Зерис выдохнул, откинувшись на спинку кресла. Внутри было пусто. Мысли будто не знали за что ухватиться, столько эмоций было. Оставалась лишь усталость, беспросветная усталость, из-за чего хотелось просто закрыть глаза и уснуть настолько, насколько хватит сил.

И всё же кое-что внутри не давало покоя.

Невольно Зерис думал о том, что подпространство поглотило линкор инквизиции, добавив его останки в коллекцию потерянных кораблей, если что-то от него после детонации реактора осталось. А вместе с ними и его командира, противоречивого и вызывающего вопросы, но всё же верного своему делу.

Он бросил взгляд на оставшегося товарища, в ком ещё трепетала жизнь, и выдохнул.

Им не будет суждено вернуться в Империю, но теперь Зерис, — а может лучше Зигфрид? — не мог сказать, что чувствует по этому поводу. Досаду? Или радость? А может всё вместе, до сих пор не поняв, какое место в жизни теперь ему занять.

Но… быть может это и к лучшему. Быть может им дарован шанс прожить остаток жизни совершенно по-иному. Понять, что они упустили и наверстать упущенное, защищая свою новую реальность от грязи, которая не оставит попыток попасть сюда.

Им двоим.

— Это был хороший бой, старший лейтенант Элиадирас Каллепер, — тихо произнёс он, глядя туда, где захлопнулся портал. — Твоя смерть заслуживает того, чтобы о ней слагали легенды, и твоя жертва не будет забыта.

И отвернулся, разворачивая верный разведывательно-десантного корабля «Проглот» в сторону линкора. Настала пора закрыть эту страницу их истории и открыть новую.

Настало пора двигаться дальше…

Государство Тринианское медленно приходило в себя после произошедшего.

Переворот, который сотряс всё государство и о котором ещё очень долго писали газеты, не только местные, но и других стран, что с жадной внимательностью наблюдали за исходом, был подавлен. Бои отгремели, все заговорщики были или убиты, или отданы под суд, и столица начала медленно зализывать свои раны. Вновь отстраивались разрушенные дома, прокладывались дороги и разгребались завалы. Местные жители одно время ещё долго наблюдали военную технику и солдат на каждом шагу, однако вскоре с улиц исчезли и они, полностью стерев напоминания о произошедшем.

По крайней мере, с внешней стороны, так как все будут помнить тот день, когда дом Ристингаузеров попытался захватить власть, но по итогу сам канул в лету, оставив о себе одни воспоминания. И мало кто задумывался, какой ценой это было достигнуто.

И вместе с тем словно мир вокруг выдохнул спокойно. Небо вновь вернуло свой голубой цвет, а огромная воронка попросту растворилась, как тучи расходятся после ненастья. После этого ещё около месяца охотники и регулярная армия боролись с нашествием изгнанников, но, как и любой кризис, любая война и ненастье, всё медленно и верно вернулось на круги своя.

Ещё полгода, и всё это стало просто историей, о которой говорили, как о чём-то обычном, будто ничего страшного и не произошло вовсе.

Но лишь те, кого это не коснулось лично.

— Так, всё готово? — Алианетта бросила взгляд на челнок, который доставит их до аэропорта, а там уже на корабле до столицы. — Не хочу, чтобы потом выяснилось, что мы что-то забыли.

А забывать ничего было нельзя. Такое мероприятие, которое можно было охарактеризовать как событие государственной важности, должно было пройти идеально. В конце концов, не каждый день наследник престола женится. И не каждый день дом выдаёт за него одну из своих дочерей, чем вписывает своё имя в мировую историю.

Алианетта взглянула на двух девочек и мальчика, что стояли перед ней, и услышала классическое…

— Я писить хотю… — Мара потупила взгляд.

— Ох ты чудо… ну я же сказала сходить в туалет, — вздохнула она и повела её в сторону поместья. — Дора, ты точно не хочешь?

— Неть, — покачала та головой.

— Хорошо. Кален, присмотри за ней, будь добр.

Прошло столько времени, а раны от потери ещё не затянулись. И если дети, казалось, пережили потерю матери и отца более-менее сносно, то вот Алианетта…

Она потеряла обоих. Потеряла сестру, которую любила сильнее себя, и потеряла человека, в которого была влюблена все сердцем, по итогу уступив его своей родной крови.

А теперь их нет.

Алианетта провела не один день, заливаясь слезами после похорон, прежде чем смогла взять себя в руки. Катэрию Барбинери похоронили на семейном кладбище рядом Марианеттой Барбинери, как часть её семьи, а останки Гранта… Их даже не нашли. Некого было хоронить, и в могилу рядом с Катэрией положили пустой гроб.

Его верные товарищи так и не раскрыли тайны его гибели, сказав, что он отдал жизнь за нечто большее, о чём могут представить жители этого мира. «Он отдал её за то, чтобы у вас наступило завтра», — так ответил Зигфрид, отведя взгляд, и она была склонно верить, что тот, кто мог бросить вызов чуть ли не всему государству, погиб, борясь с действительно страшным врагом.

Вернувшись с Марой, Алианетта лично проследила, чтобы все сели в челнок и никого не забыли. На её совести были дети, и она отдавала всю себя на то, чтобы заменить им мать, если это было вообще возможно.

После того, как дом Барбинери лишился главы, следующим его главой становился Кален. Но до тех пор, пока он не вырастет, чтобы быть способным управлять им, правлением занимались наиболее компетентные люди из числа других семей их дома. И в их число попала Алианетта.

Да, из другого дома, но она всем сердцем была готова посвятить себя этому. И делала многое, чтобы дом вновь встал из пепла, как сделал это несколько лет назад. Это была её любовь к семье, которую она частично успела потерять. Её отцу пришлось лишь смириться и закрыть на это глаза, иначе он рисковал потерять не только вторую дочь, но и более-менее сотрудническую связь с домом, которому пророчили великое будущее.

— Так, Фарен, мы опаздываем на десять минут, — предупредила Алианетта, садясь в челнок.

— Не беспокойтесь, госпожа Голд. Мы не опоздаем, — заверил он её.

— Очень на это надеюсь. Так, дети, пристегнулись, давайте. Кален, ты тоже.

— Да, тёть Али… — вздохнул он. Мальчик тяжело переживал потерю матери, но справлялся, как и положено мужчине.

— Ну всё, полетели, — махнула она рукой, и челнок медленно поднялся в воздух в сопровождении целой делегации военный кораблей, что им выделило для охраны государство.

В конце концов, Финисия вот-вот станет супругой наследника Вальцелава, и допустить, чтобы с её семьёй что-то произошло, особенно после того, как именно Барбинери сделали огромный вклад в сохранение порядка, они не могли. Второй раз ударить в грязь лицом государство позволить себе не могло.

И потому дом Барбинери только начинал переживать свой расцвет, становясь домом, с которым придётся считаться не только сильнейшим домам государства Тринианского, но и кланам из других стран.

Алианетта бросила взгляд в окно, где открывался вид на зелёный пушистый лес, который сверху обрамляло голубое небо.

Они многое потеряли, они многих потеряли, и мир перевернулся, но… жизнь, она всё же продолжается. И на эмоциях Алианетта обняла Мару и Дору, которые недоумённо посмотрели на неё, такие маленькие, но такие смышлёные.

— У вас всё будет хорошо, — прошептала она, чмокнув в щёку сначала одну, а потом и другую. — Я сделаю всё, чтобы так оно и было…

Очень скоро целая эскадра скрылась в теперь уже мирном небе.

Тишину редколесья нарушал только щебет птиц. Лишь иногда к нему добавлялся шелест листвы, когда налетал слабый ветер, колыша траву у земли. Сквозь негустые кроны повсюду пробивался солнечный свет, придавая этому место какой-то своеобразный сказочный вид, что мог поднять настроение. И лишь опустив взгляд, можно было понять, что это было места, где ты мог найти покой и уединение.

Могилы, аккуратные каменные, выстраивались осторожными рядами среди стволов, ухоженные и очищенные, будто время ни разу не тронуло их. Они стояли в тишине и одиночестве, скрытые от посторонних глаз, но под присмотром тех, кому было суждено сохранить память о людях, что однажды встали на защиту своей семьи во всех смыслах этого слова.