, наблюдая, как растет сила паренька, и разводили руками, когда он усваивал все знания, которые они могли ему дать.

Когда Глебосу исполнилось тринадцать, он в совершенстве усвоил уроки наставников и перечитал все книги, что находились в его комнате, начиная от «Политических раскладов» Нера Бламта, заканчивая книгами, которые после тщательнейшего изучения давали навыки. С этого момента Глебоса стали учить убивать.

Только вот кое в чем глава клана ошибся.

Каменные стены кланового замка, растущие едва ли не до самых небес, с детства окружали ребенка, будто отрезая от всего светлого и яркого, но Глебос не знал другой жизни. И не узнал бы, если бы не рабыня, убиравшая его комнату.

Уборщица была простой женщиной. Долгие годы они пересекались в коридорах замка, молча проходя мимо друг друга. Но однажды, во время уборки его комнаты, когда Глебос сидел за столом и читал, женщина рассказала ему сказку о трех великанах. Эта история не была похожа на сухие строчки фолиантов, разбирающих давно прошедшие битвы. Она имела странное начало и странный конец, но от нее веяло приключениями, шумом дождя и ветра, беснующегося между высоких скал. История несла в себе то, чего запертый в клановом замке мальчик был лишен.

Уборщица успела пожить свободной жизнью, а ставши рабыней, поменяла больше десятка хозяев и успела повидать мир. Увиденное она передавала в рассказах, и ее истории отражали яркость всего, чего Глебос так сильно жаждал, но о чем прежде ни капли не знал.