— Ну да, в Эквадоре водятся какие-то лягушки…

— А вы знаете… а я ведь знаю как его синтезировать! И ведь синтезирую! Не сказать, что получится у меня это быстро… к лету сделаю… из чисто исследовательского интереса, конечно. А вы мне найдите какого-нибудь… помощника, который затем займется… утилизацией этой отравы: ну не оставлять же такую гадость в лаборатории, кто-то ведь случайно и отравиться может… Помощник мне будет нужен знакомый с основами химии… или медицины, но не фельдшер, а все же… то есть вы лично не годитесь.

— Я понял. А вы упомянули Алма-Ату…

— Там яблоки очень вкусные, про них столько рассказывают! Просто мечтаю попробовать…

— Интересно, похоже, мы об одном и том же думаем, мне вот тоже… яблочек захотелось.

— Да, на всякий случай уточнить хочу: про батрахотоксин сейчас у нас в СССР… да и во всей Европе тоже, никто ничего не знает. В Америке знают, но, думаю, тоже весьма немногие. Кто-то что-то слышал про то, что тамошние индейцы ядовитыми стрелами животных вроде бы убивают — но большинство думает, что это вранье: как же мясо-то отравленное после такой охоты есть?

— А как?

— Многие знания — многие печали. Просто это продукт… скажем, сугубо одноразового действия. И вообще, нам-то какое до него дело?

— Действительно. Да, я зачем приходил-то: НТК изыскал некоторые средства для постройки завода по производству резины из песка. И еще чего-то, я просто пока не уточнял. Но обязательно уточню… как раз к лету.

Рабочие «Лабораторного завода» в Лианозово срочно выполняли «важный правительственный заказ» — впрочем, все заказы, поступающие с начала года на завод были «важными» и совершенно «правительственными» Просто потому, что приказом по НТК вся «лаборатория» целиком теперь стала производственно-исследовательским предприятием Научно-Технического комитета при ВСНХ, и, естественно, НТК все заказы выдавал от имени ВСНХ. А на самом деле заказы подписывал (но именно от лица НТК) товарищ Тихонов, а ему на подпись их приносили заведующие кафедрами и, естественно Старуха. Вера очень подробно объяснила что, собственно, она собирается делать и зачем все это нужно стране, так что на ее заказы Валентин Ильич ставил гриф «Важно!», означающий, что работа по этому заказу должна вестись с высшим приоритетом.

Еще некоторые заказы шли вообще не из университета, а из МВТУ: в Училище пока своей производственной базы не было, а вот потребность в изготовлении всякого разного внезапно проявилась. То есть она, потребность эта, и раньше была — но раньше на эту потребность представители наркомпроса просто клали тяжелое метизное изделие с резьбой, а теперь — когда институтскими исследованиями стал управлять НТК, эта потребность начала довольно быстро и эффективно удовлетворяться. В том числе и для демонстрации преподавателям и студентам, что работа под НТК — это хорошо и перспективно. Причем подобная «демонстрация» нужна была в первую очередь «в политических целях»: в институте до прошлого года было очень сильно влияние разного рода троцкистов — вплоть до того, что в актовом зале проводились «нелегальные собрания» так называемой «левой оппозиции», то есть откровенных троцкистов, а НТК большинство «оппозиционеров» просто разогнал.

Причем разогнал под лозунгом «они мешают нормальному учебному процессу и вредят советской науке» — и теперь сотрудники НТК в МВТУ демонстрировали, что в отсутствие данных товарищей наука буквально начинает процветать. И деятели этой науки — тоже: Вера выдала несколько не самых простых заказов именно преподавателям МВТУ, причем заказов очень неплохо оплачиваемых. А так как научное сообщество Москвы было не особенно и велико и преподаватели — профессора в особенности — в большинстве своем друг друга неплохо знали даже работая в разных учебных заведениях, то весть о «повышенной оплате» за решения таких задач для МВТУ новостью не стала, а потому и нежелающих за заказы эти браться в МВТУ не нашлось. Но Лаврентий Павлович понимал, что теперь нужно репутацию НТК и здесь создавать, по сути практически с нуля, а вот в плане обеспечения исследований «передовой техникой» у него ресурса почти и не было. Зато были деньги: Сталин высоко оценил качество «зачистки МВТУ от троцкистов» и выделил Комитету весьма приличные средства. Партийные — в текущей ситуации было решено, что Коминтерн может и поскромнее немного жить…

Однако «поскромнее» пришлось теперь жить и университету, однако некоторые заказы Старухи выполнялись с высшим приоритетом — даже несмотря на то, что Лаврентий Павлович считал их «блажью зарвавшейся девчонки». Но Валентин Ильич имел несколько иное мнение: все же Вера Андреевна — спасибо Бруно — умела очень доходчиво объяснять людям, что и почему нужно делать. И именно поэтому когда в середине мая товарищ Берия снова заехал в университет, у нее почти все для «серьезного разговора с начальником» было готово. Правда Лаврентий Павлович заехал «по другому вопросу»:

— Вера Андреевна, как вы думаете, когда в Алма-Ате яблоки поспевают?

— Я не думаю… то есть я думаю, что летом когда-то. Видите ли, природа чрезвычайно гармонична: многие тысячи лет разные лягушки миллионами дохнут ежегодно, но из-за этого другие звери вокруг отнюдь в депрессию не впадают. А все потому, что лягушки — они все же маленькие по сравнению с мировой революцией, сдохли — и уже через пару недель от них и следа не остается. Полностью разлагаются, быстро и бесследно для окружающей среды.

— Не совсем понял вашу сентенцию, но я хотел спросить…

— Я просто думаю, что если кто-то захочет этими лягушками аистов кормить, то и запасать лягушек нужно когда аисты уже прилетают.

— А если их в леднике хранить?

— Природа мудра, аисту мороженая лягушка ни малейшей пользы не принесет. Ну, я так думаю.

— Вопрос исчерпан. То есть я вот что, собственно, спросить хотел: мне товарищ Тихонов сказал, что вы вроде бы собираетесь решить проблему с острой нехваткой электричества в лаборатории и на новых строящихся заводах. Но, мне кажется, что если Лабораторный завод целиком перевести на производство электрических машин…

— То у нас не будет ни Лабораторного завода, ни машин электрических. Здесь рабочие и инженеры делают в основном химическую аппаратуру, оборудовании тоже химическое — но не для могучих химических комбинатов, а все же для опытных заводов, небольших таких.

— А как вы тогда собирались проблему решать?

— Легко. Я думаю, что нам некоторые буржуи с огромной радостью поставят и генераторы электрические, и турбины. Они и котлы с удовольствием поставили бы, но все же котлы лучше заказывать в Подольске или в Сормово: будем поддерживать отечественного производителя.

— Боюсь, в стране нет валюты на закупку электростанций для ваших предприятий.

— Для ваших предприятий, для предприятий НТК. Но я не собиралась буржуям деньги за электростанции давать…

— Они что, их подарят глядя на эту вашу смущенную улыбку?

— Ну, почти… давайте я вам все покажу. Найдется у вас час-другой?

— Наверное найдется. А почему такой разброс по времени? Думаете, что мне придется что-то очень долго объяснять?

— Думаю, что до Лианозово доехать может не очень быстро получится: пробки на дорогах в последнее время жуткие.

— Хорошо, уговорили, я пойду машину вызову.

— Не стоит, я знаю короткую дорогу… по переулкам и дворам, а ваш водитель наверняка такую не знает. Я-то туда почти каждый день катаюсь…

Лаврентий Павлович с некоторой опаской сел в белый автомобиль, который Вера ставила, будучи в университете, в дровяной сарай во дворе нового здания химического отделения. Он, безусловно, был в курсе, что девушка на машине постоянно ездит — но «женщина за рулем» у него все же вызывала некоторую опаску. Однако уже через несколько секунд все страхи его рассеялись — сразу после того, как Вера села рядом, куда-то под руль вставила небольшой ключ, напоминающий ключ английского замка. А сразу после этого автомобиль проскрежетал и мотор у него завелся — сам завелся!