Тут же пришло сообщение о том, что Гардарика сбросила атомную бомбу на Бухарест. Ужасные разрушения, пожары, массовая гибель мирного населения. Ядерное оружие у Гардарики есть, и она спокойно его применяет.

Ну, в нашей истории русские слямзили атомную бомбу у американцев, могли же они в магическом мире обокрасть европейцев? К тому же папа моего Тёмы работал в комитете, который занимался этой темой ещё с двадцатых годов. И Гардарика не участвовала в Первой Мировой, в ней не случилось Революции и Гражданской войны. Русские вполне могли справиться и сами.

Князь Иван заявил, что атомную бомбу сбросили, чтоб кое-где не думали, будто у Гардарики нет ядерного оружия, и хватит уже с Румынии. Если хочет жить, она заплатит сто миллиардов рублей репараций, причём в уплату пойдёт всё, что она производит. Работающему населению, чтоб с голоду не передохли, Гардарика будет что-то давать от щедрот.

Румыны не стали затягивать переговоры, а то у русских точно ещё есть атомные бомбы, и официально согласились на любые условия, только бы русские перестали их уничтожать.

Американцы и англичане сообразили, что на них не надеются даже румыны. Во всём, конечно, виновата Гардарика, и они ввели против неё санкции — запретили поставки промышленных товаров и вложения в экономику. Участвующие в войне русские все объявлены наёмниками, и их в плену будут вешать.

Совет обороны честно спросил англичан и американцев, желают ли они открытую войну с Гардарикой? После казни русских военнопленных она станет фактом — русские просто будут истреблять любых англосаксов везде, где встретят.

А пока никого не повесили, в ответ на санкции Совет обороны повелел порвать все связи с банками англосаксов, отныне Гардарика прощает им всё, что причитается по русским долгам. А предприятия и частные лица будут платить по своим долгам в общий банк княжеств, Царства и королевств.

Дитрих веселился! Ясно всем, что англичане и американцы просто выбросили немалые средства на войну, их предприятиям никто не заплатит. Правительства, конечно, могут нарисовать нолики или напечатать денег, только что это даст?

Галопирующую инфляцию. А теперь и русских денег не будет. Англосаксы банкроты, шевелятся лишь благодаря войне с Японией. А она официальный союзник Европейского Союза…

Всё это очень хорошо, однако Дитрих чётко предвидел, что мы вскоре отправимся воевать. Приказ пришёл на другой день. Я простился с Дитрихом навсегда, мы заправились, загрузили боекомплект, коробки сухого пайка из Гардарики, загнали свои боевые машины на немецкие платформы, натянули маскирующие сети и прямо в танках поехали убивать англосаксов.

За что немцы ни возьмутся, обязательно доведут до крайности. Занялись они, к примеру, маскировкой. Вроде, всё логично. У всех платформ приварены специальные короткие трубы квадратного сечения, в которые вставляются длинные брусья с перекладинами в конце. Чтоб не шатались, фиксируются в трубах двумя парами винтов.

Высота брусьев равна высоте вагона. Поверх накидывается маскировочная сеть и натягивается на особые «клыки». Такими же сетками накрываются вагоны. Если дорога идёт через лес, с высоты не увидишь, а если увидишь, платформы с техникой от вагонов не отличишь.

Правда, важность груза немного выдавали локомотив бронепоезда, за ним броневой вагон с двумя башнями скорострельных 57-мм зенитных пушек, на крыше крутятся антенны станции радарного наведения, и такой же броневой вагон в хвосте состава.

Всё это закупалось в Гардарике и почти никак не маскировалось, только покрасили разного оттенка зелёными пятнами. Я это точно знаю, мне пацаны сказали, у них нормальное зрение.

И всё ж равно из трубы паровоза валил дым, часто с искрами, а ехали мы ночью. Понимаю, что удары с воздуха для немцев больная тема, но у всякой мании должны быть пределы. Как оказалось, всё это теории.

Старшим над поездом назначили меня, мой танк на первой платформе. От броневого вагона перебросили провод и вручили полевой телефон для связи с поездной бригадой. Само собой, представили их главного, машиниста Карла Либхнехта.

Едем мы, значит, одиннадцать машин моей роты и ещё девять батальона Вани Котова. Экипажу я приказал спать, сам тоже сплю чутким сном. Под утро зазвонил телефон, я сразу очнулся. Снимаю трубку и говорю по-немецки:

— Алё.

— Доброй ночи, херр оберст, — сказал Карл. — Плохие новости, ближайшая станция не сможет нас принять. На них устроили ночной налёт британские «Митчелы», пути и стрелки требуют ремонта.

— Паршиво, — отреагировал я. — Думаешь, возвращаться?

— Утро всё равно застанет нас в пути, — ответил Карл. — И мне уже сообщили, нам пока некуда возвращаться, та станция закрыла движение по нашей ветке, направляет поезда по другим путям. Нам сказали подождать ремонта путей.

— Похоже, что англосаксы про нас знают, — проговорил я полувопросительно.

— Могут знать, херр оберст, — сказал машинист. — А могут и не знать. У нас выбор: можем притаиться, в пяти минутах хода впереди растёт небольшой лесок, или будем ездить туда-сюда по всей ветке.

— Тогда останавливайся прямо сейчас, Карл, — решил я. — Уголь тратте, только чтобы держать паровоз под парами…

— Разрешите возразить, херр оберст, — ответил он. — Чтобы стронуть с места такой состав, требуется много угля и время, дешевле идти потихоньку. Атаковать нас будут, скорей всего, истребители-бомбардировщики неуправляемыми ракетами. Лучше всего это делать по ходу движения поезда, а мы недавно проехали участок, где пути поворачивают вправо. Удачнее подождать неприятеля на криволинейном отрезке.

— Хорошо, старина, едем туда, — согласился я. — И ты, пожалуйста, не пугайся выстрелов из пушки. Мне парней надо разбудить, соблюдаем радиомолчание.

— Есть, херр оберст, — сказал машинист и выключил связь.

Я воткнул, не глядя, кассету в магнитофон, включил и добавил экипажу в сон беспокойства, парни тут же проснулись. Я принялся раздавать приказания:

— Подъём! Готовимся к воздушному нападению! Толик и Вася снимают сетку, Серёжа, свари всем кофе.

— Слушаю! — хором ответили они и приступили.

Толик и Вася вылезли из танка, с одного борта скинули петли сетки с клыков платформы, а с другого тянули сетку к себе и сложили её кучей возле гусеницы.

С торцов немного сложнее, куски маскировочной сети закреплялись поверх брусьев с перекладинами. Танкисты покрутили винты зажимов, вытащили брусья из труб и выкинули вместе с сеткой под откос.

Поезд же замедлился, встал и поехал назад малым ходом. Башня немного повёрнута в сторону, иначе из-за длинной пушки танку на платформе не хватит места. Ствол в походном положении максимально опущен.

Я велел парням вернуться в башню. Вася зарядил фугасный, и Толик выстрелил в поле рядом с поездом. Таким образом, к рычанию нашей пушки добавился грохот взрыва.

Я вылез в командирский люк с флажками. Спустя короткое время на танке сзади загорелись фары, поймали меня лучами. Я отдал команду флажками:

— Радиопередачу запрещаю. Приготовиться к отражению воздушной атаки с запада. Повтори для задних.

Парни на платформе за нами принялись убирать маскировочную сетку. Все танки включили фары, командир танка позади повторил мой приказ. Вскоре сетки сняли все, фары погасли.

Серёга тем временем сварил на походном примусе кофе в манерке и позвал экипаж. Мы собрались вокруг него со своими кружками. Примус стоял на броне рядом с его люком.

Бер Вася сходил в башню за двумя коробками сухого пайка, резал копчёную колбасу, твёрдый сыр и хлеб. Завтракали на свежем воздухе бутербродами, прихлёбывая из кружек. Смотрели в чистые небеса, встречали рассвет.

С первыми лучами солнца высоко в небе появилась плотная группа американских бомбардировщиков. Высыпали тяжёлые бомбы с высоты где-то за пределами нашей видимости, до нас долетел гул разрывов. Наверное, накрыли бомбовым ковром лесок, где мы должны были прятаться.